«Самолюбив без меры Саша. Пожалуй даже… болезненно самолюбив», — заключил Колчев. Чтобы еще раз не ущемлять в товарище этого чувства, он решил сейчас в присутствии Иволгина не сообщать начальнику отдела о том, что знаком с Сашей давно, еще по совместной работе на тракторном заводе. Успеется. Да и так ли уж надо об этом сообщать? Тем более что сам Иволгин явно не горит желанием уведомить начальство Колчева о давних приятельских отношениях с капитаном.
— Рассаживайтесь, товарищи, — начальник отдела указал офицерам на придвинутые к столу для оперативных совещаний стулья. Сам опустился в кресло во главе стола.
— На оставшиеся до конца месяца дни в интересующую нас страну подготовлены четыре туристические группы. Две автобусные по линии «Интуриста», морской круиз «Спутника» и группа автолюбителей, — приступил к докладу майор Ерохин.
— Когда выезжает ближайшая? — поинтересовался Кузьмин.
— В субботу, — ответил Ерохин. — Три «Москвича», двое «Жигулей».
— С нее и начнем, — решил полковник.
— Петр Степанович, скажите, пожалуйста, есть ли среди туристов некто Гриценко Матвей Александрович? — спросил у Ерохина Колчев.
Майор открыл папку, перелистал материалы, нашел нужную справку, прочел ее и отрицательно повел головой из стороны в сторону.
В кабинет вошла пожилая секретарша и протянула Кузьмину листок телетайпограммы.
— Дмитрий Анатольевич, ответ на отправленный нами вчера в Вильнюс телекс.
Кузьмин удивился.
— Товарищ полковник, это я упросил вчера вечером дежурного, — пояснил Колчев. — Извините, но хотелось поскорее порадовать коллег сообщением о том, что драгоценности нашлись.
— А почему в Вильнюс? — спросил Кузьмин, читая про себя телетайпограмму.
— По данным «Ювелирторга» обнаруженная на таможне партия драгоценностей была две недели назад отправлена с центральной базы в Литву.
— Прочти, — Кузьмин передал листок Колчеву.
«Уведомляем вас о том, что ограбление ювелирного магазина в нашем регионе не имело места, — сообщалось в телетайпограмме. — Драгоценности, о которых вы упоминаете, реализованы через торговую сеть».
2
Утром следующего дня Колчев уже был в Тольятти. В комитете ВЛКСМ Волжского автомобильного завода его встретила молоденькая девушка со значком «За активную работу в комсомоле» на белой блузке, которая эффектно оттеняла ее смуглое тонкое лицо и пышные, смоляного цвета волосы.
— Тамара Сейфулина, — представилась девушка, — член комитета комсомола. С приездом, товарищ корреспондент, мне уже позвонили о вас от главного инженера.
— Николай Колчев, — осторожно пожал хрупкую на вид, но оказавшуюся весьма твердой ладонь девушки. — Знаете что, Тамара, давайте сразу пойдем в цеха. Откровенно говоря, время не терпит. Мне послезавтра сдавать передачу редакции.
— Я думала, что вы у нас дольше задержитесь, — девушка не скрыла разочарования. — Завод посмотрите, с активом нашим поближе познакомитесь, побываете в нашем лагере на Волге. Вы случайно рыбалкой не увлекаетесь? — с надеждой в голосе поинтересовалась она.
— Любимейший вид отдыха, — оживился Колчев. — А в детстве так вообще днями на речке с удочкой пропадал. Но… — Колчев вздохнул, — на сей раз, честное слово, каждая минута на счету. Такова уж наша журналистская доля, — немного рисуясь, добавил он.
Обход завода начали со склада комплектующих деталей. К удивлению Тамары, корреспондента особенно заинтересовали стеллажи с сиденьями для «Жигулей» и «Лады». Вот уж, казалось, невыигрышный для радиорепортажа участок. Однако Колчев подробно расспросил рабочих, руководителей склада буквально о каждой операции немудреной на данном этапе производственной технологии. А ответы записал на магнитофонную ленту.
Дальше дело пошло веселей.
На сборке Колчеву дал интервью бригадир передовой комсомольско-молодежной бригады:
— Успехи наши обусловлены слаженной и четкой работой всего коллектива, — бойко говорил в микрофон «репортера» бригадир. — Ребята трудятся на виду друг у друга, и в такой обстановке не пофилонишь, не переложишь свой труд на другого. Оттого и брак у нас — ЧП. Скажу так: бригадный контроль, взаимовыручка и заинтересованность каждого члена бригады в конечном результате труда — надежная гарантия отличного качества нашей продукции…
Шеф-повар в белоснежном халате и высоком колпаке широким жестом обвел огромную столовую и рассказал корреспонденту, что в обеденный перерыв за стол одновременно садится весь завод.
— А теперь, — шеф-повар, закончив рассказ, радушно улыбнулся, — прошу оценить достоинства нашей кухни…
Сотрудник отдела сбыта пояснил Колчеву, что такого понятия «экспортная продукция» на заводе попросту нет. На экспорт идут серийные машины модели «Лада».
— А вы можете сказать, в какую именно страну будут отправлены сделанные, например, сегодня автомобили? — спросил Колчев.
— Нет, но это можно узнать в «Совавтоэкспорте», которому мы отгружаем продукцию…
И лишь в отделе охраны завода Колчев, к тому времени уже простившийся с любезным гидом Тамарой, не стал выдавать себя за корреспондента радио.
