Органная музыка заполнила инспекторскую. Карелле даже захотелось исповедаться. Он не был на исповеди с того самого времени, как перестал ходить в церковь. То есть с пятнадцати лет. По странному совпадению тогда же он потерял невинность на крыше одного жилого дома в Риверхеде, с девушкой по имени Сузи Райан, ирландкой. Она ходила в ту же церковь, что и Карелла. После посвящения на крыше Карелла решил, что надо исповедаться в своем грехе. Но потом подумал, что священник может поинтересоваться ее партнершей, соучастницей греха. Таким образом всплывет имя Сузи Райан, такой щедрой, такой страстной. В те ранние годы Карелла готов был и в пекло за ней пойти. В общем, он колебался и в конце концов решил не ходить на исповедь. А заодно и вообще никогда больше не ходить в церковь, но это решение к Сузи Райан никакого отношения не имело. Просто церковь всегда навевала на него сон.
«Отчего ты больше не ходишь в церковь?» – спросил отец. «А ты отчего, папа?» – ответил Карелла вопросом на вопрос. «Ну так забудем об этом», – подытожил отец.
А сейчас он подумал, что если бы не многолетнее отступничество, то можно было бы помолиться Богу и попросить его сотворить чудо или хотя бы дать в руки путеводную нить, и тогда все проблемы развеялись бы как дым. А так – по радио звучала органная музыка, да Дженеро стучал на машинке, а у Кареллы не только не было путеводной нити в руках – он даже не представлял себе своего следующего шага.
«Ладно, позвоним в Форт-Мерсер», – подумал он.
Ход его мыслей не имел ничего общего с классической дедукцией. Звонок – это просто от отчаяния. До разговора с Софи об убитом он не знал практически ничего. Когда расследуешь подобное дело, весьма важно знать, как человек провел последние двадцать четыре часа жизни – с кем встречался, где был, что видел. Что касается Изабел Харрис, то здесь была хоть какая-то ясность: она провела их в постели с Фрэнком Престоном. Но о Джимми он знал только, что в то утро он, как обычно, ушел из дома в половине десятого, в течение дня занимался своим нищенским бизнесом на Холл-авеню, потом скорее всего зашел в бар, чтобы переждать час пик, и, наконец, двинулся домой.
Карелла забыл спросить у Изабел, всегда ли Джимми заходил в один и тот же бар. Ошибка. Может быть, большая ошибка. У Изабел теперь уж ни о чем не спросишь, а ведь нельзя исключить возможность, что Джимми в баре с кем-то встретился, поспорил, слово за слово – черт, все могло быть. Бар оставался загадкой, причем исключительно по его собственному растяпству. Как же он так мог опростоволоситься? Эта мысль раздражала его, но он не позволил себе слишком уж впадать в отчаяние. Лучше заняться фактами, которыми он располагает – вроде никакой внутренней связи между ними нет, но, во всяком случае, в их свете Джимми Харрис из трупа превращается в живое существо.
Что касается информации номер один, то сейчас из нее ничего не извлечешь. Если Джимми Харрис и впрямь связался с каким-нибудь старым приятелем по армии, чтобы сделать – и возможно, незаконным путем – быстрые деньги, убедиться в этом Карелла мог только одним способом: потолковать со старыми армейскими приятелями Харриса. Пока его сведения касательно военной карьеры Джимми были весьма скудны: он служил в огневом расчете «Альфа» второго отделения и в результате полученного во время операции ранения ослеп. Если повезет, капитан Маккормик в ближайшее время предоставит ему сведения, которые он запрашивал у армии. Впрочем, тут на удачу особо рассчитывать не приходится. Но от Софи Харрис он узнал и еще одну вещь.
Ее сына преследовали кошмары.
Карелла позвонил в справочную. После долгих выяснений девушка-оператор дала ему код Форт-Мерсера, и Карелла принялся за дело: набрал единицу, код города, 555, и, наконец, 1212. Занимаясь этой длинной вереницей чисел, он забыл все на свете: зачем звонит, номер своего полицейского значка, номер страховой карточки и свое второе имя. Снова голос дежурной: «Справочная, с кем вас соединить?» Карелла объяснил, что дозванивается в Форт-Мерсер, это где-то рядом с Роли. «Форт-Мерсер находится в городе Пэкстон, – сказали ему, – но там много номеров. Что именно вам нужно?»
– Госпиталь.
– Там два госпиталя – Главный и для выздоравливающих.
– Давайте начнем с Главного.
– Запишите, пожалуйста, номер, сэр.
– Да, записываю.
– 963-7047.
– Спасибо. А 963...
Но в справочной уже повесили трубку. Карелла вздохнул, набрал единицу, затем код, а затем номер. Послышались гудки. Дженеро перевел радио на другую волну, и теперь в комнате звучала легкая музыка. Телефон в Пэкстоне продолжал звонить. «Может, по субботам там никого нет», – подумал Карелла.
– Госпиталь, – раздался в трубке мужской голос.
– Это Главный госпиталь Форт-Мерсер?
– Да, сэр.
– Говорит детектив Карелла, из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Мне хотелось бы выяснить кое-что об одном вашем пациенте десятилетней давности. Может, мне кто-нибудь...
