– Следующий понедельник всех устраивает?
– Замечательно.
Ярдли оглянулась на Закари, не спускавшего с нее глаз.
– Да, спасибо, устраивает.
Астер шепнул что-то Закари, после чего того увел пристав. Проходя мимо Ярдли, Закари сказал:
– Я этого не делал, Джессика. И ты это знаешь.
Пристав рявкнул на него, призывая молчать. Ярдли покинула зал суда, Астер последовал за ней.
– Не думаю, что у него был сообщник, – сказал Астер, направляясь к лифтам. – А думаю вот что: все это сделал кто-то другой, после чего подбросил улики ему в гараж.
– Кто?
– Такер Фарр, тот, кого вы чуть не арестовали.
– Согласна. Если Закари захотел избавиться от своей подруги и от своей любовницы, кто подойдет для этого лучше мужа любовницы, который сам хочет от нее избавиться? И если это Такер пытался убить Энджелу, вполне разумно, что он ошибся с дозой рицина. Расходимся мы с тобой только в том, что я считаю, что они действовали заодно.
– Ты полагаешь, они согласились убить друг для друга? Чересчур натянуто, Джесс. Никакие присяжные в это не поверят. И какой смысл раскладывать их на столе и обматывать бинтами? Проще пристрелить ночью и бросить на улице.
Ярдли шагнула в кабину лифта.
– Не согласна, Дилан. Дай мне больше, и я тебя выслушаю, однако до тех пор продолжу свою линию.
Двери закрылись. Джессика уставилась на свое отражение на хромированной поверхности. На нее давила возможность того, что Закари непричастен к этому делу. Иногда, когда она строила обвинение против человека, который потенциально мог быть невиновным, ей вдруг становилось физически плохо. Словно ее иммунная система слабела вместе с уверенностью в собственной правоте. Однако сейчас этого чувства не было. Она считала себя обязанной идти вперед, даже несмотря на то что где-то глубоко внутри чувствовала: нужно копать дальше.
У нее завибрировал телефон, напоминая о непрочитанном голосовом сообщении. От Ривер. Ярдли прослушала его, и по жилам у нее разлился адреналин.
Как только двери кабины лифта открылись, она бросилась к машине.
Глава 46
Ярдли резко затормозила перед домом Энджелы Ривер и, выскочив из машины, поспешила к входной двери. Дверь оказалась не заперта.
Внутри царила полная тишина. Кондиционер не работал, и воздух был спертым. Солнечный свет вливался в окна от пола до потолка.
– Энджи?
– Я в спальне, – ответил слабый голос.
Ярдли поспешила туда.
Ривер лежала на двуспальной кровати. На одеяле валялись янтарно-желтые флаконы с лекарствами, на ночном столике стояла пустая бутылка из-под красного вина. Ярдли прочитала этикетки на лекарствах. Успокоительные, транквилизаторы, антидепрессанты. Ее встревожили только транквилизаторы.
– Ты смешивала это со спиртным?
Глаза у Ривер были красные и опухшие. На столике валялись скомканные одноразовые платки.
– Я выпила всего несколько таблеток.
– Сколько?
– Совсем немного.
– Вставай! Едем в больницу.
Ривер мягко взяла ее за руку.
– Не надо, их было совсем немного. Я могу принимать шесть штук в день, а приняла немного. Почти все вино я выпила еще вчера вечером.
Смерив ее взглядом, Ярдли села.
– В своем сообщении ты сказала, что не можешь больше терпеть. Я подумала, что ты совершишь какую-нибудь глупость, Энджи.
– Хотела, но вместо этого позвонила тебе… Не знаю, наверное, я просто трусиха. Извини, что потревожила тебя.
– Извиняться не за что.
Закрыв глаза, Ривер покачала головой.
– Похоже, жизнь – это одна буря дерьма за другой. И конца-края этому не видно.
Ярдли накрыла ладонью ее руку, и они долго сидели молча.
– Ну, по крайней мере я могу ставить все наши старые пластинки, пока Закари в тюрьме. Думаю, там они ему не понадобятся.
– Нет, не понадобятся, – Джессика улыбнулась.
Шмыгнув носом, Ривер взяла новый одноразовый носовой платок и уселась в кровати.
– Думаю, вид у меня сейчас дерьмовый.
– Ну, я не хотела говорить, но, когда я тебя увидела, мне в голову пришло сравнение с Животным из «Маппет-шоу»[40].
Ривер прыснула. Встав, она подошла к зеркалу над трюмо.
– Как ты думаешь, может быть, мне нужно начать играть на барабанах?
– Изменить свою жизнь никогда не поздно.
Повернувшись к ней лицом, Ривер шумно вздохнула.
– Спасибо за то, что пришла. У меня… ну… других друзей нет.
Подобрав с пола пустой пузырек из-под лекарств, Ярдли поставила его на ночной столик.
– Как и у меня.
