— Добрый вечер! — раздался голос снизу. — Не сразу вас и узнал в таком тумане.
Нюх перегнулся через парапет и посмотрел на обратившегося к нему. Он тотчас узнал его. Это был выдра по прозвищу Возила. Он добывал средства к существованию тем, что извлекал из воды всякий мусор — и то, что свалилось за борт случайно, и то, от чего нерадивые владельцы избавились, не желая тратить время и тащить его на свалку. На Возиле были видавший виды плащ, шарф и продавленная шляпа. Нюх без особого удовольствия заметил, что на дне лодки распласталось чье-то тело.
Несмотря на старания Возилы придать телу хоть сколько-нибудь приличный вид, было ясно, что это — жертва холодной воды и быстрого течения. И было ясно, что утопленник — иностранец, труп принадлежал леммингу.
— И кого ты на этот раз выудил, Возила?
— Ах, этот чудак? — переспросил выдра, похлопывая лемминга. — Выловил его ниже по течению примерно час назад. В карманах ни монетки. Ну да ничего, городской морг заплатит мне за него пенни.
— Что они с ним будут делать?
— Отдадут врачам. Ветеринарам. Те будут учиться на нем. Может, оно малость и жестоко, но надо же им на ком-то учиться, а? Похоже, этот парень здорово перебрал медовой росы, только пихни — в животе так и забулькает.
Возила и вправду пихнул тело, и, действительно, стало слышно, как в желудке что-то переливается.
Нюх хотел было сказать о почтении к мертвым, но подумал, что Возила вряд ли поймет его. Для выдры тело было таким же случайно оказавшимся в воде предметом, как бревно. Точно так же оно мешало движению по реке, и его следовало вытащить из воды и выбросить в положенном месте. Какие уж тут церемонии?
— У него есть хоть что-то, по чему беднягу можно опознать? Может, его семья захочет узнать, что с ним случилось.
— Ничего. В карманах пусто. И никто его не опознает. Разве что полиция выставит его тело для всеобщего обозрения, но вряд ли они так сделают. К тому же кто здесь может его знать? Ведь он лемминг. В конце концов, все они бросаются в воду и тонут. Я слыхал, будто они тысячами прыгают с высоких скал прямо в море и гибнут.
— Думаю, это выдумки. По крайней мере, неправда то, что они делают это просто так, ради развлечения. Скорее всего иногда их становится слишком много. Впрочем, нисколько не сомневаюсь, что этот парень хотел жить. Интересно, с какого он корабля? Неужели в карманах у него так-таки ничего не было?
— Ничегошеньки.
— Ну ладно, — произнес Нюх выпрямляясь. — Все это печально. Доброй ночи, Возила. Рад, что тебе сегодня есть чем заняться, хоть улов не из приятных. Хотя подожди-ка. — Нюх снова перегнулся через парапет и внимательно всмотрелся в пострадавшего. — Прежде чем этот парень оказался в воде, его закололи. Посмотри, у него на груди кровь. Думаю, если взглянуть повнимательнее, то можно найти и рану…
Возила провел лапой по груди лемминга и действительно обнаружил маленькую ранку — крохотную дырочку напротив сердца.
— А вы, как всегда, правы. Я скажу в полиции.
Нюх отправился домой, ни на йоту не приблизившись к разгадке того, куда его братец мог запрятать свою бомбу. Наверняка она лежит где-то совсем рядом, тихонько тикает, готовая взорваться. И кто знает, когда это произойдет — через неделю, месяц или, может, через год. Ясно одно, она спрятана, но вот где? Нюх решил, что завтра же отправится к мэру Недоуму и предупредит его, чтобы начали поиски опасного механизма.
Когда ласка вернулся, его поджидала джисс Хлопотуша.
— У вас посетительница, — прошептала она. — Иностранка.
— Так вы говорите, иностранка, джисс Хлопотуша? — отозвался Нюх, снимая плащ и шляпу. — И откуда же она?
— Лемминг, — снова шепотом ответила хозяйка.
2
По ковру перед камином расхаживала незнакомка. С головы до пят она была укутана в одежды, совершенно не похожие на те, что носили жители Туманного. Плащ, вернее, накидку скрепляла огромная брошь в форме арфы. Как ни странно, на этой арфе были натянуты настоящие струны, так что, возможно, на ней и в самом деле можно было играть.
Из густого шелковистого меха на Нюха смотрели самые выразительные глаза, какие ему когда-либо доводилось видеть. На мгновение знаменитый сыщик замер, глядя на прекрасную незнакомку. Впрочем, в глубине этих глаз таилось что-то такое, от чего по спине у ласки пробежал холодок.
Но, несмотря на странное выражение этих глаз, он подумал, что незнакомка — одна из самых прелестных дам, каких ему доводилось встречать, и даже пожалел, что Бриония по-прежнему находится в комнате и видит, с каким восторгом он смотрит на даму из рода леммингов. Обычно Нюх не поддавался ни на какие ухищрения представительниц прекрасного пола. Обычно — не поддавался, но сейчас он чувствовал себя далеко не так уверенно.
Бриония так и сидела за столом, а шахматная партия, которую она начала, когда он уходил на прогулку, осталась незаконченной. Выглядела Бриония смущенной, а белый мех на ее грудке казался растрепанным.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала она. — Джер Серебряк вернулся, а мне уже пора. Много дел…
— Нет, пожалуйста, останьтесь, — прервала ее лемминг. — Может, вы тоже сумеете помочь мне.
