– Виктория Сергеевна, – недовольно пробурчал он в трубку, – вы здесь сами давно были? Тут живая очередь хлеще, чем в районной поликлинике, а если по записи, так вообще прождем до морковкиного заговенья. В общем, сегодня сделать при любом раскладе не получится. Я заявку оставлю…
– Подождите, – перебила его Крылова, – побудьте там, никуда не уходите. Я вам перезвоню минут через десять-пятнадцать.
Отключившись, Вика тут же набрала другой номер. Номер, который до сих пор находился в коротком списке избранных контактов, хотя последние несколько месяцев она им пользовалась совсем не часто.
– Юрий Дмитриевич, помогите, – взмолись Крылова, едва они с собеседником успели обменяться привычным приветственным набором любезностей, – вы же всех знаете.
– Не преувеличивай, – мягко возразил Реваев, – я даже на нашей улице не со всеми знаком, а мы ведь этот дом уже десять лет, как купили.
– Юрий Дмитриевич, не надо соседей, – заторопилась Вика, – надо в экспертном центре, в отделе обработки цифровой информации.
– Там я точно никого не знаю, – разочаровал ее Реваев. – А что за проблема, пытаешься с экспертизой проскочить вне очереди?
– Пыталась, – Крылова разочарованно вздохнула, – если и вы помочь не можете, то уже не пытаюсь.
– И голос-то у нас дрожащий, и ручки, наверно, трясущиеся… Неужели такая срочность? Что, дня три твоя экспертиза не потерпит?
– Экспертиза потерпит, а вот кое для кого три дня, боюсь, окажется слишком много. В любом случае, Юрий Дмитриевич, была рада вас слышать.
– Тогда еще послушай, – отозвался Реваев, – в этом твоем отделе, как его, цифровом, я никого толком не знаю, но с начальником центра знаком хорошо. Так что, если ты подождешь минут десять, то я тебе перезвоню и скажу, к кому и куда надо обратиться. Договорились?
– Юрий Дмитриевич, вы самый лучший, – совершенно искренне воскликнула Вика.
– Это так некоторые думают, – с коротким смешком отозвался Реваев, – и то только потому, что они тебя плохо знают.
– Так ведь я тоже так думаю, – улыбнулась Крылова.
– Это потому, что ты себя тоже плохо знаешь, – строго отозвался Реваев. – Все. Жди, я перезвоню.
Спустя восемь минут полковник действительно перезвонил, а еще минуту спустя Вика набрала Панина. Коротко переговорив с оперативником, она положила телефон перед собой и уставилась на висящие на противоположной стене часы, на которых кажущиеся совершенно неподвижными стрелки показывали без четверти два. Убедившись, что под ее взглядом стрелки окончательно утратили способность двигаться, она закрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Сначала надо дождаться заключения экспертизы. Если оно не даст ожидаемого ответа, то, скорее всего, можно успокоиться. Если даст, то надо действовать быстро, поскольку события могут начать развиваться в любой момент. В любой…
Глава 16
В тот же вторник
В этот раз сидеть в коляске посреди детской площадки ему не хотелось. Немного поразмыслив, он пересек двор и двинулся в сторону шумящего чуть в стороне проспекта. Добравшись до него, повернул направо. Теперь двигаться предстояло в гору, но для коляски, оснащенной электрическим приводом, затяжной подъем не представлял большой трудности. Жора с силой втянул в себя воздух, выдыхая выхлопные газы проносящихся мимо автомобилей. Да, вот она жизнь. Мчаться туда, куда тебе в данный момент нужно, а то и вовсе куда захочется. Так можно ехать целый день. Остановился, заправился, перекусил и дальше в путь. Заночевать в каком-нибудь мотеле на трассе, а и вовсе провести ночь в машине, разложив задние сиденья. Главное выбрать нормальную стоянку, желательно там, где дальнобойщиков побольше. Тогда можно ни о чем не беспокоиться.
Подъехав к перекрестку, Жора выбрал место чуть в стороне, так чтобы не мешать суетливо спешащим из стороны в сторону пешеходам и остановился в нескольких метрах от ближайшего светофора. Вот его красный глаз погас, на пару мгновений уступив место желтому, вечно обделенному временем и вниманием автомобилистов. Вот желтый, едва успевший заявить о своем существовании, вновь потускнел и затух. На смену ему пришел зеленый. Тот, кого все так ждали. Тот, который говорит: «Теперь можно! Действуй!» И действительно, повинуясь этому безмолвному, но и так всем ясному приказу, поток машин с ревом устремился вперед, правда, всего лишь для того чтобы через километр, от силы полтора, достигнуть следующего светофора и послушно замереть под пристальным воспаленно-красным взглядом.
Да уж, – Мясоедов вновь вернулся к своим рассуждениям, – по трассе ехать гораздо приятнее. Никаких тебе светофоров. Ну, почти никаких. А уж коли трасса еще и подальше от Москвы, куда-нибудь на восток, то и машин на ней не шибко много. Если, переночевав в машине, проснуться пораньше и, не завтракая, сразу выехать, еще до того, как дальнобойщики выведут на шоссе своих многотонных монстров, то можно получить ни с чем не сравнимое удовольствие – мчаться на полной скорости по фактически пустой дороге, любуясь медленно выползающим из-за горизонта солнечным диском.
