Стены выкрасили в цвета моря, скамьи искусно задрапировали пластиковыми водорослями, а воздух пах искусственным рассолом. Новый Дагон вышел навстречу нам. Он был большим, зелёным и чешуйчатым, и выглядел как нечто среднее между Существом из Чёрной Лагуны и одной из этих пластиковых игрушек-мачо на стероидах.
Он уставился на нас и открыл свой клыкастый рот, чтобы заговорить, и Эдди Бритва срезал ему голову. Немногочисленные верующие, находившиеся в храме, с криками выбежали на улицу. Чешуйчатое тело всё ещё стояло, поэтому Эдди толкнул его и отфутболил его голову в угол. Он коротко улыбнулся мне.
— Хочешь попробовать новомодного суши?
Позади нас послышались неторопливые шаги и мы оглянулись. Я почти ожидал вновь увидеть Уокера с серьёзным подкреплением, но это была всего лишь богиня соседнего храма, пришедшая посмотреть, в чём дело. Она стояла перед тем же выбором, что и я, но предпочла переосмыслить себя, а не быть выселенной и подменённой. Я вежливо кивнул. Кто я такой, чтобы осуждать?
— Приветствую тебя, покровительница ведьм. Давно не виделись. Эдди, ты помнишь нашу соседку, богиню Гекату?
— Ту, другую — да, — сказал Эдди.
Он был прав. Геката, древняя вдохновительница всех ведьм, превратилась в настоящую готическую диву. Бледная, бесцветная кожа, тёмные, как ночь, волосы, чёрная, как смола, кожа и так много пирсинга на лице и теле, что во время грозы она должна была притягивать молнии.
Это не соответствовало той мистической и загадочной богине, которую я помнил, но это была новая Геката, для нового века. Полдюжины послушниц сгрудились вокруг неё, милые маленькие готки в чёрных басках, рваных чулках и со зловещим макияжем на лице. Все они носили пружинные стилеты и выглядели так, словно жаждали их использовать.
— Я знаю, — сказала Геката. — Этот образ — не мой выбор. Но Власти и потребности вынуждают, а я всегда делала всё возможное, чтобы соответствовать текущему времени. Впрочем, заклинания соблазнения и магия убийства никогда не выходят из моды.
— Ты сдалась, — сказал Эдди. — Предала себя. Я был о тебе лучшего мнения, Геката.
Аколитки-послушницы угрожающе всколыхнулись от такого открытого неуважения, но Геката взглядом заставила их замолчать.
— Я знала, что ты вернёшься, Эдди. Кровь и смерть зовут тебя, как любовника, а в последнее время на Улице так много и того и другого. Но вы должны учитывать, что некоторые из нас вполне довольны тем, как обстоят дела. Я всё ещё занимаюсь своим старым делом, тем же, что и всегда; дайте мне кровь, страдания, регулярные жертвоприношения, и я отвечу на ваши молитвы. Со мной легко договориться, легко найти общий язык.
— Ты выглядишь… глупо, — сказал Эдди.
Она пожала плечами, ничуть не обидевшись.
— Как будто ты хоть что-то понимаешь в моде. Это всего лишь новый имидж для очень старой игры.
— Мне это не нравится, — сказал Эдди. — Мне всё это не нравится. Вера должна что-то значить. Боги должны чего-то придерживаться, а не прогибаться под каждый порыв ветра. Богам следует поклоняться за идеалы, которые они представляют, а не за то, какие услуги они могут оказывать.
— Ты всегда был романтиком, Эдди, — сказала Геката. — В своей собственной пугающей манере. Но времена меняются, и даже ты не сможешь сдержать этот прилив.
Эдди Бритва медленно улыбнулся.
— Хочешь поспорить?
Геката даже не попыталась встретить его взгляд. Она повернулась, чтобы уйти, а её поклонницы зашипели от ярости, видя такое принижение своей богини. Они бросились вперёд, как одна, их пружинные стилеты ярко сверкали в псевдоподводном свете. Эдди был добр и убил их быстро.