Голос у незнакомки был низкий и грудной, а акцент придавал ему еще больше очарования.
Джисс Хлопотуша притаилась на лестничной площадке, прильнув ухом к замочной скважине. Она принадлежала к тем домовладельцам, которые относятся к своим жильцам как к родным детям, в отличие от тех равнодушных квартиросдатчиков, которые занимаются лишь собой и своими делами. Джисс Хлопотуша считала, что дела ее жильцов — это ее собственные дела. К тому же она была хозяйкой, а значит, имела полное право знать, что происходит в ее доме. Так что она решительно приложила ухо к двери, хоть никто и не приглашал ее заниматься этим почтенным делом.
Нюх догадывался об этом и сделал знак незнакомке, чтобы та начала свой рассказ.
И лемминг заговорила:
— Меня зовут Свелтлана, и я приехала из Статтленда.
Статтленд был большим островом, который лежал на север от Поднебесного. Большую часть года его покрывали снег и лед. Поэтому, услышав это название, Нюх и Бриония невольно поежились.
— Итак, джисс Свелтлана, вы прибыли сегодня ночью на одном из пароходов?
— Откуда вы знаете? И что значит «джисс»?
— Джисс? О, прошу прощения, это у нас форма вежливого обращения. Мы употребляем слово «джисс», когда обращаемся к даме, и «джер», если говорим с джентльменом. Точно так люди говорят «мисс» и «мистер». Здесь, на Поднебесном, мы живем бок о бок с людьми и вольно или невольно перенимаем культуру и привычки друг друга.
Гостья кивнула:
— Но как вы догадались, что я приехала на пароходе?
— На вашей одежде видны следы брызг. Конечно, вы, возможно, просто гуляли по набережной, но вряд ли вы отправились бы на прогулку в такую погоду. Кроме того, у вас сильно блестят глаза, а это бывает обычно, когда ветер дует прямо в лицо. И наконец, на рукаве у вас я вижу следы угольной пыли. Скорее всего она попала на вашу одежду, когда вы стояли на верхней палубе. А угольная пыль связана с пароходами, а не с парусными судами.
— Невероятно, — сказала Свелтлана, посмотрев на рукав. Казалось, объяснения Нюха произвели на нее должное впечатление, и Бриония с удовлетворением восприняла это как комплимент ее другу.
— Это же элементарно, — пробормотал Нюх, слегка махнув лапой. — Ничего особенного. Но вряд ли вы пришли сюда лишь затем, чтобы почтить своим вниманием простого ласку. Полагаю, вы хотите, чтобы я помог вам в каком-то деле. Не желаете ли вы рассказать, что именно привело вас сюда?
Свелтлана позволила Нюху усадить ее на стул и, уставившись в огонь, принялась рассказывать:
— Да, нам нужна ваша помощь, джер Серебряк. От многих я слышала о ваших необычайных способностях в деле расследований. Мы прибыли сюда… Хотя нет, вероятно, сначала я должна сказать о ситуации, возникшей в нашей стране в настоящее время…
— Ваша страна, Статтленд, — мягко прервал ее Нюх, — на пороге переворота. Население разделилось на тех, кто желает сохранить монархию, и тех, кто хотел бы сделать остров Статтленд республикой.
— Вы весьма хорошо информированы.
— Еще бы, — с гордостью пробормотала себе под нос Бриония. — Мы каждый день читаем газеты.
Свелтлана не обратила на эти слова никакого внимания.
— Поскольку вы знаете о положении в стране, — продолжила заграничная гостья, — мы можем перейти к цели моего визита. Итак, я прибыла на пароходе вместе с Его Королевским Высочеством, наследным принцем Мизкой…
— Какой груз был на корабле?
— Груз? Разве это имеет значение? — изумилась Свелтлана.
— Прошу вас, если я занимаюсь вашим делом, я должен иметь ответы на все мои вопросы. Поверьте, у меня есть причины для того, чтобы спрашивать. Вы можете вспомнить, что везли на корабле?
— Разумеется, могу. В трюме была капуста.
— Отлично. И как назывался корабль?
— Я… я забыла.
— Ничего. Продолжайте, пожалуйста.
— Мы с принцем прибыли вчера около полуночи, и вдруг он исчез. Просто испарился. Когда мы в последний раз видели его, он собирал вещи в своей каюте, а когда я вернулась, его уже не было. Его необходимо найти. Ему может грозить опасность — имеются такие, кому очень не хочется, чтобы он вернулся на Статтленд. Вы сможете помочь?
— Мы? — переспросил Нюх, поглаживая трубку.
— Прошу прощения? — не поняла вопроса Свелтлана.
— Вы сказали «мы видели». Кто был с вами?
На какое-то мгновение Свелтлана заколебалась:
— О, со мной были слуги. Вы же понимаете, что я не могу путешествовать в одиночку. Видите ли, в моих жилах тоже течет благородная кровь, я — дальняя родственница принца. И в наше трудное время мне просто необходима защита. Мы… я буду вам крайне признательна. У меня есть деньги, чтобы оплатить вашу работу.
Нюх отложил трубку и отвел в сторону предложенный ему кожаный кошелек.
— Нет-нет. Я достаточно обеспечен, чтобы заниматься расследованиями ради собственного удовольствия, не превращая это в работу. Понимаете ли, мои предки были достаточно состоятельными. Разумеется, я помогу вам Вы попросили, и я согласился. Где я могу найти вас?