– Ты знаешь, каким будет мой ответ.
В тот день после полудня один из роботов проник в зону F. Они были еще далеко, но Мюллер знал, что совсем скоро они окажутся уже в самом центре лабиринта.
Глава четвертая
– А вот и он, – объявил Раулинс. – Наконец-то!
Робот передавал изображение человека в лабиринте. Мюллер стоял, сложив руки на груди, небрежно опираясь о стену. Крупный, загорелый мужчина с выпирающим подбородком и мясистым широким носом. Казалось, что его вовсе не обеспокоило присутствие незваного гостя.
Раулинс включил звуковой канал и услышал, как Мюллер сказал:
– Привет, робот! Зачем ты меня потревожил?
Его усталые глаза, казалось, пульсировали в ритм сердцу. Девять дней по местному времени понадобилось, чтобы довести одного из роботов до самого центра лабиринта. При разведке безопасного маршрута по лабиринту они потеряли их около сотни, каждые двадцать метров потребовали гибели одного такого ценного аппарата. И это им еще повезло, поскольку перебирать неправильные варианты в лабиринте можно было до бесконечности. Пользуясь всей мощью мозга корабля и используя целую систему прекрасных чувствительных датчиков, они нашли, как избежать не только всех явных ловушек, но множества хорошо замаскированных. И вот теперь добрались до цели.
Он не спал всю ночь, контролируя критическую фазу – прохождение зоны А. Хостин ушел спать. Затем, наконец, Бордман. Несколько членов экипажа несли вахту на центральном пульте, и Нед Раулинс был среди них единственным гражданским лицом.
Он задумался, случайно ли, что Мюллера обнаружили именно в его дежурство? Наверное, нет. Бордман наверняка опасался, что новичок в такую важную минуту может все испортить. Его оставили присматривать, он продвинул своего робота на несколько метров дальше, чем ожидалось, и вот теперь столкнулся нос к носу с самим Мюллером.
Раулинс всматривался в его лицо, выискивая признаки трудностей и лишений.
Ничего подобного заметить не удалось. Мюллер прожил здесь столько лет в полном одиночестве – неужели это не оставило на нем никакого следа? И та чертова шутка, которую сыграли с ним гидряне, тоже должна была наложить какой-то свой отпечаток. Но, во всяком случае чисто внешне, все это на него не повлияло.
Да, у Мюллера были печальные глаза и плотно сжатые губы. Раулинс же ожидал увидеть более драматическое, может быть, даже романтическое обличье, полное страдания, а увидел холодное, будто высеченное из камня, с неправильными чертами лицо крепкого, сдержанного, немолодого уже мужчины. Волосы его слегка поседели, одежда была потертой, и выглядел он многое пережившим. А как должен выглядеть человек, пребывающий девять лет в таком изгнании? Раулинс ждал чего-то более эффектного – теней под глазами, выражения отрешенности на лице, страдальческого взгляда.
– Что тебе здесь нужно? – спрашивал Мюллер у робота. – Кто тебя прислал? Почему ты не уходишь?
Раулинс не смел ответить. Он не представлял, какой гамбит задумал Бордман для такого момента. Он совсем выключил робота, чтобы тот никуда не ушел, и помчался к тому куполу, где спал Бордман.
Бордман спал под колпаком системы жизнеобеспечения. Ему было уже по меньшей мере восемьдесят лет, хотя никто об этом не догадался бы. Единственным способом борьбы со старостью для него было включать на ночь систему регенерации.
Раулинс остановился, немного смущенный собственным вторжением в то время, когда старик спал, опутанный сетью различных приборов. К его лбу крепились два управляющих мозговой деятельностью электрода, которые обеспечивали правильный и здоровый переход ко сну, очищающему мозг от отравляющих субстанций после напряженного дня. Ультразвуковой фильтр убирал остатки вредных веществ из артерий. Уровень гормонов в организме регулировала тоненькая паутинка, натянутая над его грудью. Все это было подключено к мозгу корабля и управлялось через него. В оправе из системы жизнеобеспечения Бордман производил впечатление воскового манекена. Он дышал правильно и медленно, его полные губы отвисли, щеки опухли и размякли. Зрачки глаз быстро передвигались под веками – он видел какой-то сон. Можно ли его разбудить? Не повредит ли ему это?
Раулинс решил не рисковать. Во всяком случае, не стоило будить его самостоятельно. Он выскочил из спальни, включил ближайший терминал и отдал приказ:
– Нужно сформировать сон для Чарльза Бордмана, – распорядился он. – Пусть ему приснится, что мы отыскали Мюллера. Надо сообщить ему, что он должен проснуться немедленно. Ну, Чарльз, Чарльз, вставай, ты нам нужен. Ясно?
– Задача принята, – сообщил мозг корабля.
Снимаемые датчиками показания потекли к корабельному мозгу, тот просчитал воздействия, и сигналы от него вернулись в палатку и в конечном счете проникли в мозг Бордмана. Довольный собой Раулинс снова вошел в спальню старика и стал ждать. Бордман зашевелился. Согнув пальцы, он начал ногтями осторожно царапать аппаратуру, в сетях которой пребывал.
– Мюллер… – пробормотал он.
Его глаза открылись. Некоторое время он ничего не видел, но пробуждение началось, а система жизнеобеспечения уже достаточно восстановила его силы.
– Нед? – хрипло спросил он. – Что ты тут делаешь? Мне снилось, что…
– Это был не просто сон, Чарльз. Я заказал его для тебя. Мы проникли в зону А и наткнулись на Мюллера.