Их юные тела валялись на полу места, которое когда-то было моим храмом, как куча окровавленных и сломанных игрушек. Я печально смотрел на них, Геката вернулась и присоединилась ко мне.
— Ну что ж, — сказала она. — Полагаю, мне придётся найти новых дурочек. Вряд ли с этим будут проблемы.
— Ты жестокая женщина, Геката, — сказал я.
Она улыбнулась.
— Я же говорила вам, что не изменилась.
— Вам лучше выйти, — сказал Эдди Бритва. — Этот храм испоганен. Он вне спасения. Я разрушу его.
Нечто такое… было в его голосе. Я схватил Гекату за руку, и мы выскочили из храма. Позади нас я чувствовал, как вздымается сила Эдди Бритвы, как его непримиримое присутствие переполняет храм.
Он больше не был просто человеком с улицы в грязном плаще или даже чрезвычайно пугающим агентом Добра; он был ужасным в своём гневе Богом-Панком Опасной Бритвы. Здание затряслось, словно в хватке какого-то огромного зверя, а затем тяжело осело.
Огромное облако пыли вырвалось из входной двери, когда стены сложились, а потолок провалился внутрь. Через несколько мгновений от здания осталась лишь груда обломков. Эдди стоял перед руинами, как ангел мщения.
Он прошёл мимо нас с Гекатой, даже не взглянув в нашу сторону, и направился вниз по улице. Я поспешил за ним и с ужасом наблюдал, как он один за другим рушит храмы новых и возрождённых — подложных — богов.
Его сила ревела и потрескивала в воздухе вокруг него, словно живое существо, жуткое и могущественное, и никто из новых богов и богинь не мог противостоять ему.
Куда бы он ни посмотрел, здания взрывались или воспламенялись, и все боги, которые не могли, не смели встретиться с ним лицом к лицу, крича и рыдая, бежали по улице Богов. Потому что они верили в Бога-Панка Опасной Бритвы.
В конце концов Эдди устал, и даже его ярость иссякла. Он стоял один, окружённый дымом, огнём, разрушениями и криками тех, кто видел, как их богов низвергли. Эдди смотрел на свою работу и знал, что она хороша. Он смахнул несколько капель крови с лезвия своей опасной бритвы, и она исчезла из его руки. Я вышел вперёд, чтобы присоединиться к нему.
— Ох, Эдди, — сказал я. — Ты всё ещё слишком остро реагируешь.
— Это то, что я делаю лучше всего. Разве не для этого ты привёл меня сюда?
У меня не нашлось ответа на этот вопрос.
Шедший по улице Уокер остановился на почтительном расстоянии.
— Ты же знаешь Эдди, что за всё это Власти отправят меня за тобой.
— Пусть приходят, — сказал Эдди Бритва своим истаивающим призрачным голосом. — Пусть все они приходят.
— Знай, ты ничего здесь не остановил…
— Я ещё и не начинал.
Уокер посмотрел на меня.
— И всё это потому, что мы выгнали вас из храма, в который всё равно никто не приходил?
— Это был мой храм, — сказал я. — Остерегайтесь человека, которому нечего терять.
Уокер кивнул.
— Или Бога.
— Проводи меня домой, — сказал мне Эдди Бритва. — Я думаю, что сделал всё, что мог сделать за один день.
Мы с Эдди вернулись на Тёмную Сторону, где все уступали ему ещё больше места, чем обычно. Слухи о его последних похождениях уже распространялись, и как всегда, стремительно трансформировались в процессе пересказа — и так его власть приумножалась. Мы вернулись в Крысиный переулок, к бездомным и их картонным коробкам. Эдди Бритва мог бы жить в роскоши. Никто не посмел бы отказать ему ни в чём. Но у Эдди были очень старомодные представления о покаянии. Я могу это понять. Мы немного неловко пожали друг другу руки. Таким, как мы, трудно быть друзьями, но мы те, кто мы есть.
— До свидания, Эдди, — сказал я.
Он кивнул.
— До встречи, Дагон.