– А с кем бы вы хотели поговорить, сэр?
– С любым, кто может мне подробно рассказать об этом пациенте.
– Да, сэр... но мне-то откуда знать, кто это?
– Хорошо, тогда с кем-нибудь, кто работал у вас десять лет назад. Есть такие?
– Да, сэр, наверняка есть. Но... видите ли, у нас тут большое учреждение, и я, право, не знаю, с кем вас соединить.
– А можно поговорить с кем-нибудь из руководства?
– Да, сэр, например, с генералом Ригли.
– Можете соединить меня с ним?
– Одну минуту, сэр.
Буквально тут же в трубке раздался женский голос:
– Приемная генерала Ригли.
– Говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Нельзя ли переговорить с генералом?
– Весьма сожалею, сэр, но его нет и сегодня не будет.
– Может, вы мне поможете?
– Да, сэр, а в чем дело?
– Мы расследуем убийство человека, который когда-то находился на излечении в вашем госпитале. И мне хотелось бы узнать об этом пациенте как можно больше.
– А когда он у нас был?
– Десять лет назад.
– Ого.
– Да, давнее дело, я понимаю.
– Это уж точно.
– Но я уверен, что архивы того времени еще не уничтожены.
– Конечно, нет, сэр, это не проблема.
– А в чем же проблема?
– Боюсь, по телефону вам выяснить ничего не удастся.
– Видите ли, я просто хотел сберечь время. Ведь речь-то идет об убийстве.
– Хорошо, я свяжу вас с архивом.
– Спасибо.
– Не вешайте трубку: будет щелчок, это я просто переключаю вас на нужный номер.
– Спасибо.
И вновь потянулись минуты ожидания. Убийство, думал Карелла, это нечто вроде вторжения в чужую жизнь. А такого никто не любит, никому не нравится, когда звонят из большого города и спрашивают о человеке, который здесь лечился десять лет назад. «Я свяжу вас с архивом. В архиве вам, наверное, помогут...» В архиве имеют дело с историей, давней и не столь отдаленной. «Я свяжу вас с архивом, потому что, видите ли, здесь люди хоть и больные, но живые, и у нас нет времени заниматься трупами...»
– Архив. Сержант Холлистер у телефона.
– Говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого полицейского участка. Я собираю информацию о человеке, ставшем жертвой убийства.
– Ничего себе, – присвистнул сержант Холлистер.
– Его зовут Джеймс Харрис, он был на излечении в Форт-Мерсере десять лет назад.
– Второе имя есть?
– Рэндольф.
– Потребуется некоторое время. Разрешите, я перезвоню вам.
– Мой номер Фредерик 7-8024. Только, сержант...
– Да, сэр?
– Вообще-то мне хотелось переговорить с кем-нибудь, кто знал его, когда он лежал у вас. Я хочу сказать, это важнее, чем данные, которые вы мне зачитаете.
– Мне все равно надо найти его карту, сэр. Я перезвоню.
– Сержант, речь идет об убийстве.
– Да, сэр, понимаю.
– Спасибо, буду ждать звонка. Послышался щелчок – трубку повесили. Карелла взглянул на настенные часы. Десять тридцать семь.
– Как пишется слово «перевозочный» – «пе» или «пи»? – спросил Дженеро.
– У тебя же словарь, возьми да посмотри, – посоветовал Карелла.
– Как же я посмотрю, если не знаю, как оно пишется?
– Но что начинается с "П", ты знаешь, не так ли?
– Да, но вторая-то буква какая?
Карелла снова поднял глаза на часы.
Десять тридцать восемь.
Из госпиталя позвонили в самом начале двенадцатого. К тому времени Карелла уже успел связаться с центральным архивом и попросил поискать, нет ли чего на Чарльза К. Кларка, а также напечатал в трех экземплярах отчет о проделанной работе. В архиве ему пообещали перезвонить сразу же. Но до понедельника, думал он, ничего не дождешься, если только не подтолкнуть их сегодня же еще одним звонком. Наверное, и в госпиталь придется перезванивать. В Америке, да, как показывает опыт, и во всем мире, ничего не добьешься, если не позвонишь дважды. А после второго звонка не пошлешь письма. А после письма не позвонишь через неделю в третий раз. Карелла подозревал, что так было и во времена Древнего Рима, а когда варварские орды вторглись с севера и рассеялись по улицам города, сенаторы, путаясь в тогах и прижимая к груди вощеные дощечки с так и оставшимися без ответа письмами, бежали в страхе за свою жизнь. За ними поспешали, жуя на ходу резинку и не успев даже привести себя в порядок, секретарши.
– Восемьдесят седьмой, Карелла.
– Говорит полковник Андерсон, из госпиталя Форт-Мерсер.
– Да, сэр.
– Сержант Холлистер доложил, что вас интересует пациент, которым я занимался десять лет назад.
– Так точно, сэр, его зовут Джимми Харрис.
– Холлистер сказал, что его убили, это верно?
– Да.
– Весьма печально. Так что вы хотели бы узнать, мистер Карелла?
– Вам это, наверное, покажется странным.
– Тем не менее, слушаю вас.
– Сегодня утром я говорил с его матерью, и она сообщила, что Джимми мучили кошмары.
– Да, ну и что?