Фотограф запечатлевал на пленку разные участки мастерской, Анохин описывал аппарат, положив его на табуретку, Гурский готовил к фиксации наиболее свежие следы. Остальные стояли, сгрудившись возле входной двери.
Саша Орлов подтолкнул Влада локтем:
— Посмотри — куртка какая-то!
На гвозде у двери висела не замеченная ранее брезентовая куртка.
Влад подозвал Гурского:
— Осмотри-ка, пожалуйста, эту куртку.
Гурский снял куртку с гвоздя и разложил на деревянном столике, отодвинув в сторону корзину с яблоками. Из одного кармана извлек помятый конверт, протянул Мирону Петровичу. Конверт был адресован Михаилу Алексеевичу Чабаненко. Дата на штемпеле — 18 августа 1982 года. Обратный адрес — Октябрьский райвоенкомат. Из другого осторожно вынул… четыре новеньких десятки! И бумажную ленту, которой в банке была заклеена денежная пачка.
— Вот это так находка! — присвистнул Саша Орлов.
К столу притиснулся Диордиев:
— Неужели и деньги нашли?!
— Денег-то не сорок рублей было, — возразил капитан. — Так что пока еще не нашли!
Конверт и десятки сложили в папку. Составили и вложили туда же акт о находке. Упаковали куртку в полиэтиленовый мешок.
Влад посмотрел на часы: семнадцать часов двадцать две минуты. «Работы здесь непочатый край, — подумал он. — А времени осталось около часа. Потом надо в управление ехать. Мастерскую мы не успеем за час обследовать. А здание снаружи вообще еще не рассматривали. Мастерскую можно закрыть и пост оставить. А вот подходы к зданию надо сегодня же хотя бы осмотреть… Но решать такой вопрос должен Жуков…»
Влад поднялся в вестибюль и от вахтера позвонил по внутреннему в кассу. Никто не ответил. Значит, Жуков уже ушел оттуда. Влад открыл дверь подъезда, выглянул наружу. Зажмурился от яркого августовского солнца. Потом глазами отыскал милицейский «рафик» на служебной остановке. У машины стоял Жуков, давал какие-то указания водителю. В салоне темнели силуэты двух милиционеров и склоненная голова Любочки.
— Викентий Павлович! — позвал Влад.
Жуков оглянулся, увидел коллегу и поднялся по ступенькам к подъезду.
— Хорошо, понимашь, что ты вышел, — сказал он и, достав платок, вытер шею и затылок. — Зайдем в вестибюль, жарко здесь…
В вестибюле Жуков отвел Влада подальше от вахтера:
— Отправляю, понимашь, Гонцу… У тебя чего?
Капитан коротко рассказал о следах на лестнице и в мастерской, о находке аппарата и денег. Жуков просиял:
— Вот это, понимашь, хорошо!.. Аппарат тот самый?
— Пока не уверен. Подождем официального заключения Анохина… Но скорее всего — тот самый.
— А деньги?
— Думаю, что из украденных.
— Слушай, капитан, а может ты без меня здесь справишься? Мне, понимашь, хочется еще раз Гонцу допросить, прежде чем начальству докладывать.
— Поезжай. Мастерскую думаю на завтра перенести. На утро. Там работы много. Оставим в мастерской двух человек — могут явиться те, кто днем, был, чтобы следы уничтожить. А может быть, и за деньгами — не исключено, что они там спрятаны…
— Правильно! Унгуряну и Зайцева я оставил около кассы и у кабинета Булата. А в мастерской обоих сержантов оставь…
— Но и здесь кто-то из наших должен дежурить.
— Здесь пока старшина побудет. А я из управления всем им смену пришлю… А может, вы все тоже со мной поедете?
— Нет. Нам еще нужно до девятнадцати успеть осмотреть подходы к зданию со стороны пустыря, куда запасной выход ведет.
— Ну давай!.. А я, понимашь, поехал. Успеха тебе!
Жуков пошел к машине, а Влад — в мастерскую.
— Товарищи! — сказал он, войдя, — на сегодня мы здесь закончим. Утром вернемся. — Разыскал взглядом сержанта. — Сержант Балан, останетесь здесь. Когда рабочий день в институте закончится — к вам сержант Думитриу присоединится. Запретесь изнутри… Ночью свет не зажигать — возможен визит тех, кто кассу брал… Впрочем, до ночи вас сменят…
— Слушаюсь, товарищ капитан.
— Михаил Борисович, — обратился капитан к Анохину. — К девятнадцати у тебя будет готово заключение по аппарату?
— Боюсь, что нет. Конструкция совершенно незнакомая, и возможностей его я не знаю. Найти бы компетентного специалиста…
— Игорь Васильевич, — подошел Влад к директору. — Кто у нас в городе самый компетентный специалист по автогенным аппаратам?
— Безусловно, Ион Филиппович Рошу, — не задумываясь ответил Диордиев. — Завкафедрой резки и сварки в Политехническом.
— А можно сейчас с ним связаться?
Диордиев посмотрел на часы:
— Думаю, что можно…
— Позвоните ему, пожалуйста. Объясните по секрету, что к чему, и спросите, когда и где можно ему аппарат показать…
Директор ушел звонить.
Виктор Федорович тем временем уложил свой чемоданчик. Потом достал из него мелок и провел по полу черту от одной торцевой стены до другой, отделив полосу шириной метра два.
