Ривер покачала головой.
– Не могу даже представить себе, что ты почувствовала, когда все узнала. Какой поток дерьма! Честное слово, я поражена тем, что ты не просто держишься на ногах, а еще и помогаешь другим.
Откинув голову на спинку кресла, Ярдли устремила взор на звезды.
– Можно вопрос?
– Спрашивай.
– Когда мы только познакомились, ты сказала, что у меня вдребезги разбито сердце. Что ты имела в виду?
Ривер залпом допила вино, словно это была вода.
– Определенно, мои слова произвели на тебя впечатление, раз ты их запомнила… А ты как думаешь, что я имела в виду?
Ярдли уставилась на свой бокал, на отражающийся от него лунный свет.
– Я думаю, это относится к тем, кто больше никогда не сможет снова полюбить. Эти люди так сломлены, что не могут собрать воедино свое сердце, чтобы отдать его кому-то другому.
– Ты знаешь, что в санскрите есть слово для обозначения трещин, которые появляются со временем на чашках и тарелках? – улыбнулась Ривер. – Оно переводится как «неповторимая красота». Смысл его в том, что, вместо того чтобы пытаться заделать трещины, нужно ими восхищаться, потому что они делают посуду неповторимой. Может быть, и разбитое сердце – это нечто неповторимое, уникальное для каждого человека, и нужно пережить это, чтобы затем можно было восхищаться исцеленным сердцем…
Ярдли посмотрела на нее.
– Как тебе удается так держаться? Ты перенесла сильнейшую психологическую травму, но, похоже, неуязвима, и все беды просто отскакивают от тебя.
Печально усмехнувшись, Ривер прикоснулась к швам на лбу. Затем устремила взгляд в пустыню.
– Я не неуязвима. Напротив. Порой мне кажется, что я сделана из стекла. Эта… эта вещь, которая со мной случилась… Я не позволяю себе думать о ней. Когда она всплывает у меня в голове, гоню ее прочь. Пятнадцать лет занималась медитацией и йогой и знаю, как очистить сознание. Ни о чем не думать и сосредоточиться на собственном теле. – Она провела пальцем по краю бокала, не глядя на него. – Мне приходится заниматься этим каждую минуту каждого дня с тех самых пор, как агент Болдуин меня нашел.
Ярдли долго молчала.
– Извини.
Ривер кивнула.
– Я говорила с Закари и… тут что-то не так. Думаю, словами это выразить невозможно, но мы оба это чувствуем. Я это знаю. Не могу сказать, как будет дальше. Знаю, что по-другому, но насколько? Будет ли он смотреть на меня так же, как прежде? Будет ли злиться на себя за то, что не смог меня защитить?
– Мы порой забываем о том, что близкие жертв психологических травм сами переносят травмы. Возможно, будет лучше для вас обоих, если вы поговорите с психологом.
– Почему ты так настойчиво советуешь мне обратиться к психологу? Думаешь, что у меня разовьется какое-нибудь расстройство личности?
– Психологические травмы воздействуют на всех по-разному.
Шумно вздохнув, Ривер сказала:
– Ну, я скажу тебе вот что: все это определенно превращает наши отношения в туманную дымку.
Ярдли хихикнула. Ривер внимательно посмотрела на нее.
– Тебе следует чаще смеяться. На мой взгляд, ты делаешь это слишком редко.
– Временами кажется, что причин для смеха нет.
– Причины для смеха есть всегда, Джесс. Мы здесь для того, чтобы радоваться, а не чтобы платить по счетам до тех пор, пока не окажемся на кладбище.
Ярдли ничего не ответила. Эдди Кэл говорил ей практически то же самое, и от этого воспоминания по спине у нее пробежала холодная дрожь.
– Ммм… думаю, если ты собираешься еще немного задержаться, я принесу бутылку шардоне.
– С удовольствием. – Ривер заколебалась. – Я… если честно, я сейчас не хочу оставаться одна.
– И я тоже.
Глава 14
Повернувшись в кровати, Ярдли почувствовала аромат кофе и бекона. У нее мелькнула мысль, что это Тэра готовит завтрак. Встав, она накинула халат.
Ривер стояла у плиты, жаря яичницу с беконом. На столе стояла тарелка с горкой оладий, а рядом с ней – мисочка со взбитыми сливками, похоже, домашнего приготовления.
– Привет, – сказала Ривер, увидев Ярдли. – Встала? Надеюсь, я не вышла за рамки дозволенного, но это всего лишь завтрак.
– Пахнет восхитительно, – сказала Ярдли, усаживаясь на табурет у стола посреди кухни. – Как спалось в гостях?
– Восхитительно. Кровать мягче моей. Мне здесь положительно нравится. Ты такая счастливая… – Она посмотрела Ярдли в лицо. – Я нашла в ящике «Пятьдесят оттенков серого»[11], плохая девчонка!
– Это по работе, – прыснула Ярдли.
– Я так и поняла.
Джессика отправила в рот кусок яичницы.
– Объедение! Где ты научилась готовить?
– Вынужденная необходимость. Родители рано предоставили мне полную свободу, поэтому, если я хотела есть, приходилось готовить самой.
Вошла Тэра, полностью одетая, с волосами, влажными после душа.
– Смотрите, кто это у нас так рано встал, – сказала она, проходя к тарелке с оладьями и беря один салфеткой.
– Не хочешь посидеть с нами за завтраком? – спросила Ривер.