— Гриценко задержите перед самым выездом, — инструктировал он пожилого мужчину, сотрудника вневедомственной охраны. — Повод придумайте сами. Только убедительный, он не должен заподозрить подвоха. Остальным водителям посоветуйте ехать, мол, Гриценко их скоро догонит на трассе.
— Понял, товарищ капитан, — ответил охранник. — Сделаем в наилучшем виде, — заверил он Колчева.
Колчев и милицейский старшина стояли на обочине автотрассы неподалеку от освещенного изнутри здания поста ГАИ. Примерно четверть часа назад мимо них проследовала колонна машин с завода, с минуты на минуту следовало ожидать автомобиль Гриценко.
Шоссе в этот вечерний час было пустым, поэтому огни фар издали уведомили капитана и старшину о приближении машины. Старшина включил подсветку полосатого регулировочного жезла и вступил на шоссе.
Он проверил документы у шофера остановившейся по его требованию автомашины, козырнул, давая понять этим, что они в порядке.
— Товарищ Гриценко, подвезите нашего сотрудника, капитана Колчева, — попросил старшина водителя, когда тот уже взялся было за рычаг переключения скоростей.
— Пожалуйста, — тотчас согласился Гриценко. — Вдвоем в дороге веселей.
Колчев не спешил заводить разговор. Он удобно, вполоборота к водителю, устроился на переднем сиденье, надвинул на самые брови кожаную кепку и, казалось, задремал. На самом же деле, укрыв в тени от козырька глаза, внимательно наблюдал за Гриценко.
В конце концов водитель почувствовал себя неуютно под изучающим взглядом, невольно поерзал на скользком, покрытом полиэтиленовой пленкой сиденье и первым нарушил затянувшееся молчание.
— Далеко путь держим?
— В Рыбинск, — ответил Колчев.
— Мы там ночуем.
— И мне в мотель.
— Вот оно как, — Гриценко с возросшим любопытством посмотрел на Колчева.
Но тот не стал торопить события. Колчев решил, что вполне достаточно и того, что ему удалось заинтриговать водителя.
— Отчего на попутных, капитан? — снова нарушил молчание Гриценко.
— Откровенно говоря, Матвей Александрович, я вас нарочно на дороге поджидал.
Водитель на какое-то время растерялся: Никак не ожидал подобного поворота дела. Спросил как можно беспечней:
— И зачем же это я вам понадобился?
— Помочь нам можете в одном серьезном деле, Матвей Александрович, — Колчев по-прежнему был серьезен, сдержан, и от этого его слова звучали еще более убедительно. Он подумал с удовлетворением, что выбрал в разговоре с Гриценко верный тон. И тут, словно прочитав era мысли и задавшись целью опровергнуть их, водитель с вызовом в голосе предложил Колчеву:
— Что ж, начинайте допрос.
Колчев сдержался от резкого ответа, перевел взгляд с лица Гриценко на дорогу.
Автомобиль проехал виадук над железнодорожными путями. Неоновая вывеска придорожного ресторана, маняще вспыхнув по ходу машины, проплыла мимо и словно растаяла во тьме.
— Начинайте же, — куда менее задиристо продолжал Гриценко.
— Напрасно вы так, — без обиды и раздражения, но вместе с тем и не скрывая укора, сказал Колчев. — Если бы нужен был допрос, то я бы вызвал вас к себе повесткой. Я вас, Гриценко, для беседы, и желательно откровенной, на трассе поджидал.
Гриценко еще больше смутился. Он теперь явно корил себя за неуместную мальчишечью задиристость.
— Вы не обижайтесь, товарищ капитан, — попросил он. — Я ведь, как бы это вернее сказать… с опережением, что ли. Мол, меня голыми руками не возьмешь.
Колчев сдержанно кивнул, давая тем самым понять, что удовлетворен извинениями Гриценко и принимает их. Затем он включил вмонтированный в приборную панель автомобиля приемник, пошарил по эфиру, нашел станцию, передающую спокойную легкую музыку, и снова откинулся на спинку сиденья. Машина тем временем перевалила через вершину затяжного подъема и резво катила по пологому спуску навстречу мерцающим в темноте огням большого города.
Показался белый параллелепипед мотеля. Гриценко притормозил и съехал на обочину. Зажег свет в салоне автомобиля.
— Товарищ капитан, покажите еще раз карточки, — попросил Колчева.
Тот разложил на приборной панели фотографии. Гриценко внимательно просмотрел каждую из них, выбрал одну и протянул капитану.
— Эту женщину я где-то видел. Но вот где именно — никак не припомню.
— Может быть, в прошлую пятницу в этом вот мотеле? — подсказал Колчев, указывая на виднеющиеся невдалеке строения из ажурных бетонных конструкций и стеклянных плоскостей.
— Нет, — решительно отверг такое предположение Гриценко. — За это ручаюсь.
— Тогда, Матвей Александрович, договоримся следующим образом. — Колчев сложил фотографии и спрятал во внутренний карман кожаной куртки. — Если все же вспомните, где видели эту гражданку, позвоните мне. В любое время дня и ночи. Договорились?.. Ну, и хорошо. Здесь записаны телефоны. Служебный и домашний, — Колчев протянул Гриценко вырванный из блокнота листок.