— Да ничего особенного, весь день в кровати провалялась. Вот только недавно полегчало.
— Я могу приехать, — предложил Егор. — Посидим возле твоего дома в машине. Я кофе привезу, если захочешь.
— Слушай, — замялась я, — наверное, не надо заезжать…
Вдруг дверь в мою комнату распахнулась, и Рома громко (намного громче, чем стоило бы) провозгласил:
— Вика! Мама спрашивает, будешь ли ты ужинать. Она на стол накрывает.
Мне показалось, что трубка покрылась льдом.
— Что этот мудак делает у тебя дома? — от бесстрастного голоса Егора у меня мороз пробежал по коже.
— Он просто мой друг, — процедила я, глядя в упор в Ромкины бесстыжие глаза, — и зашел проведать.
— Ну раз так, не буду отвлекать, — холодно сказал Дарк и, не прощаясь, сбросил звонок.
— Ну ты и гандон, — яростно выдохнула я, глядя на его довольно ухмыляющуюся рожу.
— Что, не заедет? — невинно поинтересовался Рома.
— Сука, — я схватила книгу, которая первой попалась под руку, и изо всех сил швырнула в него.
Рома отклонился, и учебник по детской психологии врезался в стену.
— Ты бы хоть познакомила нас, Вика, — как ни в чем не бывало продолжил он.
— Познакомлю когда-нибудь, если он меня раньше не бросит из-за твоих выкрутасов, — зло сказала я.
Рома смерил меня странным долгим взглядом.
— Не буду врать — такой вариант развития событий меня тоже устроит.
И вышел из моей комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
После того звонка в понедельник, когда Дарк услышал Ромку и ожидаемо рассвирепел, мы не разговаривали несколько дней. Он сам не звонил и не писал, а я боялась. Кучу раз набирала сообщение и стирала. А что писать? Извиняться? Так неясно, за что. Рома сам приперся, ничего выходящего за рамки дружеского общения у меня с ним не было, а о наших взаимоотношениях Дарк знал. Да, ему это не нравилось, но что я сделаю? Перестану разговаривать с Ромой?
В пятницу днем мне пришло короткое и циничное сообщение «кончились?». Я, сразу поняв, о чем речь, вспыхнула, но написала, что да. Егор тут же позвонил и буквально рявкнул:
— Ты где?
— Д-дома, — испуганно ответила я, не ожидавшая такого напора.
У меня сегодня было две сессии с малышами, но обе рано утром, и я уже вернулась с работы и теперь сидела перед компом, безуспешно вымучивая из себя вступление к третьей главе диссера.
— Родители?
— На работе, — пролепетала я, с досадой ощущая, как краснеют щеки и моментально увлажняется между ног.
— Я приеду через пятнадцать минут. Будь готова, — отрывисто приказал Дарк и положил трубку.
Готова… Что он имел в виду? Ждать его в коленно-локтевой позе прямо в коридоре? Хоть бы уточнил, зараза. В итоге я просто надела футболку посимпатичней и почистила зубы.
Звонок срикошетил прямо в сердце, заставив его испуганно забиться. Я трясущимися руками открыла дверь и задохнулась от того, какой дикой злостью и голодом полыхнули глаза Дарка. Он шагнул в квартиру, не сводя с меня бешеного взгляда, закрыл за собой дверь и, схватив меня за шею, грубо рванул на себя.
Целовал жестко, сильно, не давая возможности даже вздохнуть.
— Егор, — проскулила я, когда удалось наконец увернуться от его настойчивых губ и глотнуть воздуха.
Он никак не отреагировал. Молча скинул ботинки, куртку и буквально запихнул меня в комнату.
— На колени, спину прогни.
От его рыка у меня внутри все затряслось. Но не успела я принять нужную позу, как он сам поставил меня так, как надо, сдернул шорты вместе с трусами и провел пальцами по влажному и болезненно набухшему входу. Я простонала и выгнулась еще сильнее.
— Трахнуть тебя, Вика?
Я вздрогнула от грубости и циничности вопроса, мое лицо запылало от стыда, но еще позорнее было то, что я все равно до ужаса возбудилась. Резкий шлепок ожег кожу ягодиц, и я взвизгнула. Больно!
— Я не слышу, — прорычал он. — Да или нет?
— Да, — выдавила я из себя, чуть не плача.
И он тут же вошел в меня на всю длину. Без презерватива. И от этого ощущения были настолько острыми и яркими, что я вскрикивала с каждым толчком.
В какой-то момент он схватил меня за волосы, бесцеремонно намотав их на руку, и будто стал еще глубже проникать в меня, хотя, казалось бы, куда еще глубже. Я перестала соображать и только послушно принимала его ярость, боль, грубость — принимала и переплавляла их в свои сладкие стоны.
Внезапно Дарк потянул меня к себе за волосы, заставляя выгнуться еще сильнее, жестко и глубоко вонзился и одновременно с этим снова больно шлепнул своей увесистой ладонью. В глазах на секунду потемнело, и на меня обрушился самый резкий, острый и унизительный оргазм в моей жизни, за который я себя тут же возненавидела.
Дарк же продолжал двигаться и через несколько мгновений кончил мне на спину.
Горячие капли обожгли поясницу, но большая часть все же попала на футболку, которую он с меня так и не снял.
— Что, не понравилось? — раздался сзади холодный злой голос. — Вот так выглядит просто секс, Вика, про который ты постоянно трындишь.