Повинуясь вновь переключившемуся сигналу светофора, поток машин на проспекте замер и тут же пришел в движение другой, несущийся в перпендикулярном направлении. Поскольку Жора стоял, повернув коляску непосредственно к центру перекрестка, получалось, что теперь машины проезжали справа от него. Потом они остановятся и придут в движение те, что слева. В любом случае все эти куда-то спешащие люди будут спешить мимо. Мимо него, Мясоедова. И не только они, не только шуршащие по асфальту колесами автомобили, не только торопливо устремляющиеся вперед при первой возможности пешеходы. Жизнь, вся жизнь теперь проносится, проезжает, проходит мимо. Мимо него.
Огромный город, частицей которого он себя все время считал, теперь живет сам по себе, словно забыв о том, что есть такой человек, Жора Мясоедов, что он еще жив, что он еще может о чем-то мечтать, что он вообще еще что-то может. Жора с силой стиснул подлокотники кресла. Что он может? Смотреть, как мимо на полной скорости проносятся чужие жизни? Радоваться, когда перед кем-то другим ненадолго загорится красный? Только какая от этого радость, если знаешь, что перед тобой зеленый не загорится никогда?
***
Панин вновь вышел на связь лишь спустя два с половиной часа.
– Ну что, Виктория Сергеевна, могу вас поздравить, – кроме голоса самого Панина в динамике был слышен шум проносящихся мимо машин, должно быть, прежде чем набрать ей, оперативник вышел на улицу, – прогнали обе записи через программу, та сделала раскадровку…
– И какой результат? – Вика не смогла сдержать нетерпение.
– Параметры не совпадают. По высоте расхождение несколько сантиметров, длина рук, то же самое. По ширине разницы не выявили, так как куртка одна и та же, а качество картинки, сами видели, не очень хорошее, но в любом случае заключение почти однозначное. Вероятность того, что к Генке в машину садился один человек, а вышел другой, не менее девяноста процентов.
– Михаил Григорьевич, вы сами понимаете, какой вывод напрашивается?
– Если честно, не очень, – признался оперативник, – ни выводов у меня никаких нет, ни понимания. Ясно мне пока только одно – мы видим два кусочка какой-то очень мутной истории, в которую Генка непонятно зачем влез, не сказав никому ни слова.
– И которая, судя по всему, привела его к гибели, – продолжила Вика.
Панин ответил не сразу. Пискнула автомобильная сигнализация, хлопнула дверь, после чего в телефоне стало совсем тихо, очевидно, майор сел в машину.
– Я вот не очень пойму, – медленно, словно подбирая по отдельности каждое слово, произнес Панин. – Вроде как, экспертиза признаков насильственных действий не обнаружила.
– Вы же знаете, экспертиза может обнаружить отнюдь не все, – горячо возразила Вика.
– Я знаю. Но я знаю и то, что Генка послал сообщение отцу. Почти такое же, как и мне, только голосовое. И если мы могли только гадать, кто именно набирал текст, то по голосу сомнений нет никаких. Вы еще не в курсе, мне час назад звонил Распашной. Генерал Распашной.
– Да? И что от вас хотел Юрий Матвеевич?
– Хотел извиниться, поскольку теперь, как выяснилось, моей вины в гибели его сына не имеется.
– И как?
– Успешно. Извинения были приняты.
– Мне кажется, Михаил Григорьевич, вы поторопились, – сухо произнесла Крылова и, прежде чем прервать разговор, добавила, – вы оба.
***
До конца рабочего дня Вика несколько раз набирала Малютина, но никакой информации у оперативника не было. В конце концов ее регулярные звонки надоели Денису.
– Давайте так сделаем: я что-то узнаю и тогда вам сразу отзваниваюсь, – предложил он, – если ничего не узнаю до вечера, то в десять все равно отзвонюсь.
– Вы собираетесь заниматься всем этим допоздна? – удивилась Крылова, которая едва смогла уговорить Дениса заняться этим странным и совершенно бессмысленным на его взгляд, поручением. – Я бы тогда могла часов в семь к вам присоединиться.
– От помощи я точно не откажусь, – голос Малютина немного потеплел. – Даже от вашей.
– Ну если даже, – немного обиделась Крылова.
– Не в том смысле, – торопливо начал объяснять явно смущенный Малютин, – все же это работа больше оперативная. Ножками. Вы, я думаю, к ней вряд ли привычны.
– Не преувеличивайте, – возразила Крылова, – всего лишь беседа с потенциальным свидетелем. Вся разница в том, что не они ко мне придут, а я к ним.
– Ну и хорошо, тогда в семь созвонимся, распределим усилия, – согласился оперативник. – А что насчет Григорича? Может, его тоже привлечем?
– Нет, – твердо отозвалась Вика, – Панин о том, чем вы занимаетесь, ничего знать не должен.
***
Конечно, есть телефоны, которые для того и созданы, чтобы сотрудник правоохранительных органов мог, не выходя из кабинета, задать все интересующие его вопросы тем, кому он эти вопросы задать хочет. Во всяком случае, так считают некоторые сотрудники правоохранительных органов. Крылова считала иначе и, к ее радости, Денис с нею был абсолютно