— Тебе следует чаще отдыхать, — сказал он. В том месте, куда его лягнул страус, он почувствовал острую боль. Этот участок тела пульсировал в такт бьющемуся сердцу.
Открыв глаза, Зеера первым делом спросила:
— Что мы здесь делаем?
— В кабине своя система циркуляции воздуха, — ответил Свец. — Дышать за ее пределами очень опасно.
— Почему?
— Это тебя нужно спросить.
Ее глаза стали круглыми, как два блюдца.
— Автомобиль! Он пропал!
— Как это?
— Не знаю, Свец, клянусь, я все делала, как надо. Но когда я включила дупликатор, машина будто испарилась!
— Да, ничего хорошего в этом нет. — Свец старался не повышать голос. — Что ты…
— Я обращалась с ним точно так, как меня учили: направила на корпус мерцающий конец, настроила приборы, учитывая приблизительную массу и погрешность, считала показания…
— Должно быть, ты перепутала концы. Стоп! А где находилась инфракрасная вспышка?
— Я ее все время использовала. Дело происходило глухой ночью.
— И ты принимала пилюли, чтобы видеть инфракрасное излучение?
— Ты всегда соображаешь так медленно, Свец? — Выражение ее лица изменилось. — Я его и без пилюль видела. Говорю же тебе, что направила туда мерцающий конец.
— Конец дупликатора. На том месте, где стоял автомобиль, была продублирована пустота. С обоих концов ты получила пустое место.
— Идиотка, — с горечью отозвалась Зеера. — Идиотка. — Она засунула руки под колени, присев и облокотившись на стенку кабины. Через несколько секунд она сказала:
— В книге написано, что Генри Форд впоследствии продал эту машину за двести долларов. А еще позже у него возникли денежные затруднения.
— Сколько это — двести долларов?
— По-моему, все зависит от того, в каком времени это происходило, но достаточно, чтобы разорить человека, отняв их в нужный момент. Тогда право собственности на конвейеры, необходимые для производства автомобилей, переходит к другому человеку. А этот Форд ведь лучше других разбирался в устройстве паровых и электрических двигателей машин.
— Думаю, что скорее в паровых. Они ведь появились раньше всех остальных.
— Как же они могут загрязнять атмосферу? Мы свободно дышим выхлопными газами, хотя, понятное дело, могли бы прожить, даже если бы они не содержались в воздухе. СО2, конечно, — исключение. Паровой автомобиль, кажется, работает на топливе, не так ли?
— Меня тоже это заинтересовало, — сказал Свец. — Я потерял немало времени, но все-таки разобрался. Некоторые химические элементы, присутствующие в выхлопных газах, навсегда остаются в воздухе, создавая своеобразную преграду между нами и солнцем. Она висит над нами вот уже больше тысячи лет и сокращает количество получаемого Землей ультрафиолета в два раза. Вот мы и сделали так, чтобы этого не происходило.
— Фотосинтез. Так вот куда исчез весь углекислый газ!
— Ну да.
— Но, если состав воздуха настолько изменился, почему мы остались такими же, просто привыкнув дышать всем этим? Разве не должны были остановиться эволюционные процессы? И как сохранилась память?
— Не знаю. О путешествиях во времени нам не известно еще очень и очень многое.
— Ты не думай, Свец, я не проверяю тебя, а действительно не понимаю всего этого.
Оба замолчали. На ее лице отразилась напряженная работа мысли.
— Теперь все ясно, — через несколько минут произнесла Зеера. — Мне придется вернуться и предупредить самое себя, оставшуюся в том времени, о том, как нужно пользоваться дупликатором.
— Ничего не получится. Точнее, уже не получилось. Если бы ты сразу направила на автомобиль нужный конец, то не случилось бы всей этой путаницы. Выходит, что ты все сделала неправильно.
— Логика и путешествия во времени — вещи несовместимые.
— Кажется, я придумал, как все устроить, — как бы сомневаясь, Свец замолчал на несколько секунд, но потом продолжал: — Попробуем сделать вот что: я перенесусь в прошлое на час раньше, чем там побывает «первая» Зеера. К тому времени машина будет еще на месте. Я сделаю дубликат, а потом продублирую автомобиль еще раз и заберу вместе с оригиналом, поместив их в большую кабину перелетов. Таким образом, тебе останется только первый дубликат; его-то ты и превратишь в пустоту. После твоего возвращения в настоящее я снова отправлюсь в прошлое, оставлю Форду его автомобиль и доставлю сюда второй дубликат. Ну, как план?
— Кажется, все гладко. Не повторишь ли ты это еще разок?
— Слушай внимательно. Я перенесусь в…
Она засмеялась.
— Ладно, не надо. Но только отправлюсь обратно я, Свец. Тебе не найти дорогу. Ты даже не сможешь ничего спросить или прочитать вывески на улицах. Так что оставайся и следи за приборами.
Свец уже выходил из кабины перелетов, когда услышал чей-то истошный вопль. Он похолодел от страха, но через секунду, опомнившись, бросился к стеклянной стене Центра. Зеера последовала за ним, поспешно натягивая на голову шлем, которым пользовалась во время своей неудачной экспедиции за дубликатом автомобиля Форда.
