Розали была и милосердной. Она простила предательство Жулли, ложь Аима и обман Гадеса. Простила судей за несправедливое отношении к ее семье. Простила и семью Грейвс за то, что они позволили световым визардам оскорблять ночных.
Совет Хель и правда оказался дельным. Храбрость и милосердие – два попутных ветра, которые подталкивали ее в правильном направлении. Это все, что ей было нужно. И, держась за милосердие и храбрость, она продолжит этот нелегкий путь. Впереди было правление ковеном Нуар, возвращение величества ночным и уничтожение туманного леса. Будет непросто, но она справится. Вот только бы прошел этот холод на душе, возникший из-за исчезновения Аима из ее жизни. Есть ли дельные советы, как преодолеть разлуку с любимым?
– Ты бы сказала мне, если бы была жива.
Рука Розали соскользнула с гроба. Она ушла в дом к живым, которые ждали ее возвращения.
Глава 30. Аим
Последние два года были плохим сном. Беспросветной тьмой. Дни тянулись один за другим, липкие, цепкие, как тина или смоль. Одно событие в жизни казалось невероятнее другого. Как сюжет, вырванный из кошмарного сна. Сначала его предали отец и брат, затем купленный суд не захотел доказывать его невиновность. Ложь за ложью, как яд, капала из их уст. Родственники, далекие и близкие, подписали смертный приговор. За что? Что он сделал? Столько вопросов было без ответа. Тишина – единственный спутник, который не оставил его. Отец счел сына ненужным. Монстры в туманном лесу и в жизни так и мелькали перед глазами. Но чудовища из леса хотя бы не притворялись кем-нибудь другим, не втирались в доверие, они сразу давали понять о своих намерениях, чего нельзя было сказать о сорсиерах. Мысли о мести, как заевшая пластина, прокручивались в голове и ночью, и днем. Отказ от чувств, а следом – и от человеческой натуры. Стоило отметить, он никогда не пересекал грань дозволенного. Может, он сделал шаг за черту, но не два точно. Он попал в тяжелое место для мечтателей: пустое, безжизненное, пыльное. Дурной сон. А затем появилась Розали.
Она была частью плохого сна. Спустилась с лестницы в бархатном, платье, похожая на ночной туман. Если бы такой феномен существовал, она точно бы стала его олицетворением. Она была тем персонажем из сна, за которым следуешь и которому слепо доверяешь; который появляется вновь и вновь, не обращая внимания, что это уже другой сон, другой день и, возможно, месяц. Знакомое лицо не переставало появляться в других снах, таких же плохих и похожих друг на друга. Она была тем персонажем, которого ищешь во всех местах сонного мира. И была единственным, что казалось реальным. Она сыграла свою роль блестяще. Сыграла все три роли: орудия мести, внучки Хель, любимой. А затем исчезла. Бесследно. И теперь ускользала из ума и памяти.
Он помнил свою смерть, как лежал на ее коленях, помнил ее последние слова ему. «Я люблю тебя». Только из-за этих слов он должен был сразу воскреснуть, отречься от смерти и сдаться в плен жизни. Она воскресила его своей любовью. Та, что была призвана следить за смертью, прогнала ее прочь. Измученное сердце, израненное осколком света, забилось вновь. И следом появилось нечто новое и в то же время до боли знакомое. Теплота – вот что он почувствовал тогда. Чувства. Эмоции. Он так давно забыл про них.
Она не бросила его. «Она не бросает», – припомнил он свои слова. И он не оставит. Но сначала навестит визарда, который его так долго и терпеливо ждал. Аим зашел в цветочный магазин на улице Соул Доржанс, в помещении стоял густой запах роз. Он купил большой букет пионов – весенние цветы, которые так любила та, к кому он спешил. Аим вышел из цветочного магазина и пошел вдоль самой длинной улицы в Мажиенне. Наконец он добрел до знакомой витрины с винтажными платьями. «Бутик Бетс Эйбрамсон», – гласила вывеска.
Он открыл дверь, отчего воздух наполнил звук колокольчиков. Запах печенья и жареной тыквы, впрочем, все было как всегда. Время здесь останавливалось. Сколько раз Аим бывал в бутике, ничего не менялось: те же цветочные оранжевые обои, местами потертые; тот же сладкий запах, те же длинные цветочные платья и та же находчивая солнечная женщина. Лучик его жизни.
– Бе-е-етс, – позвал он. – Бети-и-и.
Из маленькой кухни показалась Бетс. На ней был белый фартук с голубыми цветами, слегка испачканный мукой. Она вытерла о него руки, быстро сняла через голову и подбежала к Аиму.
– Неужто целехонький! – Она рассмотрела его со всех сторон, а затем крепко прижала к себе. – У меня было дурное предчувствие, что с тобой что-то случилось. Но потом я увидела твое имя среди новых приемников в Совете. Я была так уверена… так уверена, – запричитала она.
– Я здесь, ничего страшного не произошло, – слукавил он.
– Тебе там что, медом намазано, в том лесу, что ты туда возвращаешься? Еще раз, – грозно пригрозила она пальцем, – и я не посмотрю на твой герб Совета на пиджаке, отшлепаю и поставлю в угол, как маленького.
Пока она вытирала накатившие слезы, Аим подарил ей цветы.
– Я понял, – ответил он. – Больше мне туда не надо.
– Пионы, мои любимые.
