– И что, мы так и будем весь вечер здесь слоняться? – не выдержал наконец Малютин.
– А ты зайди, купи себе что-нибудь, – ехидно посоветовал Панин.
– Нельзя, – Денис печально покачал головой, – во-первых, дорого, во-вторых, вниманием привлечем. Ты вообще видишь, чтобы здесь кто-то покупал? Кроме Бородиных все просто так бродят, как в музее.
– Хоть бы кто-нибудь из них в сортир пошел, – Михаил Григорьевич мечтательно вздохнул, – я бы сходил.
– Это приличные люди, они, в отличие от тебя, энурезом не страдают, – ухмыльнулся Гена и тут же толкнул Панина в бок. – Смотри!
Очевидно, спортивная обувь Бородина-старшего не очень заинтересовала, во всяком случае, оставив сына одного, он вышел из отдела и направился в сторону пестрящего всеми красками радуги магазина купальных принадлежностей. Охранник, сделал несколько шагов в одном направлении со своим подопечным и вновь остановился, небрежно прислонившись плечом к одной из колонн. От обувного отдела, в котором находился Бородин-младший, он удалился не так уж сильно, но зато стоял теперь к нему фактически спиной.
– Ну что, я гремлю дверками шкафа, вы выводите птенчика?
Не дожидаясь ответа, Гена двинулся в сторону неподвижно застывшего телохранителя.
– Как образно, – покачал головой Панин и бросился догонять уже устремившегося в обувной отдел Малютина.
Зайдя в магазин, оперативники сразу увидели Бородина. Молодой человек только что закончил примерку и теперь натягивал на ноги свои собственные мокасины. Это было весьма кстати. Вряд ли удалось бы быстро, а главное без особого шума вывести его из магазина в неоплаченных кроссовках.
– Всем оставаться на местах, уголовный розыск, – весьма грозно, хоть и не в полный голос рявкнул Малютин.
Все три находившиеся в отделе продавщицы замерли. Бородин удивленно поднял голову, успев увидеть уже подскочившего к нему Панина. В следующее мгновение молодой человек уже не мог видеть ничего, вернее, он видел, но лишь черную, абсолютно непрозрачную внутреннюю поверхность надетого ему на голову черного мешка для обуви, специально для этой цели припасенного оперативником. Еще спустя секунду на запястьях ничего не понимающего студента защелкнулись наручники.
– Будешь орать, – я тебе в мешок газа перцового нафигачу. Целый баллон, – пообещал Панин, подхватывая Бородина под руку. – Спасибо, девушки! Российская полиция благодарит вас за содействие.
– Всегда готовы, – растерянно отозвалась одна из продавщиц, которой, судя по всему, родители что-то рассказывали о своем счастливом пионерском детстве.
– Служу России, дура, – ласково поправил ее Малютин, и оперативники, подхватив с двух сторон свою добычу, устремились к выходу из отдела. Сотрудницы магазина даже не заметили, как Михаил Григорьевич ловким движением просунул руку под мешок и ухватил Бородина за кадык, полностью исключив всякую возможность того, что пленник поднимет тревогу.
В это самое время Распашной тоже не терял зря время. Пройдя мимо телохранителя Бородина и сделав еще пару шагов, он неожиданно крутанулся на месте, веером рассыпав заранее приготовленную мелочь. Монеты звонко ударялись о выложенный керамогранитом пол, отскакивали, вновь падали и катились во все стороны, в том числе и к ногам удивленно взирающего на все это представление охранника.
– Вы куда? – вполне искренне изумился, падая на колени Гена.
Несколько мгновений он поспешно собирал разлетевшуюся мелочь, затем поднял голову и уставился на телохранителя.
– Ты чего стоишь? – возмутился Распашной. – Ты видишь, человеку помощь нужна? Или так обдолбался, что и не видишь ничего?
Охранник, высокий, плечистый мужчина, успевший к своему сорокалетию обзавестись десятком лишних килограммов, но не растерявший бойцовских качеств, лишь брезгливо поморщился и отступил на полшага, увеличивая до приемлемой дистанцию со странным субъектом.
– Ты куда? – еще больше возмутился Гена. – Бежать собрался? Или тебе что, помочь в тягость? Ааа! Я понял! Ты у нас тех, кто мелочь по полу собирает, за людей не считаешь. Для тебя ж это не деньги.
Гена развел руки в стороны, пальцы его разжались, и уже собранные монеты вновь посыпались на пол. Не обращая на них никакого внимания, оперативник вскочил на ноги и, покачнувшись из стороны в сторону, буквально навалился на не успевшего сделать еще один шаг назад телохранителя.
– Неважно, сколько человек денег, – Гена громко икнул, – рассыпал. Совсем неважно! Главное помочь ему их собрать. Вообще, людям помогать надо! Ты это понимаешь? А ты стоишь тут столбом… как суслик.
Не говоря ни слова, телохранитель Бородина нанес быстрый, короткий удар правой рукой в левое подреберье повисшему на нем недоумку. Недоумок охнул и начал было оползать вниз, но был ласково придержан левой рукой.
– Еще помочь, или на сегодня хватит? – дружелюбно осведомился здоровяк.
– Вполне, – прохрипел Распашной, глядя на то, как его коллеги вместе со своей добычей скрываются за поворотом.
Отступив на шаг, Гена согнулся, упираясь руками в колени, несколько раз шумно выдохнул, затем взглянул на готового к любому развитию событий телохранителя.
– Вот прям конкретно сейчас полегчало. Спасибо тебе, мужик, – поблагодарил он, после чего бодрой трусцой двинулся в сторону выхода.
– Если что, обращайся, – кивнул вслед ему охранник.
