— Прежде чем я начну излагать тебе планы на будущее, должен предупредить, что построил их так, чтобы ты могла иметь детей. Не возражаешь? — спросил Зик, когда она вновь укрылась в его объятиях.
Дети Зика. Теперь Мелоди искренне верила, что они появятся на свет. Она улыбнулась мужу такой счастливой улыбкой, какой он прежде никогда не видел.
— Это может случиться раньше, чем ты думаешь, — заметила она. — Мы четырежды сходились в середине моего цикла, а я не принимала таблетки, пока лежала в больнице. Так что…
— Ты не возражаешь? — повторил он с тревогой.
Она погладила его по лицу:
— А ты?
— Дождаться не могу этого часа, — сказал Зик удовлетворенно. — И это соответствует переменам, которые я недавно произвел в своей жизни.
Мелоди нахмурилась и вопросительно посмотрела на мужа, а он улыбнулся и поцеловал ее. Потом взял свой бокал и высоко поднял:
— За нового владельца «Медиа интерпрайзез», Дэвида Эллингтона.
Она смотрела на него, потрясенная:
— Ты продал свой бизнес?
— Договор подписан, и с плеч долой, — весело произнес Зик и отпил глоток вина. — Я должен был встретиться с тобой в тот день, когда произошел несчастный случай, а не решать очередные проблемы. Это было знамение. Ужасное знамение. И я поклялся в ту ночь, если ты выкарабкаешься, пересмотреть свою систему ценностей. И пересмотрел. Это оказалось не так трудно.
Мелоди была в ужасе. Свою империю Зик возводил потом и кровью, кирпичик за кирпичиком и очень гордился тем, чего достиг.
— Ты не должен был это делать, — прошептала она. — Ты можешь отменить продажу?
— Поздно. — Зик улыбнулся жене. — И это именно то, что я должен был сделать. Ты сама подтвердила это вчера. Ты сказала, что должна построить жизнь заново, вдали от индустрии развлечений, без слишком большого количества приемов и прочих мероприятий, которые отнимали у нас массу времени. Я, независимо от тебя, пришел к тому же выводу. Это все равно произошло бы рано или поздно, коль скоро мы решили завести детей. Несчастный случай просто ускорил дело. Ты была права, когда говорила, что слишком многие чего-то хотят от меня, но ошибалась, причисляя к этим людям себя. Это не так, что бы там тебе ни казалось. Вчера не стоило говорить тебе о продаже, сначала надо было разобраться с другими проблемами. Бизнес, связи, влияние никогда не были моим миром. По крайней мере, после того, как я встретил тебя. Мой мир — ты, Ди. Мы говорили о семье, но даже если у нас по той или иной причине не будет детей, я все равно буду считать себя счастливцем. Ты — мое солнце, луна, звезды. Центр моей вселенной. — Он погладил ее удивленное лицо. — Я рад, что сделал это, Ди. Честно. В шоу-бизнесе мне было хорошо какое-то время, но теперь я хочу продолжать свой путь с тобой. Эта сделка, кстати, принесла нам огромные деньги, — добавил он с гордостью. — Мы можем всю жизнь делать только то, что захотим.
Мелоди все-таки не могла осознать, что Зик расстался со своей империей. Но если бы он сказал ей, что собирается продавать бизнес, она начала бы его отговаривать. Может быть, он именно поэтому сообщил ей о свершившемся факте? Иначе она чувствовала бы себя виноватой, считала бы, что Зик делает это только ради нее, старалась бы убедить его, что они должны продолжать жить так, как жили. Похоже, он знает ее лучше, чем она сама. Если подумать серьезно, дело обстоит именно так.
— Спасибо, — сказала Мелоди очень тихо.
Ей вдруг показалось, что огромная тяжесть свалилась с ее плеч. Больше никаких премьер, красных ковровых дорожек, бесконечных приемов, на которых нельзя появиться дважды в одном и том же платье, или вам воткнут нож в спину, никакого круговорота спектаклей и шоу. Конечно, на некоторых официальных мероприятиях, которые посещали они с Зиком, было интересно, и Мелоди получала удовольствие, когда шла под руку с мужем. Но несчастный случай изменил в ней что-то. Она не хотела опять запрыгнуть на эту карусель. Но какую цену заплатил за это Зик…
— И чем же ты собираешься заниматься? — спросила она робко, не зная, хочется ей смеяться или плакать. Зик не из тех людей, которые способны жить, не делая ничего.
— Опять-таки, дай мне расставить приоритеты, — попросил он, обнимая жену. — Все должно вписаться в то, что я считаю главным своим делом — быть мужем и отцом, так? — Он подождал, пока Мелоди не кивнула, потом добавил: — У меня есть пара идей, и их можно осуществлять одновременно с программой реабилитации, которую я для тебя составил. Она некоторое время будет занимать один день в неделю, но месяцев через шесть может привести к практически полному выздоровлению и прекрасным перспективам в дальнейшем. Есть швейцарский врач — я познакомился с ним за границей, — который специализируется на лечении именно таких травм. С ним никто не сравнится, даже в Штатах, и он уверен, что через год ты будешь ходить нормально.
Мелоди приподнялась на локте и от всей души поцеловала Зика. Если он готов бороться вместе с ней, это самое главное, и не важно, вернет она то, что потеряла, или нет.
