Передняя дверь дома Сабо открылась, и на ступенях показался тот молодой бугай. Теперь на нем были мешковатые джинсы, толстовка с капюшоном, а на ногах жеваные кроссовки.
– Не знаю, в помощь вам все это или нет, – сказал Денни.
– Может, и да, – сказал я. – Послушай, Денни, мне сейчас пора, а за информацию спасибо. Я дам знать, как оно все будет складываться.
Я ушел со связи как раз в тот момент, когда хахаль Эдны Сабо дошел до конца дорожки.
– С кем это ты разговаривал? – спросил он голосом чуть более высоким и мягким, чем я ожидал.
– С твоей матерью, – ответил я. – Она сказала, чтоб ты шел домой и перестал трахаться с чужими женами. А еще чтоб молока по дороге захватил.
Ответ удовольствия у него не вызвал, но и наброситься он на меня не набросился, хотя руки непроизвольно сжались в кулаки. Похоже, он был сметливей, чем казался, что вызывало недоумение: чего он тогда забыл у Эдны Сабо?
– Зачем ты ищешь Рэя? – спросил он.
– У меня есть к нему вопросы. Ничего такого, что может вызвать у него беспокойство. Во всяком случае, хочу надеяться.
– Рэй сюда больше не заглядывает.
– Вы его отпугнули?
– Да нет, просто у них с Эдной все кончено. Он съехал.
– Она мне это сказала. Ты знаешь, где он?
– Эдна говорит, где-то в Бангоре. Где, я не знаю.
– Помощь небольшая, – сказал я.
– Ну а ты зачем сюда приходил, если не за помощью?
Он кивнул в сторону дома и женщины в нем.
– Она послала тебя, чтобы ты меня отвадил? – усмехнулся я.
У него хватило приличия изобразить растерянность.
– Нам просто не нужно проблем. Мне их не нужно.
Я оглядел его. Человек, который не желает проблем, обычно как раз имеет их за плечами и ждет повторного возникновения. Если каких-то дел понаделал Рэй Сабо, то я, вероятно, первый из целой цепочки людей, которые неизбежно постучатся в дверь к его жене. И среди них наверняка копы.
– Как тебя звать? – спросил я.
– Тилман, – ответил он. – Кейси Тилман.
– Не родственник Гуннара Тилмана?
– Это мой старик, – неохотно кивнул он.
– То-то я гляжу, чем-то похож.
Гуннар Тилман – дурные вести; дрянь низкого пошиба, которую, словно гниль на берег, выбрасывают иной раз места вроде Бангора. Наркота, проституция, трафик мигрантов через канадскую границу – все это, по слухам, его делишки. Теперь понятно, отчего сынок не хочет, чтобы делами его папаши интересовались копы.
– Меж собой часто видитесь? – спросил я.
– Для меня чем реже, тем лучше.
Ой сомнительно. Насколько я слышал о Гуннаре Тилмане, это он решает, насколько ему плотно вдаваться в людские жизни. И маловероятно, чтобы он так уж запросто принял отказ от общения со стороны родного сына.
Я протянул Кейси Тилману визитку.
– Если что-нибудь услышишь насчет Рэя, дай мне знать. Я тебе не вру: никакие неприятности Рэю, насколько мне известно, не грозят. Но мне нужно с ним поговорить. Если ты не будешь со мной кривить, то и я ничего не скажу про тебя копам. Если только обстоятельства не изменятся и избежать этого не удастся.
Тилман сунул визитку в карман джинсов.
– Хорошая тачка, – сказал он, подбородком указывая на мой «Мустанг». – У меня в Ороно мастерская. Если надо что-нибудь подмастырить, звони. Я в каталоге значусь под своим именем.
На этом он повернулся и пошел обратно к дому. У двери его встретила Эдна Сабо. Может, нам для поддержания имиджа надо было устроить драчку? Вместо этого я напустил на себя потерянный вид. Судя по всему, исходом Эдна осталась довольна, но на всякий случай, прежде чем закрыть дверь, еще раз состроила похабный жест: что, мол, выкусил?
Новый адрес Рэя Сабо я узнал от детектива Джеффа Вайса из полиции Бангора. У Рэя была привычка оставлять свои визитки в расчете, что, если всплывает что-нибудь жареное, с ним кто-нибудь свяжется на предмет покупки. Случалось такое редко: большинство копов в Мэне испытывало к Рэю гадливость, хотя надо отдать должное его неиссякающему оптимизму. После расставания с женой он снимал квартирку на нижнем этаже дома возле Бангорского городского гольф-клуба. Дом был типа общежития, где по коридорам рассекает на великах детвора, а в воздухе неистребимо витает запах горелого жира. Мой звонок в дверь остался без ответа, и тогда я, обогнув здание, заглянул к Рэю в окно. Внутри я разглядел телевизор, стопу криминалистических журналов на столике и кучу картонных коробок с папками. Верхние коробки были опрокинуты, а их содержимое рассыпалось по полу. На Рэя Сабо это не походило. Человек он был скрупулезный. Это мне помнилось по нашей личной встрече, когда он с капающим кровью носом возвращал мне сувенир, взятый из моего дома. Тогда у него в комнате не было ни намека на бардак. Все было чистым, подметенным и протертым.
Фрамуга вверху была приоткрыта, давая приток свежего воздуха. Я огляделся – не смотрит ли кто, – а затем натянул перчатки и влез на подоконник. Открыв задвижку окна, я попал в жилище Рэя. Внутри было холодно. Кровать в единственной спальне аккуратно заправлена; на кухне полный порядок, не считая оставленной в раковине чашки. Кухонная тряпка в раковине закаменела от сухости, то же самое и полотенце за дверью в ванной. Получается, Рэй или не был любителем принимать душ, или он продолжительное время отсутствовал.