Спустившись на подземную парковку, Распашной подбежал к своей машине, возле которой уже стояли, озираясь по сторонам Панин и Малютин.
– Ты чего там с этим бугаем, телефонами обменивался? – прошипел Михаил Григорьевич. – Открывай скорее колымагу свою.
– Ага, обменялся на всякий случай, – Гена машинально потер ноющее подреберье и распахнул заднюю дверь кроссовера. – Грузите его.
Панин надавил пленнику на затылок, вынуждая согнуться, после чего мощным толчком отправил в открытый проем. Охнув, Бородин повалился на бок.
– Погоди-ка! – Гена оглянулся по сторонам, проверяя, не направлена ли на него камера наблюдения. – Денис, прикрой меня на минуту.
Достав из кармана ветровки резиновые перчатки, Распашной быстро натянул их на руки.
– Ты чего с задержанным делать собрался? – удивился Малютин, но все же сделал шаг к распахнутой двери. – Учти, сексуальное насилие – это не наш метод.
– Хорошо, в этот раз буду сдерживаться, – пообещал Гена, вытаскивая из того же кармана небольшой пакетик, наполненный белым порошком.
Аккуратно раскрыв пакетик, запечатанный на пластиковую застежку, Гена ухватил беспомощно лежащего на сиденье Бородина за руку и макнул его указательный палец в порошок. Ненадолго отпустив руку пленника, он вновь закрыл застежку, после чего сунул пакет пленнику в руку и заставил сжать пальцы.
– Ну вот и все, можно ехать.
Перчатки и пакет с неизвестным порошком вновь вернулись в карман ветровки. Одна за другой хлопнули двери автомобиля, и секунду спустя, взревев мощным двигателем, черный БМВ рванул к выезду из подземного машинохранилища.
Пользуясь тем, что ближе к девяти вечера центральные улицы города становятся относительно свободными, автомобиль с четырьмя задумчиво молчащими мужчинами довольно быстро преодолел расстояние в несколько кварталов от Центрального универмага до Садового кольца.
– Головной убор с него можно снять, – Гена поправил зеркало заднего вида, чтобы иметь возможность лучше видеть растерянно озирающегося Бородина. – Слушай сюда, юноша! Есть приятная новость. Тебя, золотой мой, никто не похитил. Так что утюги, выкупы и отрезание пальцев тебе не грозит. Ты рад?
– Безмерно, – буркнул молодой человек.
– Вялая радость, – констатировал Гена. – Тогда новость следующая. Не столь радостная. Едешь ты в следственный комитет, где будешь общаться, знаешь, с кем?
– Логично предположить, что со следователем, – все с той же недовольной интонацией отозвался Бородин.
– Правильно! А по какому вопросу?
– Я так понимаю, по поводу убийства Апраксина.
– Во! – Гена одобрительно щелкнул пальцам. – У парня хорошо с логикой. Это вселяет надежду на то, что мы с ним придем к взаимопониманию.
Не снижая скорости, Распашной на мгновение обернулся и подмигнул ответившему ему хмурым взглядом студенту.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжил Гена. – Думаешь ты примерно так. Эти менты, вернее, даже мусора, огребут по полной. Сейчас я немного потреплю нервы следаку. Интересно, кто это, мужик или баба? Отмолчусь по максимуму, а как только они меня отпустят, позвоню отцу. Вот тогда уже в кабинеты тягать будут их самих, и там уже эти дебилы пожалеют, что со мной связались. Папа сделает, что их так нахлобучат – всю жизнь в раскорячку ходить будут. Так? – вновь обернулся оперативник. – Такой ход мыслей?
Бородин ответил молчанием.
– Такой, – ответил сам себе Распашной. – Хороший ход, мощный. Как у Титаника. Только у нас, дружище, для тебя приготовлен малюсенький такой айсберг, идущий на встречном курсе. Обрисовываю подробнее. Есть довольно солидная порция дури, – Гена продемонстрировал Бородину пакетик с порошком. – Синтетика. Привыкание с первого раза и по гроб жизни. Что ты так заерзал? Не бойся, мы тебя ею травить не будем.
– Если вы мне это подсунете, вам все равно веры не будет, – отозвался Бородин, – в магазине видели, что вы меня без всякого обыска уволокли. Вы моего отца не знаете, он вас самих по пакетикам расфасовать может. Так что лучший вариант – прямо сейчас отвезти меня обратно, пока вас всех не приняли.
– Не приняли, – Малютин ткнул пленника кулаком в бок. – Слова-то мы какие знаем. Сериалов, что ли, насмотрелся?
– Денис, не суетись, – вновь обернулся Гена, – сейчас мы юноше разъясним всю слабость его позиции. Итак, никто тебе ничего подбрасывать не собирается. Во всяком случае, сегодня. Сейчас мы едем к следователю, кстати, следователь очень милая молодая женщина, так что в общении попрошу соблюдать этикет. Ты отвечаешь на все вопросы, которые она задаст, причем отвечаешь «А» – правдиво и «Б» – подробно. Если после твоих ответов у следователя не будет к тебе претензий, мы тебя отпускаем, и ты возвращаешься к папе. Папа будет уже, наверное, не в ЦУМе, так как ЦУМ в десять закрывается. Ну ничего, отыщешь. Папе, ну и заодно маме, скажешь, что встретил друзей, и вы совершили небольшой вояж по ночной Москве. Москва она ведь ночью прекрасна! Всякое дерьмо меньше видно. Если папа не поверит и начнет выяснять, почему ты не отвечал на телефонные звонки, ты выпучишь глаза и будешь упорствовать на своей версии, а про телефон скажешь, что ненароком обронил. На самом деле мы его у тебя временно изымем в интересах следствия.