— Слушай меня внимательно, Лена Блинова, — Колчев взял девушку за плечи, заглянул ей в глаза. — Скоро здесь будут товарищи. Ты при них запрешь комнату и сдашь ключи. Поняла? И не надо волноваться, Лена.
— Так, значит, ты все-таки… — догадалась девушка, но и на сей раз капитан не дал ей договорить.
— Вопросы потом, на досуге. Для сотрудников вашей конторы я был и остаюсь корреспондентом радио.
— Понятно, — девушка почти справилась с волнением. — Коля, простите — товарищ Колчев…
— Да брось ты, какой я тебе товарищ Колчев, — досадливо остановил ее капитан.
— Хорошо, Коля. Что я еще должна сделать?
— Не в службу, а в дружбу, Леночка. Постарайся за выходные дни составить программу «Поднесения даров», — попросил Колчев.
— Сделаю, — уверенно пообещала оператор ЭВМ.
— Только, Леночка, — Колчев доверительно взял девушку за локоть, — сделать надо без единой ошибки. — Точно по образцу, — он достал из кармана куртки отпечатанную картинку и, прищурясь, поглядел в задумчивости на коленопреклоненного старца, который с покорным выражением лица протягивал к распятию Христа ларец с драгоценными подношениями.
Черная «Волга» затормозила возле ворот с красными армейскими звездами на стальных створках. Колчев нажал на клаксон.
Тотчас к машине подошел сержант милиции. Проверил документы Колчева и махнул рукой находящемуся в здании КП напарнику. Заработали электромоторы, створки ворот распахнулись, и машина въехала на территорию подразделения МВД. Она проехала мимо плаца, на котором шел вечерний развод караулов, и остановилась у штаба.
Здесь у Колчева состоялся недолгий разговор с начальником отдела. Офицер милиции попросил Колчева подождать.
Оставшись один в кабинете начальника отдела. Колчев поднял телефонную трубку и набрал номер. Ждать ответа ему пришлось недолго.
— Товарищ полковник, — обращаясь к начальнику отдела, Колчев по привычке принял стойку «смирно», — докладывает капитан Колчев. — Ситуация изменилась, и мне необходимо выехать в Сосновку. Иволгину надо помочь… Есть, товарищ полковник, буду держать связь.
Положив на аппарат телефонную трубку, Колчев подошел к окну. Развод по плацу закончился. Назначенные к патрулированию по городу солдаты и сержанты занимали места в крытых грузовиках, следующих в отделения милиции, в сине-желтых газиках передвижных милицейских групп.
В кабинет вернулся начальник отдела.
— Пожалуйста, капитан, — он протянул Колчеву алюминиевый футляр. — Проверено, действует безотказно.
— Спасибо, — поблагодарил Колчев. — Через пару деньков верну в целости и сохранности.
Тем временем в Сосновке, на даче Сырцовых, собрались участники предстоящего автомобильного турне по Скандинавии.
Женщины заканчивали сервировать стол, белая скатерть которого матовым пятном выделялась в глубоких фиолетовых сумерках на лужайке неподалеку от двухэтажного сруба дачи.
Мужчины столпились возле источающего ароматный дымок мангала, оживленно переговаривались, шутили, жестикулировали, спорили, ибо какой же мужчина не считает себя знатоком по части приготовления шашлыков.
— Из свежатинки бараньей шашлычки, — определил Иволгин, принюхавшись. — И маринад чувствуется, все честь по чести, — он невольно судорожно глотнул.
— На, перекуси, — Колчев оторвался от окуляров бинокля и протянул товарищу сверток.
Офицеры расположились в сенном сарае, под самой его крытой рубероидом крышей, откуда, как на ладони, была видна дача Сырцовых и обширный приусадебный участок.
— У-у-у, с ветчиной, — довольно проурчал Иволгин, вонзая зубы в бутерброд. Он быстро справился с едой, скомкал бумагу и, откинувшись на спину, мечтательно проговорил: — Курнуть бы.
— Я тебе курну, — пригрозил Колчев. — Пожара нам только не хватало.
— Это я так, — примирительно сказал Иволгин, — мечты вслух. — Он помолчал, пожевал соломинку. — Через полчаса, Коля, совсем стемнеет. Сматываться пора, ничего не увидишь. Луны не будет, я проверил по календарю, — сообщил он, весьма довольный собственной предусмотрительностью.
— Сообразим что-нибудь, — пообещал уклончиво Колчев. — Понаблюдай, — он протянул товарищу бинокль.
— А ты подремли чуток, — предложил Иволгин и заерзал на сене, поудобнее устраиваясь для наблюдения.
— С удовольствием, — согласился Колчев, сдерживая зевок. — Как окончательно стемнеет — разбуди.
Он сладко, до хруста в суставах, потянулся и зарылся лицом в свежее ароматное сено.
Порывы ветра качали верхушки уже невидимых в темноте деревьев, которые отвечали загадочным шуршанием потревоженной листвы.
Из-под зеленого абажура керосиновой лампы в центре стола струился неяркий свет, падая на хрусталь, а фарфор рельефно высвечивал неестественно бледные от такого освещения и торжественные лица собравшихся на ужин.
Сырцов с бокалом вина в руке поднялся со своего места во главе стола и обвел взглядом гостей.
