– Все это очень хлипко, миз Ярдли.
– Мы не просим провести обыск у него дома и взять образцы крови. Речь не идет даже об обыске у него на рабочем месте. Только мусорные баки, территория вокруг дома, гараж и машина. На мой взгляд, минимальное вторжение в частную жизнь, ваша честь. Учитывая то, что первая жертва была его любовницей, а вторая – его парой, я полагаю, оснований достаточно.
– Почему гараж? Что за улики вы собираетесь найти там, каких нет в доме?
– Сомнительно, что миссис Фарр когда-либо бывала в доме мистера Закари, однако в машине у него она определенно сидела. А присутствие второй жертвы в доме в качестве жильца поставит под сомнение все обнаруженные там улики.
Нойфер задумался, уставившись на ордер. У Ярдли в груди образовалась пустота, вызывающая тошноту.
– Не хочу показаться бесцеремонной, ваша честь, но, цитируя судью Скалиа[29], никто не знает точно, что такое достаточные основания. По-моему, это означает, что нужно рассматривать все в наиболее благоприятном для нас свете и задаваться вопросом, мог ли этот человек совершить преступления, в которых его обвиняют. Кроме того, психологический профиль предполагает, что преступник работает в сфере медицины, что верно в отношении Майкла Закари.
Подписав ордер, Нойфер протянул его Ярдли.
– Мусорные баки у дома, гараж и машины в гараже и на территории. И больше ничего.
– Разумеется. Спасибо.
Судья отвернулся к компьютеру. Выйдя в коридор, Джессика прислонилась к стене. Она могла думать только о том, как поступит Ривер, когда к ней домой нагрянут сотрудники правоохранительных органов и обвинят ее любимого мужчину в том, что это он пытался ее убить.
Глава 28
Средняя школа Гроув-Спрингс находилась в приземистом здании посреди жилого квартала. Дома вокруг были обветшалыми, в самой школе перила покрылись ржавчиной, а желтовато-зеленая краска шелушилась.
Болдуин подъехал к школе, когда только началась большая перемена. Дети бегали по двору, болтали на скамейках или шли в ближайший продуктовый магазин за чипсами и газировкой.
Войдя в здание, Болдуин заглянул в учебную часть. Женщина в бежевом платье, сидящая за компьютером, спросила, не поднимая взгляда:
– Чем могу помочь?
– Я специальный агент Кейсон Болдуин из ФБР. Я хотел бы поговорить с директором Рейли.
– Одну секунду.
Скрестив руки на груди, Болдуин обвел взглядом кабинет. На стене висела доска объявлений с сообщениями о предстоящем смотре талантов, баскетбольном матче и «Укрощении строптивой» в постановке школьного драмкружка. На скамейке сидел мальчик, понуро опустив голову.
– В чем провинился? – спросил у него Болдуин.
Мальчишка поднял взгляд.
– Вставил петарду в картофелину.
Болдуин присвистнул.
– Взорвалась?
Мальчишка молча кивнул. На лице у него застыл ужас.
– Ну, больше так делать не надо… а наказание забудется. К тому же девчонки будут считать тебя бунтарем, – подмигнув, сказал Болдуин.
Мальчишка улыбнулся.
В кабинет вошел невысокий толстенький мужчина в вязаной жилетке. Подняв брови, он сказал:
– Тед Рейли.
Они пожали руки.
– Кейсон Болдуин. Я из ФБР, занимаюсь исчезновением Хармони Фарр. Вы можете выкроить для меня минутку?
– Конечно. Идемте со мной.
Обстановка в кабинете Рейли была скудной, однако у стены стоял удобный на вид синий диван, а перед ним – столик с курительницей для благовоний. Мужчины сели.
– Услышав, я не мог в это поверить. Сперва домашнее насилие, затем ее мать, и теперь вот это… Клянусь, ангелы-хранители за что-то обиделись на эту семью. Если вы религиозны, я не хотел вас оскорбить.
– Не религиозен. Говоря о домашнем насилии, вы имели в виду дружков ее матери, правильно?
Директор кивнул.
– Я лично позвонил в службу опеки, когда Хармони пришла в школу вся в синяках. Отвратительных черных синяках размером с бейсбольный мяч. Ее отправили на пару недель в приемную семью, но затем она вернулась к своей матери. – Рейли покачал головой. – Хармони сказала мне, что не хочет к ней возвращаться. Что семья, куда ее отдали, приняла ее хорошо. Однако мать потребовала, чтобы ее вернули.
– Что насчет отца?
– Вы о чем?
– Знаете о его прошлом?
Кивнув, директор сложил руки на животе.
– Знаю. Вы хотите знать, как он относился к Хармони? Понятия не имею. Если честно, наше общение было кратким и редким. Вам лучше поговорить с Маргарет, она у Хармони учитель истории. У них были близкие отношения. Это Маргарет привлекла мое внимание к случившемуся.
Маргарет Димопулос выглядела в точности так, как представлял себе школьную учительницу Болдуин: маленькая, в очках, в юбке, на руках чернила. Она была похожа на учительницу, которая была у него в начальной школе. Как и Маргарет в отношении Хармони, она проявляла к нему участие, кормила его, когда ему было нечего есть, а зимой принесла ему теплую куртку, поскольку мать Болдуина и ее дружок не покупали ему теплые вещи, считая их ненужными мелочами.
