Вика хотела было спросить у Малютина, какую именно помощь он оказывает неизвестному ей сотруднику сотового оператора, как раздавшийся телефонный звонок нарушил ее планы.
– Да, – коротко бросил Панин, прижимая смартфон к уху. – Это точно? Ах, он трезвый был. И что? Если собака не пьет, это не значит, что и он тоже. Ладно, я тебя понял. Как смогу, подъеду. С меня причитается.
– О! Мы еще кому-то должны, – усмехнулся Малютин.
– Мы должны, – Михаил Григорьевич на мгновение задумался, – мы должны как следует подумать. Потому как сейчас звонил участковый, на чьей земле Барковец обитает. Он нашел собачника, который, вроде как, видел, как наш студент в районе одиннадцати вечера выходил из дома. Причем не просто выходил, а мчался как угорелый. И лицо, якобы, у него было злое необыкновенно.
– Поэтому у них у всех собаки и гадят на детских площадках, что они не за своими бобиками следят, а прохожих разглядывают, – неожиданно заявил Малютин.
Панин удивленно уставился на напарника.
– Ты думаешь, именно поэтому?
– Подождите, – не вытерпела Крылова, – какие собаки? Получается, если есть еще один свидетель того, что Барковец в тот вечер выходил из дома, вполне возможно, что и Калиева не обманывала.
– А даже если и обманывала, то Барковец все равно выходил, – тут же отозвался Денис, – а это значит, парню есть, что скрывать. И что именно он скрывает, кажется, уже очевидно.
– Это так, но если Апраксина убил Барковец, то на что тогда мог наткнуться Генка? – заданный Паниным вопрос на мгновение застыл в воздухе чрезмерно надутым, переполненным шаром, а затем лопнул, оставив после себя стойкое ощущение неправильности всего происходящего.
– Во-первых, он мог наткнуться на что-то, совершенно не связанное с делом Апраксина, – первой пришла в себя Вика, – самый простой вариант – наркотики, но, может быть, и что-то совсем другое. А во-вторых, пока еще нет никаких доказательств, что смерть Геннадия была насильственной.
– А то, что парню двадцать шесть лет было, это не доказательство? – тихо, но яростно прошипел Панин. – А то, что у него с утра до вечера улыбка от ушей была, это тоже не доказательство? Да он жить хотел больше, чем мы все вместе взятые.
– Михаил Григорьевич, – вам статистику по самоубийствам показать? – Вика вовсе не хотела никому показывать никакую статистику. Более того, она была согласна с Паниным, но реакция оперативника ее задела. – Или вы не знаете, как люди совершают непредсказуемые поступки? Если вам станет легче, то я сама не верю в то, что Гена мог сам… мог сам это сделать. Но доказательств обратного у нас пока нет.
– Будут, – коротко бросил Панин и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета, ухитрившись при этом оглушительно хлопнуть дверью.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – пробормотал Денис, вставая из-за стола, – посмотрю, чтобы Григорич не переусердствовал. Если что-то будет по биллингу, я вам сразу сброшу информацию.
Вике ничего не оставалось, кроме как кивнуть головой в знак согласия. Оставшись одна, она с неприязнью рассматривала закрытую дверь, которая вдруг превратилась в непреодолимый барьер, отделяющий ее от вышедших из кабинета Панина и Малютина. Эти двое сейчас отправятся опрашивать людей, с которыми общался Гена накануне своей гибели, ну а ей уже пора выезжать в суд, чтобы ходатайствовать об избрании меры пресечения задержанному Барковцу.
Оживший экран смартфона, переведенного еще с вечера в беззвучный режим, прервал ее безрадостные рассуждения.
– Виктория Сергеевна, – радостно зазвучал в трубке мужской голос, – ну что же вы? Машина ваша уже давно готова, мы вас еще вчера ждали. Сегодня вы сможете ее забрать?
– Сегодня? – растерянно переспросила Крылова. – Ближайшие часа два я точно буду занята, а потом постараюсь подскочить.
– Вы уж постарайтесь, пожалуйста, – попросил мужчина. – Она ведь у нас в зоне выдачи стоит, а еще ведь другие клиенты…
Машина действительно стояла в зоне выдачи. Вика медленно обошла ее по кругу, оглядывая покупку со всех сторон.
– Все в лучшем виде, как вы и хотели, – менеджер следовал за ней, не отставая ни на шаг. – Цвет «снежная королева», стеклоподъемники…
– Я вижу, – сухо перебила его Крылова. – Давайте оформим документы, и я поеду.
– Давайте, – расплылся в улыбке менеджер.
Много времени оформление не заняло. Акт приема-передачи, поход в помещение кассы, квитанция об оплате, паспорт транспортного средства, страховка. На все потребовалось менее получаса, еще полтора Вика добиралась до дома. Удачно найдя свободное место для парковки, она хотела было сперва подняться в квартиру, но затем передумала. Достав из сумочки мобильный, она набрала номер, числящийся у нее первым в списке избранных.
– Ты мог бы спуститься? Да, во двор… Я здесь тебя жду, причем не одна… С сюрпризом… Тогда какой это будет сюрприз? Спускайся!
