оды о насильственной смерти пока не имеется. Пока, при первом приближении, картинка выглядит так, что парень изрядно выпил, во всяком случае, пустую бутылку виски мы уже обнаружили, затем поджег своё авто, ну а после этого сунул голову в петлю. Впрочем, – он вновь усмехнулся, на этот раз более отчетливо, – вон медэксперт, можете с нею пообщаться. Хотя, вы ведь наверняка своего привезли. Он сам вам все и скажет.
– Извините, я вам сразу не сказала, – решила наконец признаться Крылова, – я не забираю это дело. Я с ним, – она заставила себя взглянуть на тело молодого оперативника, – мы вместе работали.
– Вот оно как, – голос мужчины изменился, из него исчез оттенок демонстративной пренебрежительности, изо всех сил демонстрируемой следователем районного управления к своей более молодой, но успешной в карьерном росте коллеге, – приехали взглянуть на товарища. Ну глядите, только ничего не трогайте и под ноги не лезьте. В общем, порядок знаете.
– Знаю, – кивнула Вика. – Но с экспертом я могу пообщаться?
Мужчина взглянул на нее с явным сомнением, затем, немного поколебавшись, махнул рукой и обернулся.
– Ольга Дмитриевна, – зычно крикнул он, обращаясь к сидевшей на раскладном стуле женщине необычайно хрупкого телосложения, – можно вас пригласить на пару слов, нужна ваша консультация.
Повернувшись к Вике, мужчина вдруг подмигнул ей и прошептал:
– Суровая женщина. Очень суровая. Но дело знает.
– Ну? – сухо бросила Ольга Дмитриевна, явно настроенная подтвердить данную ей только что характеристику.
– Вот у нас девушка из главного следственного управления, – мужчина плавно взмахнул рукой, указывая на Крылову.
– Ну, и? – чуть более многословно отреагировала медэксперт.
– Девушка работала вместе с убитым, – произнес следователь и замолчал, очевидно, полагая, что сказанного более чем достаточно. Судя по всему, Ольга Дмитриевна придерживалась другого мнения.
– И что? – она явно экономила слова, приберегая их для какого-то важного, никому пока неизвестного момента того отрезка ее жизни, который пока не начался.
– И то, – не выдержал мужчина, – Ольга, хорош из себя мегеру строить. Озвучь девушке предварительные выводы.
– Предварительные? – медэксперт колко взглянула на Вику. – Детский сад какой-то. Ну ладно, девочка, но ты Юра. Скажи, ты тоже считаешь, что вскрытие мы делаем потому, что нам нравится покойников мучить?
– Нет, Ольга Дмитриевна, – вздохнул следователь, – мучить вам нравится живых людей. Роль вскрытия в частности и медицинской экспертизы в целом здесь никто принижать и не думает. Но можно повторить то, что я четверть часа назад уже и так слышал? Как вы говорите, девочка, хочет услышать экспертное суждение из уст профессионала, коим вы, несомненно, являетесь.
– Как ты завернул, Юра, – женщина иронично усмехнулась, – особенно про живых людей мне понравилось. Ну хорошо. Предварительно можно озвучит только то, что смерть наступила, скорее всего, именно от странгуляционной асфиксии. С момента смерти прошло не менее десяти часов. Быть может, одиннадцать. Все. Окончательное заключение дам после вскрытия. Только, если я правильно понимаю, – Ольга Дмитриевна наградила Крылову еще одним колким взглядом, – если вы с этим мальчиком вместе работали, то вести это дело вам никто не даст. Так что заключение, если захотите с ним ознакомиться, будете выпрашивать уже не у меня, а у следователя, которому оно достанется.
– А вот, похоже, и он, – произнес мужчина, – причем с группой поддержки.
Вика взглянула в ту сторону, куда указал рукой районный следователь. По проселочной дороге медленно, валко покачиваясь на ухабах, двигался кортеж сразу из трех одинаковых микроавтобусов, позади которых поблескивал отполированным кузовом угловатый Шевроле «Тахо». В конце концов водителю внедорожника надоело плестись вслед за минивэнами, чей низкий дорожный просвет не позволял развить на проселке приличную скорость. Съехав с дороги, он прибавил газу, и мощный автомобиль рванул вперед прямо по полю.
– Скажите, – Вика торопливо обернулась к эксперту, надеясь получить еще хоть какую-то информацию до того, как черный внедорожник преодолеет остающиеся ему пятьсот метров, – он… он сам это сделал?
– Вопросы надо четче формулировать, – укоризненно покачав головой, Ольга Дмитриевна достала из кармана сигареты. – Могу сказать, что признаков борьбы на теле не обнаружено, во всяком случае, внешних. Странгуляционная борозда прижизненная, в этом нет никаких сомнений. Так что, – она развела руками, в одной из которых держала тонкую белую сигарету, а в другой стальную зипповскую зажигалку, – выводы можете делать сами.
Две руки плавно двинулись навстречу друг другу. Сойдясь возле рта медэксперта, они на мгновение замерли, затем из зажигалки вырвался маленький язычок пламени. Еще несколько секунд спустя Ольга Дмитриевна с наслаждением выпустила изо рта струю белесого дыма.