Бордман снял с себя систему жизнеобеспечения и мгновенно сел, настороженный и готовый к действиям.
– Который час?
– Уже светает.
– Давно ты его нашел?
– Минут пятнадцать. Я отключил робота и сразу примчался к вам. Но не знал, как вас разбудить, поэтому…
– Хорошо, хорошо. – Бордман наконец встал с ложа. И слегка пошатнулся при этом. Раулинс понял, что он еще не вошел в тонус; сказывается его реальный возраст. В этом он нашел оправдание тому, чтобы отвести взгляд и начать рассматривать систему жизнеобеспечения, чтобы не видеть жирных складок на теле Бордмана.
Когда достигну такого возраста, подумал он, буду регулярно подвергаться омолаживающим процедурам. Это даже не вопрос тщеславия. Просто вежливость по отношению к окружающим. Не следует выглядеть старым, если не хочешь выглядеть старым. Зачем раздражать людей своим видом?
– Пойдем, – сказал Бордман. – Нужно включить этого робота. Хочу немедленно увидеть Мюллера.
Используя терминал в этом же павильоне, Раулинс включил робота. На экране появилась зона А, выглядевшая более уютно, чем окружающие ее внешние зоны. Мюллера теперь не было видно.
– Включи звук, – приказал Бордман.
– Включен.
– Куда же он делся?
– Наверное, вышел за пределы видимости, – сказал Раулинс. Робот совершил полный оборот, демонстрируя низкие кубические дома, высоко вздымающиеся арки и многоуровневые стены вокруг. Они увидели перебегающих маленьких животных, похожих на кошек, но Мюллера и след простыл.
– Он стоял прямо тут, – оправдывался Раулинс. – И он…
– Все ясно. Ведь он не обещал стоять на месте и ждать, когда ты меня разбудишь. Пусть робот прогуляется вокруг.
Раулинс отправил робота медленно курсировать по улице. Он инстинктивно опасался новых ловушек, хотя и полагал, что строители лабиринта вряд ли нашпиговали ловушками его внутренние районы. Внезапно Мюллер вышел из-за здания без окон и встал перед роботом.
– Опять? Ты вернулся к жизни? Почему ничего не говоришь? Что у тебя за корабль? Кто тебя прислал?
– Может быть, нам следует ответить? – спросил Раулинс.
– Нет.
Бордман почти прижал лицо к экрану. Затем убрал руки Раулинса с пульта управления и сам подстроил изображение так, что Мюллера стало видно очень четко. Он поманеврировал роботом, перемещая его перед Мюллером туда-сюда, будто пытаясь удержать его внимание и не дать ему уйти.
– Ужасно, – тихо сказал он. – Ты посмотри на выражение его лица!
– Мне кажется, он выглядит вполне спокойным.
– Что ты можешь знать. Я помню, каким он был раньше. Нед, это лицо человека, прошедшего через ад! Скулы выпирают сильнее, чем раньше. Глаза ужасны. И посмотри на изгиб губ – левый уголок рта опущен… Он перенес страшное потрясение. Но держится неплохо.
Раулинс в смятении стал искать признаки страданий на лице Мюллера. Он не заметил их прежде, не смог обнаружить и теперь. Но он, конечно, не знал, как Мюллер выглядел раньше. И Бордман, безусловно, гораздо лучше его считывал эмоции.
– Нелегко будет выманить его оттуда, – заметил Бордман. – Он не захочет пойти с нами. Но он нам нужен, Нед. Он очень нам нужен.
Мюллер, неторопливо шагая рядом с движущимся роботом, проговорил четко и неприветливо:
– У тебя есть тридцать секунд, чтобы сообщить, с какой целью ты прибыл. Или же тебе лучше развернуться и отправиться обратно туда, откуда пришел.
– Ты не будешь говорить с ним? – спросил Раулинс. – Он ведь уничтожит этого робота!
– Пусть уничтожает. – Бордман пожал плечами. – Пусть расшибет его в лепешку. Первый, кто обратится к нему, должен быть из плоти и крови и стоять перед ним лицом к лицу. Только так можно его убедить. Надо завоевать его уважение, Нед. Динамики робота с этой задачей не справятся.
– Десять секунд, – произнес Мюллер.
Он достал из кармана металлический, тускло блестящий шар размером с яблоко, снабженный маленьким квадратным отверстием. Раулинс никогда не видел ничего подобного. Возможно, какое-то инопланетное оружие, которое Мюллер нашел в этом городе, решил он. Мюллер резким движением поднял руку со своим таинственным шаром и направил отверстие прямо на голову робота.
Экран заволокла тьма.
– Похоже, мы потеряли еще одного робота!
Бордман кивнул:
– Да. Последнего робота, которого нам суждено было неизбежно потерять. Теперь начнутся потери в людях.
Это было неизбежно, и потому Бордман не особенно переживал из-за этого, не больше, чем из-за необходимости платить подоходный налог, или приближающейся старости, или неудобствах большей силы тяжести, чем та, к которой он привык. Налоги, старость и гравитация были извечными человеческими проблемами, хотя их действие и смягчил прогресс. Так же обстояло дело и со смертельным риском. Они потеряли десятки роботов и тем самым спасли жизни по крайней мере десяти людям; но теперь уже наверняка погибнут несколько человек. Бордман сожалел об этом, но недолго и неглубоко. Уже не одно десятилетие он просил людей рисковать своими жизнями, и многие из них умерли. Он и сам готов был рискнуть своей жизнью, в нужное время и по правильной причине.