– Мистер Рейли сказал, что у вас с Хармони были хорошие отношения, – сказал Болдуин.
– Я старалась, – вздохнув, сказала Маргарет, снимая очки. – Хармони была замечательная девочка, учитывая все то, через что ей пришлось пройти. Иногда дети, пережив подобное, становятся злобными и желчными. Хармони была очень доброй. И умной. Если б только у нее дома была соответствующая обстановка, уверена, она многого добилась бы в жизни.
– Хармони никогда не говорила о том, что кто-то ее преследует, звонит ей? Ее ничего не тревожило?
– В последнее время ничего не было, – Маргарет покачала головой.
– В последнее время?
– Был один дружок ее матери – разумеется, еще до того, как ее отец вышел из тюрьмы; он иногда подъезжал к школе и пытался ее забрать, но Хармони отказывалась садиться к нему в машину. Однажды я увидела, как он с силой схватил ее за руку и попытался затащить в авто. Когда я выбежала на улицу, он уже уехал.
Достав телефон, Болдуин открыл в нем записную книжку.
– Вы, случайно, не помните его имя?
– Не помню, к сожалению… Как-то раз завела об этом разговор с Хармони, но она отказалась отвечать. Когда ее отец вышел на свободу, мать выставила своего ухажера из дома.
– А что насчет отца? Девочка говорила о нем что-нибудь?
– По-моему, она его боялась. Прямо так Хармони ничего не говорила, вероятно, опасаясь, что он про это прознает, но я чувствовала. – Она отправила в рот мятное драже. – Вы должны понять, агент Болдуин: Хармони ненавидела своих родителей. Однажды она ворвалась ко мне в кабинет с криками: «Чтоб они сдохли!» Для нее родители были самыми плохими людьми на свете. Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что отец причастен к ее исчезновению, но также не удивлюсь, если Хармони просто сбежала из дома. Она уже дважды пыталась, но ей не удалось уйти далеко. Я объяснила ей, что жить на улице гораздо хуже, чем дома, а она… – Маргарет опустила взгляд на стол, и ее глаза наполнились глубокой печалью. – А она сказала, что хуже дома ничего не может быть. – Вытерев слезинку, она надела очки. – Я должна была что-нибудь сделать. Может быть, самой взять над ней опеку – не знаю, все, что угодно…
Болдуин взглянул на телефон – пришло сообщение от Ярдли. Вероятно, о том, что судья подписал ордер на обыск в гараже Майкла Закари и можно приступать.
– Вы сделали всё, что смогли. Вы не родственница, и у вас нет никаких прав. Связаться с опекунским советом и попробовать забрать Хармони из дома – это все, что было в ваших силах.
Маргарет медленно покачала головой.
– Я просто старалась быть рядом, когда Хармони нуждалась во мне, и не слишком лезла в ее дела. Наверное, мне следовало бы заняться этим дружком ее матери. Я помню, Хармони сказала, что он очень расстроен тем, что мать выставляет его из дома, поскольку отец вышел из тюрьмы. Может, если он был зол на ее мать, то перенес эту злобу и на девочку?
Глава 29
Обыск решили провести следующим утром. Ярдли засиделась на работе допоздна. Это был последний день ее официальной работы в прокуратуре. Она получила бумаги, согласно которым до завершения дела Палача с Багряного озера оставалась работать по контракту. Лью предупредил ее, что свободного кабинета нет, но она сможет пользоваться залом для совещаний, если тот будет свободен.
Вместо того чтобы ехать домой, Ярдли направилась прямиком в тренажерный зал. Полчаса она колотила кулаками тяжелую грушу, затем еще полчаса бегала на дорожке. Мужчина в годах, занимавшийся штангой, не сняв с руки дорогой «Ролекс», под впечатлением от увиденного спросил у нее, не хочет ли она поплавать на яхте.
Когда Ярдли вернулась домой, Тэра уже спала. Сев на краешек кровати, Джессика какое-то время просто смотрела на дочь. Пусть Тэра взрослела, спящей она по-прежнему казалась маленькой девочкой. Легонько прикоснувшись к ноге дочери, Ярдли отправилась в душ.
Она стояла под струями до тех пор, пока горячая вода не закончилась, затем надела халат, удалилась с бокалом вина в спальню, включила телевизор и прыгала по каналам, пока у нее не зазвонил телефон. Это была Ривер. Джессика подумала было о том, чтобы не отвечать, но почувствовала, что должна это сделать.
– Привет, Энджи!
– Вот так гораздо лучше! – прыснула Ривер.
– Что стряслось?
– Только что показывали «Тельму и Луизу»[30], и я подумала про тебя.
– У меня с ними нет ничего общего, – улыбнулась Ярдли.
– Ну да, ты просто тайна, завернутая в загадку…
– Нет, просто уставшая женщина средних лет, с завтрашнего дня официально безработная.
– Ты серьезно?
– Написала заявление больше полутора месяцев назад, и вот наконец срок подошел. Закончу это дело с Багряным озером и навсегда распрощаюсь с прокуратурой.
– Значит, хочешь в отставку?