Я оглядел бумаги на полу. В основном это были вырезки из газет и журналов на тему тяжких преступлений, некоторые с приписками от руки, сделанными Рэем. Одно-два дела оказались мне знакомы. Но большинство, что за пределами штата, нет. Если не считать хаоса папок, подозрений квартира Рэя не вызывала. Я закрыл окно и направился к передней двери, чтобы через нее выйти. По дороге я задел ногой что-то легковесное; оно скользнуло по ковру и отскочило от стены.
С пола я подобрал черный цилиндрик из-под фотопленки.
Бумаги рассыпаны по полу, у двери валяется пленочный футляр; казалось бы, мелочи, которые можно объяснить небрежностью спешащего человека. Но если этот небольшой тарарам устроил Рэй, то позвольте спросить, куда он так спешил; а если говорить о фотоснимках, то нет ли на них девочки с бейсбольной битой в руках? Какого-либо фотооборудования в кладовке у Рэя я не обнаружил, из чего, впрочем, не следует, что он не мог стоять за тем снимком. Еще одним раскладом могло быть то, что кто-то шарился в квартире у Рэя до меня, а среди предметов, взятых тем человеком, был по крайней мере один рулончик фотопленки.
Я вышел из квартиры, неслышно закрыв за собой дверь, а под дверь сунул визитку, чтобы ее по возвращении увидел Рэй. У меня по-прежнему оставались вопросы, которые я хотел ему задать насчет дома Грэйди. Когда я стоял в коридоре, дверь напротив квартиры Рэя приоткрылась, и там, за закрытой дверной цепочкой, я увидел старика в опрятной синей рубашке.
– Я позову полицию, – сообщил он.
– Зачем? – спросил я.
– Вам здесь не место, – покосился из-за двери он. – Это квартира мистера Сабо.
Старикан вызывал у меня умиление. Согласитесь, не так много осталось в подобных местах жильцов, радеющих за своих соседей.
Я предъявил свое удостоверение.
– Я частный детектив. Изнутри мне не ответили, и я решил оставить здесь для Рэя свою карточку.
Старик поманил меня жестом и требовательно протянул руку. Я подал ему свой документ. Поджав губы, некоторое время он придирчиво проверял его на подлинность.
– Похоже, настоящее, – проворчал он, возвращая мне удостоверение.
– Спасибо. Вы давно видели мистера Сабо в последний раз?
Старик покачал головой:
– Сложно сказать. Последний раз, когда я его видел, у него там было какое-то выяснение отношений.
– Выяснение?
– К нему приходили двое. Один пониже, другой верзила. Коротышка был старше, хотя младше, чем я. Они там на мистера Сабо чего-то кричали, а потом, когда вышли, так еще и пнули его машину. Я тогда тоже думал вызвать полицию, но мистер Сабо меня отговорил. Сказал, что это просто вышло непонимание.
– А когда это было?
– Не вчера. Недели три тому, а то и больше.
– Вы ничего не помните о тех двоих, что приходили?
– Тот, что старше, был ниже ростом, с белыми кудряшками и золотыми цепками, которых как-то многовато для человека его возраста. Другой просто верзила, чисто буйвол, без шеи. Выглядел как возврат в каменный век.
Тот из них, что старше, внешностью походил на Гуннара Тилмана. А его спутник, видимо, был просто нанят в помощь.
Я еще раз поблагодарил наблюдательного соседа.
– Да мне-то что, – отмахнулся он. – Если в эдаком месте да друг за друга не стоять, то оно пропадет к чертям собачьим.
– Вы просто-таки вымирающая порода, – сказал я.
– Оно, может, и так, но пока еще не мертвая, – ответил он и закрыл дверь.
Буквально в паре минут от дома Рэя находился маленький торговый центр, совмещенный с аптекой. Шансов было не густо, но я все же заехал и припарковался. В районе касс здесь находился и пункт проявки, где за прилавком скучал тинейджер в канареечном поло.
– Привет, – свойски сказал я. – Мне кажется, жена тут у вас неделю назад заказывала проявку. Квитанция куда-то запропастилась, а снимки нужны позарез.
– А почему вы думаете, что оставляли их здесь?
Я как мог напустил на себя безутешность любящего супруга.
– Да вот жена говорит, что точно оставляла пленки здесь, для проявки. Сама она приехать не может, ей сейчас не до этого. Мы ведь первенца ждем.
Неизвестно, что хуже: лгать или сдабривать ложь правдой. Парню, впрочем, все было поровну.
– Как фамилия? – спросил он.
– Сабо.
Парень взялся флегматично шуршать конвертами за прилавком. Где-то посередке он остановился и вынул два.
– Вот, Сабо, – сказал он. – Две пленки. Проявка и печать.
Никакого документа он не спросил. Я поблагодарил его, расплатился и вышел из магазина, чувствуя себя шпионом.
В машине я вскрыл конверты. В одном были фотки каких-то дружков Рэя в баре, пара пустых пейзажей (то ли места возможных преступлений, то ли попытка Рэя соприкоснуться с природой), а также две фотографии с повреждениями крыла зеленой машины – судя по всему, рэевской. Итоги визита Гуннара с его громилой. Повреждения не сказать чтобы серьезные, и снимки, видимо, для страховщиков.