– Не могу. Должна бежать, – сказала Тэра. – Но все равно спасибо за предложение. Мама считает, что завтрак – это кофе с подсластителем. – Перед тем как уйти, она чмокнула Ярдли в щеку. – Сегодня допоздна сижу в лаборатории, так что вечером не жди.
– Мы с ней немного поболтали сегодня утром, – проводив ее взглядом, сказала Ривер. – Я сплю мало, и, по-видимому, она тоже. Надеюсь, ничего страшного в этом нет.
– О чем вы говорили?
– В основном об учебе. Я тоже училась в колледже. Мы с ней даже близко не стояли, она гений, но я горжусь тем, что училась там. Жаль, так и не окончила…
– Что ты изучала?
– Мифологию и фольклор. Разумеется, самая востребованная специальность.
– Почему ты…
Завибрировал лежащий на столе телефон Ярдли. Она взглянула на номер. Это был Болдуин.
– Прошу прощения, – сказала Джессика, прежде чем ответить. – Что-то ты рановато, а?
– Извини, что побеспокоил.
– Всё в порядке. В чем дело?
– Думаю, тебе следует приехать к Хармони домой. Я нашел ее телефон, Джесс, а рядом кровь. Полагаю, преступник сначала прикончил мать, а теперь расправился и с дочерью. Я квалифицировал дело как похищение, и сейчас местная полиция прочесывает лес…
– Я уже выезжаю.
Перед домом Фарров уже выстроились несколько патрульных машин, и среди них черный «Мустанг» Болдуина. Полицейские в форме из департамента шерифа сновали в дом и обратно, кто-то фотографировал двор и окрестности.
В доме царили беспорядок и грязь. Такер Фарр стоял у стола, засунув руки в карманы. Ярдли узнала его по фотографиям из дела о похищении двенадцатилетней давности.
Болдуин стоял в дверях спальни, давая указания криминалистам.
– Что вы нашли? – спросила Ярдли.
Оглянувшись на нее, он кивнул, предлагая выйти на улицу. Они остановились на крыльце, и Болдуин шумно выдохнул.
– Я нашел ее телефон в шалаше недалеко от дома. Криминалисты обыскали местность вокруг и нашли ожерелье. Я показал его отцу, и тот опознал его как принадлежащее Хармони. Сказал, что она никуда без него не ходила. Застежку не расстегивали – ожерелье порвали. Как будто сорвали с шеи.
– А кровь?
– Обнаружили на ожерелье. Скоро мы узнаем, ее эта кровь или нет, но все выглядит плохо, Джесс. Полагаю, Палач схватил Хармони, и мы найдем ее привязанной к…
– В телефоне есть что-нибудь? – перебила его Ярдли. Она не хотела думать о третьей картине Сарпонга.
– Ничего необычного. По телефону он с ней не связывался.
– Он должен был откуда-то знать про шалаш.
– Палач мог проследить за Хармони, как он проследил за Энджелой Ривер. Увидел возможность и воспользовался ею. Я говорил с Гарретом, и он считает, что Хармони сбежала из дома. Такер совсем не знает свою дочь, а на нее есть досье в службе опеки, из которого следует, что она уже дважды сбегала из дома. Однако теперь, после порванного ожерелья с кровью, это уже кажется маловероятным.
Ярдли окинула взглядом двор.
– Нам следовало собрать информацию на нее, Кейсон.
– О том, что «нам следовало бы», будем рассуждать в старости. Такие вещи непредсказуемы. Мы понятия не имели, как все сложится. – Болдуин проводил тяжелым взглядом криминалистов, собиравших оборудование для изучения образцов крови. – Итак, я готов выслушать любые предложения.
Ярдли оглянулась по сторонам. Недалеко от дома Фарров находилась игровая площадка. Оборудование было убогим, старым и ржавым. В пожелтевшей траве газона зияли проплешины.
Рядом с домом остановился пикап, и из него вышел Кайл Джекс. По-видимому, Болдуин известил и его, поскольку в ближайшее время ему предстоит официально заниматься этим делом. Джекс был в кожаной куртке, щеку оттопыривал леденец. Кивнув стоящим на крыльце полицейским, он присоединился к ним.
– Шалаш за домом?
Болдуин кивнул.
– Я как раз рассказывал Джессике, что недалеко от него мы обнаружили ожерелье со следами крови. Отец девочки говорит, что она с ним никогда не расставалась.
– Место не такое уж и большое. Кто-нибудь что-нибудь видел. Продолжайте прочесывание. И допросите отца. Мне не нравится, что он был осужден за похищение девушки того же возраста, что и его дочь.
– Знаете, я уже дважды его допрашивал, – недовольным тоном напомнил Болдуин.
– Заводиться не надо; просто позаботьтесь о том, чтобы мы сделали все необходимое. – Повернув леденец во рту, Джекс спросил: – Где отец?
– А что?
– Сначала я сам хотел бы поговорить с ним.
– Агент Болдуин разговаривал с ним все утро, – вмешалась Ярдли. – Может, дать ему немного отдохнуть?
– Я быстро, – Джекс подмигнул. – Обещаю.
– Кайл, пожалейте несчастного отца, – Ярдли скрестила руки на груди. – Он потерял жену, и вот теперь дочь.
– Также он в свое время похитил девушку тех же лет. Вам это не кажется слишком уж большим совпадением?