Зик откинул волосы с ее лица, поцеловал в ответ так же крепко, а потом чмокнул в кончик носа и чуть отодвинулся.
— Первая моя идея, — продолжал он так, будто говорил о чем-то незначительном, — найти подходящее место и открыть театральную школу для нуждающихся детей. Это будет полноценная школа для ребятишек лет девяти-десяти и старше, так что нам понадобятся преподаватели общих дисциплин, а не только специалисты в области драматического искусства, танца и так далее. Для тех, кому это потребуется — детей из приютов или инвалидов, — наша школа, при их желании, будет интернатом. Дети смогут жить там триста шестьдесят пять дней в году. Мы будем учить их играть на сцене, петь, танцевать. Они смогут оставаться с нами, сколько захотят. Пансион при школе должен стать именно домом. Местом, где дети будут чувствовать себя уверенно, где им будут помогать независимо ни от чего.
«О таком месте он, наверное, мечтал, когда был заброшенным, никому не нужным мальчишкой», — подумала Мелоди. О, Зик, Зик!
— Ты, конечно, займешься театральной частью — приглашением преподавателей и так далее. А может, сама будешь давать уроки хореографии? Нам потребуется большое имение с территорией для бассейна, теннисных кортов и прочего. Кроме того, понадобится отдельный дом для нас самих, что имеет первостепенное значение. Я не очень представляю себе, как все это осуществить, но знаю людей, которые помогут нам при наличии нужного финансирования.
— И мы можем себе это позволить? — спросила Мелоди.
Зик улыбнулся:
— Дважды, и трижды, и четырежды. — Он поднес бокал к ее губам, отпил глоток из своего бокала, потом продолжил: — Конечно, есть и другие возможности. Например, тебе захочется попутешествовать год-другой, когда закончится лечение. Кругосветка с остановками в самых интересных местах или там, где ты захочешь задержаться. Мы можем открыть свой собственный театр. Или ты захочешь возглавить школу классического и народного танца.
Мелоди ухватилась за идею, которая распалила ее воображение.
— Театральная школа — не слишком ли это глобально? Сможем ли мы все сделать как следует?
— Глобально, — согласился Зик. — Обучение должно включать хореографию, режиссуру, историю искусств, эстетику, музыку, композицию, театральный менеджмент, театроведение, ну и, конечно, актерское мастерство. Драматургия и постановочная часть тоже не помешают.
Он замолчал, переводя дыхание. Мелоди смотрела на мужа с восторженным удивлением:
— Ты действительно все очень тщательно обдумал.
Зик кивнул:
— Это совершенно изменит нашу жизнь, Ди. Но изменит так, что у нас будет нормальная семья, если мы воплотим все в жизнь. Мы сможем нанять для ребятишек лучших преподавателей, наших единомышленников. И я подумал… — Он вдруг замолчал, и Мелоди увидела, как его челюсть напряглась.
— Что ты подумал? — спросила она тихо.
— Мы сможем изменить их судьбу. Не всех детей, конечно. Я реалист. Но стремиться к этому — благородное дело. Впрочем, это только идеи.
Мелоди на минуту уткнулась лицом в его шею, потрясенная поворотом в жизни. Это замечательно. Просто замечательно. Только Зик способен придумать такое.
— Ди? — В его голосе слышалась тревога. — Ты не обязана соглашаться, пока не обдумаешь все, как следует. Это огромное начинание…
Она остановила его, обняв за талию.
— Я люблю тебя, люблю, — повторяла Мелоди снова и снова. — И не могу придумать ничего лучше. Только представь, Зик. Детям, лишенным всего, мы дадим фундамент, стартовую площадку, и они смогут раскрыть свои таланты, реализовать себя. Ты думаешь, нам это удастся? Дать им дом и надежду?
— Конечно. — Он сказал это твердо, словно сделал заявление, и она поняла, что Зик непременно осуществит свой план.
Она приподнялась и начала целовать его в губы. Мелоди не часто брала на себя инициативу, и реакция Зика была мгновенной и страстной. Он целовал жену долго и жадно, с силой, которая проникла в самую ее глубину.
Иногда они произносили какие-то слова, черпая силу друг в друге.
— Я справлюсь со всем, если ты со мной, — говорил он, — но без тебя я — ничто. Никогда не оставляй меня, как сегодня утром. Я думал, что пропал. Ты нужна мне, родная. Ты даже не представляешь, насколько ты мне нужна.
— Поверь, представляю, потому что ты нужен мне точно так же, — прошептала она в ответ. — Мне было плохо. Не из-за несчастного случая, не потому, что я больше не могу танцевать, а потому, что я решила, что потеряла тебя. Ты — мой мир, моя жизнь.
Зик засмеялся:
— Значит, мы оба старались порвать друг с другом, потому что любили?
Мелоди робко улыбнулась.
— Наверное, мы не самые умные детки на свете, — призналась она.
Радость растекалась по ее телу, как теплый мед. Она могла доверять Зику. Долгие недели ее мучил страх, что Зик найдет себе другую женщину. Но он не таков, как ее отец или дед. Он — необыкновенный, и он принадлежит ей. Ее муж, ее любовь, ее жизнь.