— Кто будет здесь находиться, — сказал он, — прошу за черту не переходить. Там мы еще не все осмотрели. Ясно?
— Ясно, Виктор Федорович, — ответил сержант.
— Сейчас распоряжусь, чтобы вам сюда стулья принесли. Вдвоем будете дежурить?
— Вдвоем.
Анохин уложил аппарат в мешок. Все вышли из мастерской и стали подниматься наверх. Остался один сержант Балан.
Когда капитан одним из последних, рядом с Анохиным, несшим мешок с аппаратом, поднялся в вестибюль, его окликнул директор института. Влад остановился. Диордиев подошел к нему:
— Я позвонил Иону Филипповичу. Он готов хоть сейчас осмотреть аппарат.
— Спасибо!.. Михаил Борисович, сейчас наша машина придет. Садись, бери аппарат и езжай в Политехнический.
— В главный корпус?
— В главный, — ответил Диордиев. — Кафедра сварки и резки металлов. Спросите Рошу.
— Есть. Поехал.
Влад подозвал сержанта, стоявшего у входных дверей вместе с вахтером, и сказал, чтобы он, после того, как освободится здесь, то есть после того, как схлынет поток выходящих с работы сотрудников, шел в мастерскую. Потом проинструктировал старшину за столиком, чтобы тот не рылся в дамских сумочках, а досматривал у выходящих только портфели и большие сумки. Покончив с этим, он присоединился к группе, поджидавшей его у ступенек подъезда. От группы остались, собственно, лишь четверо — Гурский, инспектор Орлов, фотограф и сам Влад. Был с ними еще и комендант, которого Влад попросил их сопровождать.
Все спустились к стене здания и пошли вдоль нее мимо стоянки служебных автомашин. Впереди оживленную магистраль преграждала высокая глухая стена каких-то складов, и улица резко, под прямым углом, сворачивала вправо. А прямо уходила другая, боковая стена складов. Между этой боковой стеной и продолжением здания НИИ тянулся узкий — вдвоем не разойтись — проход. Не доходя нескольких шагов до этого прохода, комендант сказал:
— Три крайних окна — мастерская, где вы были.
Дальнее, третье окно в упор смотрело на белую стену складов. А два других выходили как раз туда, где улица под прямым углом поворачивала направо.
Влад остановился и остановил Сашу, взяв его за плечо:
— Из этого окна, — указал он на самое ближнее, — если встать там внутри на табуретку, должен быть виден угол улицы и автобусная остановка…
Орлов смотрел на окно, утопленное в приямке, потом на угол:
— Определенно будет видно.
— А теперь будь другом, перейди туда, на остановку. Что оттуда увидишь?
Саша перебежал улицу, встал на углу, огляделся по сторонам. Потом вернулся:
— Подъезд института хорошо просматривается. Оттуда могли сигнализировать в мастерскую, давать знать, когда кассирша уехала, когда приехала…
— Вот и я об этом подумал… Завтра проверим.
— Почему не сегодня?
— Сегодня времени нет. Нам ведь скоро у начальства быть надо.
Дошли до конца прохода, и перед ними открылся обширный пустырь, который Влад видел из окна кабинета Булата. В конце прохода, на пустыре, их ждали товарищи.
Фотограф и комендант остались стоять на углу здания института, а Влад, Гурский и Орлов прошли вперед вдоль стены склада и вскоре наткнулись на несколько старых, с отбитыми углами, бетонных плит перекрытия, брошенных здесь в свое время строителями. Плиты лежали друг на друге. Все трое взобрались на верхнюю.
Виктор Федорович достал из чемоданчика полевой бинокль, приставил к глазам, обвел взглядом пустырь. В объективе бинокля четко вырисовывалась узкая черная полоса, пересекающая пустырь и ведущая к заколоченным дверям запасного выхода.
— Так и есть!.. Видишь там темную полоску?
— Я ее еще из окна увидел.
— Вот тебе польза от жары! Свежий бурьян распрямился бы!.. Взломщики через насыпь шли. Посередине пустыря ручей. Там почва влажная, наверняка хорошие следы сохранились.
— А мы можем завтра туда съездить. Пораньше утром, до мастерской…
Влад махнул рукой коменданту и фотографу. Оба подошли. Фотографу капитан уступил свое место, и тот стал снимать общий вид пустыря и дорожку следов.
— Что это за дверь? — спросил Влад коменданта.
— Запасной выход. Ведет на ту лестницу, что ваши уже осмотрели…
— Запасной выход называется еще пожарным, — жестко сказал Влад. — А случись пожар? На всех этажах двери на улицу заперты, а эта — так вообще заколочена!.. Кто ее заколотил?
— Я так распорядился. — В голосе коменданта звучало непререкаемое сознание правоты.
— Давно?
— Как только переехали в это здание. Года два назад.
— А зачем?
— Ну как же? Проникнут посторонние. А у меня в лабораториях ценное оборудование, приборы. Я отвечаю за институтское имущество.
— Проникнут посторонние! А свои сотрудники не смогут выбраться в случае пожара. Заколачиваете пожарный выход, вместо того, чтобы еще одного вахтера поставить!.. Кстати, будь здесь вахтер — и кассу не ограбили бы.
Комендант изобразил на лице оскорбленное самолюбие, а Влад подумал, что надо бы сообщить об этом в управление пожарной охраны — пусть штрафанут дурака.
Фотограф отснял все, что нужно было отснять с этой точки, и спрыгнул с плит.