Я тяжело дышала, с трудом сдерживая слезы, и не поворачивалась к нему.
Смотрела в стену.
— Не так, — я старалась, чтобы голос звучал ровно. — Даже в просто сексе должно быть хорошо двоим, а не только тебе.
— Хочешь сказать, ты сейчас не кончила?
Я молчала.
— Позвони, когда еще захочешь, — грубо сказал Дарк, а потом издевательски добавил: — Это же так работает, да?
Раздался звук застегиваемой молнии и тяжелые шаги. Уходит… Да пусть проваливает на все четыре стороны! Мудак, сволочь, козел!
Я разрыдалась. Злые слезы текли по лицу, искусанные губы щипало от соли, а внутри было так больно и мерзко, как будто душу искромсали на кровавые лоскуты.
Я содрала с себя испачканную футболку, вытерла ей спину и швырнула в угол комнаты, все больше и больше заходясь от плача.
— Вика… — он ворвался в комнату, лицо было искажено мучительной болью.
Неужели еще не ушел? Получил же свое. Наказал, унизил, чего ему еще от меня надо?!
— Проваливай! Видеть тебя не хочу! — я задыхалась от слез, пряча распухшее лицо в ладонях. — Не трогай! Не трогай меня, я сказала!
— Прости, пожалуйста, прости, — Егор сгреб меня в объятья и, осторожно отводя мои руки в стороны, покрывал нежными виноватыми поцелуями лицо.
А я вырывалась, рыдала взахлеб и никак не могла успокоиться. В какой-то момент меня начало трясти, и я, устав бороться, уткнулась в знакомую твердость плеча, и стала коротко, рвано дышать, пропитывая слезами его футболку. Егор молчал и только гладил меня по голове и спине нежными, осторожными движениями.
Это и еще его запах, такой неожиданно родной, понемногу начали действовать на меня, и я стала успокаиваться, лишь изредка судорожно всхлипывая.
— Я с ума из-за тебя схожу, — глухо сказал Егор, пряча глаза. — Мне крышу рвет так, что страшно. Я сделал тебе больно, да?
Я отрицательно покачала головой. Он был резок и груб, но мне не было больно.
Два шлепка по попе не в счет. Если отставить в сторону унизительный контекст, сам секс был очень даже ярким и возбуждающим, но… Все дело в этом треклятом «но».
Егор лег на кровать и осторожно потянул меня к себе, укладывая на грудь. Я не сопротивлялась, на это уже не было ни сил, ни желания.
Мы молча лежали, слушая дыхание друг друга, и в какой-то момент мои безвольно лежащие руки обвились вокруг его шеи. Егор облегченно выдохнул и прижался губами к моему лбу.
Не знаю, сколько времени мы так пролежали, но вдруг Егор глянул на часы и нахмурился. Ему надо было возвращаться на работу.
Я проводила его и поцеловала в прихожей. Мы больше не сказали друг другу ни слова, как будто боясь нарушить то хрупкое перемирие, которого с таким трудом добились.
Когда за ним захлопнулась дверь, я прижала пылающий лоб к холодной поверхности зеркала и еще некоторое время так стояла, глядя в собственные заплаканные глаза. Как бы обидно мне сегодня ни было, я все же понимала, почему Егор так себя повел. Ревность, злость, боль, бессилие… Я чувствовала его эмоции как свои, и от этого мне, если честно, было немного жутко.
Глава 25. Борьба за Кубок. Девятый раунд
И вот суббота. Через три часа начнется последняя игра, которая и завершит Кубковую серию. По молчаливой договоренности мы с Егором решили сегодня не встречаться: увидимся уже на старте, а потом… А потом будем действовать по обстоятельствам.
Если вообще будем.
Когда я созвонилась со всеми игроками и все они подтвердили участие, когда я проверила все допы, затарила рюкзак водой, салфетками и энергетическими батончиками, когда постаралась выбросить из головы все беспокоящие мысли о Дарке, именно тогда… Ну конечно, именно тогда он вдруг взял и позвонил!
— Егор? — я была, мягко говоря, удивлена.
— Вик, я должен сказать тебе это до того, как начнется игра. Чтобы не было никаких недоразумений.
«Он меня бросает, — отчетливо поняла я, чувствуя, как сердце летит в пропасть, — и решил сделать это сейчас, до игры… Сука…»
— Говори, — прохрипела я, пока меня утягивало в черную жуткую бездну.
— Ты прости, но… Но сегодня на игре я не буду тебе поддаваться или помогать.
Для меня и моих ребят важно получить этот Кубок. А ты сама понимаешь: если Даблы будут играть в полную силу, он достанется нам.
Ледяная рука, стиснувшее сердце, понемногу разжимала пальцы, и на смену дикому облегчению пришла не менее дикая злость:
— То есть ты считаешь, — медленно начала я, и в голосе металлом зазвенела угроза, — что я жду какой-то помощи от тебя? На том, сука, основании, что ты со мной спишь?! Так, да?!
— Вика, — пробормотал Егор, — да я решил просто уточнить… На всякий случай.
Ну, чтоб ты не обижалась на меня потом.
— Ты меня с кем-то путаешь, Дарк, — холодно парировала я. — Видимо, с одной из своих телочек, которые любят кружки с сердечками и тапочки с зайчиками. Я бы никогда не обиделась на тебя за честную победу. Но вот то, что ты мне сейчас сказал… вот это меня очень и очень задело. Мне казалось, ты обо мне лучшего мнения.