— Друзья, — хорошо поставленным «профессорским» голосом обратился он к собравшимся. — Я думаю, вы позволите так назвать вас, ведь первая наша встреча почти в полном составе позволяет высказать уверенность, что между нами непременно сложатся теплые дружеские отношения.
Собравшиеся за столом согласно закивали.
— Нам предстоит вместе преодолеть сотни километров, — продолжал Сырцов. — Путь наш будет пролегать через живописные земли с богатой историей и впечатляющими достижениями сегодняшнего дня. Мы с вами…
— Извините, Юрий, — прервал хозяина дачи Лазарев, прислушался и с уверенностью объявил: — Никольский едет.
Действительно, скоро явственно послышался звук мотора подъезжающего автомобиля.
Лазарев вышел из-за стола и отпер ворота. «Москвич» медленно миновал их, бесцеремонно мазнул светом фар по столу, по лицам гостей. Машина объехала клумбу и остановилась возле крыльца рядом с остальными четырьмя автомобилями. Резко хлопнула дверца.
Из темноты показались Лазарев и мужчина средних лет с «чеховской» бородкой клинышком. Лазарев представил собравшимся врача группы Геннадия Петровича Никольского.
Тот двинулся вокруг стола, молча пожимая компаньонам руки. В неверном свете лампы остро поблескивала оправа и затемненные стекла его очков.
— Простите за опоздание, — глухо проговорил врач, пожимая руку Стелле Аркадьевне. — Срочный вызов к больному.
— Очень приятно познакомиться, — приветливо улыбнулась хозяйка дачи. — Чувствуйте себя, доктор, как дома.
Затем Никольский познакомился с автоинженерами супругами Аджибековыми, с администратором госконцерта Эмилем Брохманом и его супругой Катей — тренером по художественной гимнастике.
Юрий Николаевич Сырцов усадил гостя и вернулся на свое место. Однако ему не удалось завершить тост.
— Штрафной доктору, — пробасил толстяк Брохман, требуя, чтобы опоздавший к началу трапезы Никольский в одиночестве выпил так называемый штрафной бокал вина. — Догоняйте нас, док!
— Товарищи! — Рифат Аджибеков постучал ножом по бокалу, унимая разом заговоривших сотрапезников. — Не забывайте, что завтра утром в путь. Я, как автомобилист с более чем десятилетним стажем, с полной ответственностью заявляю: в дороге почти все беды от этого, — он выразительно щелкнул себя по горлу. — Скажите, доктор, как долго в организме сохраняется алкоголь?
— Долго, — буркнул Никольский и отодвинулся от стола, почти совсем растворившись в ночной темноте, которая плотно обступила стол.
— Вот видите, товарищи, — Аджибеков назидательно поднял указательный палец.
— А посему, как командор, объявляю на все время пробега сухой закон, — поддержал Аджибекова Лазарев.
— Но по последней-то можно? — спросила Сырцова, капризно надув губки.
— По последней, так и быть, можно, — разрешил Лазарев.
Сырцова встала, тряхнула задорно головой и предложила:
— Друзья! Выпьем за нашего командора. Спасибо ему за то, что его усилиями мы собрались вместе и завтра отправимся в чудесное путешествие. Виват командор, друзья!
Гости дружно прокричали «Виват».
— Вот так всегда, — деланно посетовал Сырцов, ставя на стол опорожненный бокал. — Хотел в принципе сказать то же самое, так дражайшая супруга не позволила.
— Я думала, милый, что ты собрался угостить нас лекцией, — смеясь ответила Стелла Аркадьевна и ласково потрепала мужа по щеке.
Постепенно оживление, царящее за столом, спало, оживленные поначалу, разговоры иссякли. Уловив это, Стелла Аркадьевна предложила гостям проследовать в дом, где уже были подготовлены для них комнаты. Все тотчас согласились и разом поднялись из-за стола.
Стелла Аркадьевна взяла со стола лампу и первой направилась к крыльцу дачи.
Сырцов отвел в сторону Никольского и, преодолев смущение, что-то доверительно сообщил ему.
— Нет, нет, — решительно запротестовал врач, отстраняясь от хозяина дачи. — Это не мой профиль. К тому же я чертовски устал.
8
— Пора, — сказал Колчев, когда Стелла Аркадьевна с лампой в руке скрылась в доме и дача погрузилась в темноту. Он протянул Иволгину карманный фонарь и попросил посветить ему, А сам достал из алюминиевого футляра прибор ночного видения и ловко подсоединил его клеммы к блоку питания.
— А мне и в голову не пришло, — уныло заметил Иволгин.
— Дельная мысль — она редкая гостья, — утешил товарища капитан и навел собранный прибор на дачу Сырцовых. Крыльцо и импровизированная стоянка автомобилей просматривались четко. Только изображение было зеленым. — Ничего, Саша, — попытался подбодрить сникшего Иволгина Колчев. — Как говорится, век учись…
Наблюдение вели по очереди. Перевалило за полночь, а ничего стоящего внимания на даче и возле нее не происходило. Колчев нервничал, хоть всячески старался не показывать этого.
— Есть, — наконец выдохнул ведущий наблюдение Иволгин.
Колчев подполз к нему и, буквально отпихнув товарища от прибора, приник к окуляру.
Мужчина со свертком в руке спустился, крадучись, с крыльца дачи, огляделся и направился к автомашинам. Лица его Колчев разглядеть не смог, так как во время передачи прибора сбилась резкость. Он быстро подстроил прибор.