Стеклянная стена огибала дворцовую ограду и граничила с двумя рядами павильона Зоопарка. На их глазах разрушилась одна из построек, разваливаясь на куски как…
… потрескавшаяся яичная скорлупа. И, напоминая птенца, только что вылупившегося из яйца, на развалинах возвышался рух.
Пронзительный крик повторился.
— Что это значит?
— Раньше птица называлась страусом. Мне бы не хотелось сейчас вслух произносить его новое имя.
Птица двигалась как в замедленной съемке. Черная с зеленым, красивая и зловещая, она была непомерно огромной. На лбу у нее торчал хохолок из золотистых перьев; крючковатый клюв обращен в сторону павильона, стены которого напоминали папиросную бумагу.
Зеера махнула рукой.
— Пошли! Если этот гигант окажется на свободе, все решится само собой. Он уже задохнется к тому времени, как мы вернем машину на место.
— Правильно, — согласился Свец. Они взялись за дело, отправив большую кабину перелетов на несколько часов назад.
Когда Свец снова посмотрел в сторону Зоопарка, огромная птица взмыла в воздух. Крылья, подобные парусам, трепеща на ветру, отбрасывали черные тени на расположенные внизу постройки. Рух парил уже высоко в небе, и Свец с ужасом заметил, что в когтях он уносит что-то жалкое и отчаянно барахтающееся.
Сообразив, кто стал несчастной жертвой гигантской птицы, Свец осознал, насколько она велика.
В мыслях пронеслось: «Он схватил СЛОНА». Непонятная тоска захлестнула его душу. Это чувство было необъяснимо — до сих пор Свец ненавидел животных.
— Ты идешь или нет?
— Да, да. — Он помог Зеере войти в малую кабину и направил ее по намеченной траектории.
Несмотря на то, что весь персонал Центра бездействовал, оборудование работало отлично. Случись что-нибудь непредвиденное, Свецу пришлось бы работать за шестерых. Он сновал между пультами управления, не оставляя без внимания ни одну мелочь, делая необходимые поправки… Случайно взглянув в окно, на незнакомом голубом небе Свец увидел руха, летящего на огромной высоте. Любая другая птица уже давно исчезла бы из поля зрения, а ему сейчас был виден не только парящий в воздухе гигант, но и то, как он рвал на части и жадно поглощал СЛОНА. На тротуар падали окровавленные, обглоданные кости.
Прошло некоторое время.
Зеера должна была вернуться двадцать минут назад.
Времени на то, чтобы сделать два дубликата автомобиля, погрузить их в большую кабину перелетов и дать сигнал Свецу, отведено было более чем достаточно…
Поступил сигнал. Это означало, что все идет по плану. Свец действовал наверняка — перенес ее на шесть часов вперед, ближе к наступающему после неудачной ночи рассвету. Единственной опасностью было то, что кабину мог заметить какой-нибудь встающий ни свет ни заря человек. В любом случае при необходимости машина будет возвращена законному владельцу.
Рух закончил свою кровавую трапезу — СЛОНА не стало. Теперь — Свецу пришлось напрячь зрение, пока это не стало отчетливо видно, — птица пикировала вниз на широко распростертых крыльях.
Он наблюдал, как рух становился все больше и больше до тех пор, пока не начало казаться, что гигант заслонил собой все небо. Птица приземлилась на территории Центра, и Свецу показалось, что налетел ураган. Острые когти заскрежетали по земле.
Рух низко наклонил голову и заглянул в окно, бросив на Свеца жестокий взгляд.
«Он узнал меня», - подумал Свец. Мозг таких гигантских размеров, даже если он принадлежит птице, должен обладать каким-то интеллектом.
Огромная голова, поднявшись над крышей, исчезла из поля зрения.
«У меня был страус, и мне следовало бы остановиться на этом, — размышлял Свец. — Лучше синица в руке, чем журавль в небе». Старинная поговорка как нельзя лучше подходила для данного случая.
Под ударами крючковатого острого клюва проломилась крыша; на пол посыпались куски бетона Повращав огромным желтым глазом, птица уставилась на Свеца, но дотянуться до него сквозь дыру не могла. Пока…
Через секунду голова исчезла.
Зажглись три красные лампочки. Свец подскочил к пульту управления и стал нажимать на кнопки и рычаги. Сначала два, а потом и все три огонька стали зелеными. Ему даже не пришло в голову убежать из Центра — птица настигнет его, куда бы он ни направился…
Вот оно! Зеера воспользовалась рычагом обратного перелета Теперь все операции будут производиться автоматически.
Раздался треск. Свец оказался прижатым к стенке большой машины времени, холодея под пристальным взглядом громадного желтого глаза. Над Центром уже отсутствовало ровно полкрыши. Рух все еще не мог достать клювом свою жертву. Его огромная когтистая лапа шарила по комнате сквозь разбитое стекло.
Неожиданно все встало на свои места.
Свец вздохнул с облегчением. За грудой черно-зеленых перьев мелькнуло бледное, желто-зеленое небо, по которому плыли коричневатые облака.
Птица в недоумении глубоко вдохнула воздух, потом еще раз. В ее огромных глазах отразился панический страх, и она с трудом просунула голову через пробитую в крыше дыру. Ища спасения, рух отступил назад, и весь Центр, накрытый темными крыльями, погрузился в темно