– Хороший сегодня день, теплый, – констатировала она, зажмуриваясь и подставляя лицо солнечным лучам.
Вика вздохнула. День действительно обещал быть необыкновенно теплым, так что возразить ей было нечего.
Возражения нашлись у владельца «Тахо», и он, едва успев выбраться из своего угловатого мастодонта, тут же поспешил ими поделиться.
– Крылова? Тебя каким ветром в эти края занесло? Да еще и всю гоп-компанию с собой приволокла.
Вышедший из внедорожника мужчина на мгновение повернул красивое загорелое лицо к стоящим в нескольких метрах оперативникам. Был ли обращен на них его взгляд, понять не представлялось возможным, так как глаза прибывшего скрывались за зеркальными стеклами очков-авиаторов. Пижон, мысленно выставила ему оценку Крылова, успевшая все же отметить, что очки идеально подходят к резким чертам лица мужчины и его четко очерченному, с небольшой ложбинкой посредине, подбородку. На самом деле идеальными была не только пара лицо и очки, идеальными в мужчине выглядело все. Стройная широкоплечая фигура, узкую талию которой подчеркивал явно сшитый на заказ черный костюм, а белоснежный ворот рубашки плотно облегал мускулистую загорелую шею. На фоне гигантского внедорожника мужчина был похож на агента американского Федерального бюро расследований, или скорее даже на неожиданного оказавшуюся в подмосковных полях кинозвезду, играющего героического фэбээровца.
– Кофе не хватает, – не удержавшись, пробормотала Крылова.
– Что? – идеальные, словно только что подстриженные черные брови на мгновение взметнулись вверх. – Тебе кофе привезти надо было? Крылова, у тебя здесь что, от свежего воздуха ум за разум зашел, а обратно выходить отказывается?
– Не мне, – сухо отозвалась Вика, – тебе. В картонном таком стаканчике с пластиковой крышкой. Тогда бы сходство было стопроцентное.
– Это с кем же? – мужчина провел пальцем по подбородку, словно желая убедиться, что тот действительно идеально выбрит.
– С персонажем из мультиков, – неожиданно отозвался за Вику Малютин, – был там один такой, прыщики на попе у слона искал. * (* сноска – Малютин говорит о сыщике из мультфильма «Бременские музыканты», правда, тот, если быть точным, обещал искать прыщики по всему телу животного)
Приехавший на «Тахо» мужчина демонстративно наклонил голову из стороны в сторону, разминая шею, а затем хрустнул костяшками пальцев. Крылова сомневалась, что следователь по особо важным делам главного следственного управления решится на глазах у всех затеять драку с оперативником главного управления уголовного розыска, но все же облегченно вздохнула от того, что в этот момент из остановившихся рядом с ними микроавтобусов вдруг разом высыпали люди, а воздух наполнился деловитым многоголосьем.
– Завтра вас всех троих жду у себя, – владелец «Тахо» описал широкую дугу указательным пальцем, – время, Крылова, я тебе позже сообщу. А пока проваливайте. Вам на месте этого, – указательный палец вновь переместился в воздухе и нацелился на лежащее на земле тело, – преступления делать нечего.
Вика понимала, спорить бессмысленно. Тем более сейчас. Тем более с Шемякиным.
Владельца черного Шевроле «Тахо» и в придачу к этому обладателя очков-авиаторов с зеркальными стеклами Крылова знала прекрасно, хотя никакой радости это знакомство ей не доставляло. Состоялось оно три года назад, нет, уже почти три с половиной, мысленно поправила себя Вика, в тот самый день, когда она впервые пришла на службу в главное следственное управление. Тогда три с лишним года назад она была еще моложе и имела еще меньше опыта. Профессионального. Человеческого. Любого.
Виктор Сергеевич Шемякин тогда тоже считался одним из самых молодых следователей главка, ему едва перевалило за тридцать, но это обстоятельство не мешало Виктору Сергеевичу быть на особом счету у руководства. Объяснение у этого обстоятельства, вызывавшего некоторую зависть у менее удачливых коллег, и нечастые, но все же имевшие место пересуды за спиной, было довольно простым. Шемякин был успешен. Перейдя на службу в главк по протекции своего двоюродного дяди, занимавшего солидную должность в генеральной прокуратуре, Виктор Сергеевич, а тогда еще просто Виктор, а то и Витя, сумел в короткие сроки раскрыть два дела, считавшиеся почти безнадежными и доставшиеся ему в «наследство» от ушедшего на пенсию предшественника. Ни сам Шемякин, ни уж тем более Крылова не могли знать, что после раскрытия второго, считавшегося проблемным дела, сам Карнаухов в вечернем, под бокал коньяка, разговоре с Реваевым упомянул фамилию молодого следователя.
– Ну что, проверим поговорочку? – пригубив коньяк, начальник управления взглянул на своего старого друга с хитрым прищуром.
– Это ты про совпадения и закономерности? – улыбнулся ему в ответ Юрий Дмитриевич. – Тебе не кажется, что те, кто ее придумал, имели в виду все же нечто другое.
– Они другое, а я это, – Карнаухов недовольно нахмурился. – Вот как, Юра, с тобой общаться? Я на что ни намекну, ты уже сразу знаешь, о чем речь пойдет. Это что, по-твоему, нормально?