Спускаться Мясоедов явно не торопился. Обычно ему требовалось не больше минуты, чтобы добраться до лестничной площадки, чуть дольше могло занять ожидание лифта. На то чтобы спуститься на первый этаж, а затем выкатиться по пандусу из подъезда требовалось еще пара минут. Прождав вдвое дольше отмеренного ею времени, Вика вновь полезла в сумку за телефоном. Схватив мобильник, она раздраженно прижала палец к сканеру отпечатка. Экран ожил, и в это же самое мгновение дверь подъезда распахнулась, и из нее выкатился Жора. Оглядевшись по сторонам и не увидев ни самой Крыловой, ни ее ярко-зеленого Смарта, Мясоедов непонимающе нахмурился.
– Я здесь, – выскочив из машины, Вика помахала мужу рукой.
Жора направил коляску в ее сторону. Подъехав ближе, он остановился и удивлено взглянул на Крылову.
– Тебя-то я вижу. А где твоя каракатица? Вроде, мест для парковки хватает.
«Она не каракатица, она красивая… была», – хотела было сказать Крылова, но вместо это произнесла совсем другое.
– Каракатица наша немного увеличилась в размерах, – Вика постучала по капоту «Ларгуса». – Теперь в ней места на все хватит, сзади можно даже коляску загружать. Так что от следующего визита к Реваеву тебе уже точно не отвертеться.
– Вон оно как, – задумчиво протянул Жора, подъезжая еще немного ближе. – Неожиданно.
Внимательно осмотрев автомобиль с одной стороны, Жора сменил позицию и вновь окинул покупку придирчивым взглядом.
– Ну как, что скажешь? – Вике показалось, что предварительный осмотр мог бы и не затягиваться столь надолго. – Можем совершить пробную поездку.
– Что скажу? – Жора улыбнулся, а затем, повторив движение жены, тоже несильно постучал по капоту костяшками пальцев. – Скажу я тебе следующее. Я в это уродство не сяду. Никогда.
Улыбка исчезла с лица Мясоедова. Отъехав на несколько метров в сторону, Жора остановился, немного повернув коляску так, чтобы иметь возможность видеть жену.
– Ну а тебе самое то будет. У вас ведь в управлении парковка большая, а на этой штуковине можно места для инвалидов занимать. Очень удобно. Они ведь у самого входа, если я правильно помню.
– Жора! – Вика почувствовала, как на глаза у нее наворачиваются слезы.
– Надо еще наклейку сзади повесить, – Жора продолжил обратный путь к подъезду, – «Жена убогого». Тогда тебе, возможно, разрешат по выделенной полосе ездить.
– Жора! – выкрикнула Крылова, попытавшись запястьем прогнать вдруг укутавшую глаза мутную пелену. – Жора!
К тому моменту, когда она, наконец, нашла платок и смогла хоть как-то вытереть стекающие по лицу слезы, никакого Жоры уже во дворе не было. Вернувшись в машину, Вика с отчаянием бросила платок на пассажирское сиденье, уткнулась лицом в руль и, уже не сдерживаясь, в голос зарыдала.
Глава 14
Воскресенье, 23мая
Проснувшись, Вика не сразу поняла, где находится, и лишь секунды спустя в ее сознании открылся невидимый шлюз, и поток воспоминаний о вчерашнем вечере хлынул внутрь, сметая все на своем пути.
Слезы, бесконечные слезы, которые все катятся и катятся из глаз, расползаются по щекам, забираются в рот, стекают по подбородку. Затем злость, холодная ярость к самой себе, к той, которая делает все неправильно. Все не так, как надо. Разве не так? Ведь если все не так, а в том, что все не так, сомневаться не приходится, значит, это результат чьих-то усилий, и, похоже, это усилия ее собственные. Тогда зачем? Зачем такому бесполезному, ни на что не пригодному существу жить и мешать жить другим? Для чего так мучиться, когда можно решить вопрос одним поворотом ключа. Да, поворотом, потому что в этом автомобиле нет запуска с кнопки. Хотя нет, одного поворота будет недостаточно. Надо будет выбраться из этого заставленного машинами двора, выехать на шоссе. За городом. Куда-нибудь подальше от Москвы, туда, где машин не так много и где можно разогнаться на полную скорость. Сколько из нее можно выжать? В любом случае, за сотню она перевалит. Этого будет достаточно. Особенно при условии, что встречная фура будет идти с такой же скоростью. Сто и сто, в сумме двести. Это будет быстро, очень быстро, а главное совершенно не больно. Нет, главное то, что водитель грузовика совершенно не пострадает. Что ему будет за рулем такого монстра, который сам весит тонн десять, да еще столько же на себе тащит, а то и больше? Важно, чтобы ее машину не отбросило потом еще на кого-нибудь, кто вдруг окажется рядом. А вдруг действительно кто-то окажется?
Потом были еще какие-то мысли, затем еще, затем в голове стало тесно и появилось желание открыть дверь и выпихать их все за порог, чтобы иметь возможность отдохнуть в тишине и покое. Отдохнуть… Вот только где ей теперь можно отдохнуть? Домой идти точно не хочется. А куда? К знакомым, которые тут же начнут задавать вопросы и не отстанут, пока не вытрясут из тебя все нужные им ответы. Нет, тоже не вариант. В гостиницу? Почему бы и нет. Только надо выбрать какой-нибудь вариант, чтобы не очень дорого и все же поближе к центру, с хорошим видом из окна. Чтобы можно было сидеть, пить вино и любоваться вечерним городом. В ресторан она точно не пойдет, а вот расслабиться в номере будет в самый раз. К вину можно будет купить немного дор блю или рокфора, смотря что удастся найти поблизости…