– Красивые цветы для прекрасной женщины.
– Зачем же ты. – Бетс приняла цветы. – Пойдем посидим, чай попьем, и ты расскажешь о своих планах.
Они прошли на крохотную, но такую уютную кухню. Окна выходили на восточную часть, из-за чего помещение купалось в солнечных лучах. Бетс поставила цветы в изумрудно-зеленую вазу, пока Аим присаживался за маленький круглый стол.
Аим достал мешочки с травами.
– Я принес тебе их из туманного леса. Ты упоминала про дефицит.
Бетс поставила две кружки чая и только потом пригляделась к растениям. Она раскрыла каждый мешочек и заглянула внутрь. По пути Аим собирал не только травы из списка, но и другие, которые пригодятся Бетс.
– И вот еще, – продолжил он. – Яд Баку. Его нашла Энн для Ревэ и одолжила мне одну колбочку.
– Яд Баку, – повторила Бетс. Она взяла сосуд из рук Аима. – Это же такая редкость.
– Можешь делать с ним, что хочешь: оставить себе или продать.
Бетс не шибко нуждалась в деньгах, она хорошо зарабатывала на продаже трав, которые ей бесплатно присылает давняя подруга из ковена Стеллэр. Да и ее платья немного продавались. Визарды, которые покупали у нее травы, иногда брали и одежду. Не из-за необходимости, скорее, чтобы не обижать хозяйку. Поэтому Аим больше склонялся к тому, что она оставит яд Баку у себя на всякий случай.
– Продать? Такое не продают, а хранят на всякий пожарный случай. Как Энн, такой хрупкой девушке, удалось поймать Баку?
– Я бы тоже на это посмотрел, – хмыкнул Аим и отпил сладкий чай цвета солнца.
– А ты где был? – в ее голосе послышалось возмущение.
«Боролся с темным духом на пути к реке».
– Я… с Розали… мы… мы искали что-то. Смутно припоминаю. А! Мы ходили за травой веритас, – ответил он, упустив лишние детали.
– И оставили Энн одну?
– Она была не одна. С ней были Жулли, Дуайт и Коум.
– И Розали не осталась с сестрами? – заподозрила она неладное.
– Это был ее выбор, – пожал он плечами. – Ты помнишь ее, верно? Она заходила к тебе.
– Такое не забудешь.
– И как она тебе?
– Она Нуар, – пожала Бетс плечами.
Такая фамилия никогда не упоминалась в световом сообществе в хорошем смысле.
– Она Дютэ, – поправил Аим.
– Одного поля ягода, – отмахнулась Бетс.
– Разве?
– А ты не видишь? Одна семья, одна кровь, одни дары и одна судьба.
– Что визарды говорят об их возвращении?
Бетс всегда была в курсе всех слухов в Мажиенне. Постоянные покупатели часто болтали с ней за чашечкой чая.
– Световые взбешены. Мнения ночных разделились: одни рады их возвращению, другие нет.
– Как я и думал.
– Я бы тебе по-прежнему советовала держаться от них подальше. Какие у тебя планы? Все закончилось для тебя?
Конечно, нет. Бетс знала ответ на этот вопрос, как и Аим. Впереди – завоевание ковена Краон.
– Если теперь я буду больше общаться с ночными… ммм нет, не так… Если я поменяю масть, как ты отнесешься?
– Аим. Не надо.
Бетс сидела, не шелохнувшись, затаив дыхание.
– От этого практически ничего не изменится.
– Ты изменишься.
– Я поеду в ковен Стеллэр, они мне помогут с этим. И больше я никогда не получу нож в спину. Я буду знать о всех действиях отца заранее. Предки или другие мертвые будут доносить мне.
– Ты же несерьезно?
– Я буду на несколько шагов впереди.
– Ты не был рожден ночным, ты призван следить за жизнью.
– Могу приспособиться и к миру мертвых.
– Кто захочет стать падальщиком?! – возмутилась она, употребив оскорбительное для ночных слово. Так обычно их обзывали люди, настроенные к ним враждебно. – Ты же Ламарэ-Краон! Наследник светового дара и сын лидера самого большого ковена световых.
– Я давно не причисляю себя к той семейке.
Бетс знала это, но не теряла надежды переубедить Аима.
– Это Розали тебя надоумила?
– Нет, ей, я думаю, и в голову такое не приходило.
– Тогда в чем дело?
Это и правда была не совсем его затея. Предки не оставили ему выбора, когда сказали, что он не может быть с Розали из-за типа своей магии. Но он и не возражал. Аим увидел плюсы ночных, которые раньше никогда не замечал.
– Я больше не хочу быть световым, – соврал он.
Аим поднял на Бетс глаза, чтобы увидеть реакцию.
– Только этой беды не хватало. Мало того, что станешь ночным, так еще и жизнь свяжешь с обладателями ночных даров. К ним световые и на милю не подходят без нужды.
– Стану первым.
– А что с твоим местом в Совете? Ты подумал об этом?
– Им без разницы. Так будет даже лучше, раз я буду иметь дело с ночными из ковена Стеллэр.
– Поверить не могу.
«Я тоже». Но Розали – его свет, он не был готов отпустить ее.
Аим попытался отвлечь Бетс другими разговорами. Не расставаться же им было на такой ноте. Он и дальше будет посещать ее, даже чаще, чем раньше, но это – последний раз в обличии светового визарда.