Через пять дней началось предварительное слушание. Многие юристы считают предварительные слушания судебным процессом в миниатюре, с представлением улик и дачей показаний, однако в последнее время среди прокуроров наблюдается тенденция вместо показаний представлять так называемые заявления в соответствии со статьей 1202 уголовно-процессуального кодекса, лишая защиту возможности перекрестного допроса свидетелей до начала судебного процесса.
Ярдли взяла заявления у Болдуина, следователя Гаррета, помощника патологоанатома, Энджелы Ривер, судебного токсиколога из Центра контроля над заболеваниями и следователя Министерства нацбезопасности по поводу рицина, соседки, звонившей в полицию насчет Ривер, и риелтора, обнаружившего труп Кейти Фарр. Также к материалам были приложены заявления людей, имеющих косвенное отношение к делу, на тот случай если у судьи появятся какие-либо вопросы, не освещенные в остальных заявлениях.
Ярдли сидела за столом обвинения, дожидаясь прихода судьи. После вечерней уборки в зале пахло дезинфицирующим средством с ароматом лимона.
Судья Харви У. Уэстон был преклонного возраста и уже подумывал о том, чтобы выйти в отставку. Ярдли поспрашивала о нем в окружной прокуратуре, и все сошлись в том, что, несмотря на внешнюю грубость, работать с ним можно. Многие прокуроры пожаловались на то, что свои суждения Уэстон выносит случайным образом, один день благоволя защите, а другой – обвинению, не обращая особого внимания на фактические аргументы.
Кряхтя, судья Уэстон опустился в кресло и сказал:
– Прошу всех сесть. – Он включил компьютер. – Кто первый?
Секретарь, молодой мужчина, которого Ярдли до этого ни разу не видела, сказал:
– Дело сто сорок девять двадцать три «А», штат Невада против Майкла Джейкоба Закари. На сегодня назначено предварительное слушание.
Прокурор и защитник представились для протокола, после чего судья сказал:
– Миз Ярдли, приступайте.
– Ваша честь, можно подойти?
– Разумеется.
Джессика подошла к секретарю и передала ему стопку документов. Все эти документы она несколько дней назад отсканировала и отправила по электронной почте Астеру.
– Прокуратура хотела бы представить вместо свидетельских показаний следующие заявления согласно статье тысяча сто два, помеченные как свидетельства обвинения с первого по восемнадцатое.
– Мистер Астер, что скажете?
– Разумеется, возражаю, ваша честь.
– Кто бы сомневался, – проворчал судья.
– Прошу прощения?
– Я сказал: «Кто бы сомневался». Но продолжайте, выкладывайте, что вам там не терпится мне сказать.
Оглянувшись на Ярдли, Астер сказал:
– Налицо очевидная попытка обвинения обойти прецедент Кимболла, предоставляющий защите возможность поставить под сомнение интерпретацию дела, предлагаемую обвинением. Я могу еще понять одно или два заявления… Простите, ваша честь, вы только что закатили глаза?
– Нет, продолжайте. Давайте просто покончим с этим.
Астер колебался, глядя на Уэстона. Тот смотрел на него.
– Как я уже говорил, в деле Кимболла апелляционный суд Девятой комиссии рассмотрел вопрос, предоставляют ли заявления, взятые в соответствии со статьей тысяча сто два, защите достаточную возможность полностью разобрать все обстоятельства расследования уголовного дела. И хотя было установлено, что заявления полностью приемлемы в тех случаях, когда… Ваша честь, на этот раз вы определенно закатили глаза.
– Ничего подобного. Итак, вы хотите получить решение?
– Да, хочу, но мне хочется надлежащего решения, основанного на постановлении Девятой комиссии…
– Девятая комиссия – сборище хиппи, курящих «травку»! Не знаю, какого черта нас не отнесли к юрисдикции Десятой. Вот объясните мне, мистер Астер, неужели у Невады больше общего с Гавайями и Калифорнией, чем с Ютой и Колорадо?
Астер оглянулся на Ярдли, та лишь пожала плечами.
– Не смогу объяснить, ваша честь. Но я хотел бы поговорить о нашем деле.
Проворчав что-то себе под нос, судья сказал:
– Миз Ярдли, ваше видение дела Кимболла.
– В этом деле суд постановил, что данный случай является уникальным, и к нему невозможно применить это правило. Конкретно – суд не смог определить, имело ли место нарушение права обвиняемого на очную ставку со свидетелями обвинения, поскольку последнее не было уверено в том, что задержало истинного виновника, так как у обвиняемого был брат-близнец. Однако в данном случае мистер Закари, мягко говоря, был пойман с поличным, и никакого брата-близнеца у него нет. Следовательно, ссылаться на прецедент относительно заявлений в соответствии со статьей тысяча сто два на основании нарушения права на очную ставку нельзя, а другое обоснование защита вряд ли сможет предложить.
– Вообще-то, ваша честь, она не должна была это говорить. Решения принимаете вы.
– Совершенно верно, и я считаю, что эти заявления достаточно надежны и достоверны, чтобы использовать их вместо свидетельских показаний. Я принимаю…
– Ваша честь, это же смешно. Вы еще даже не ознакомились с заявлениями; как вы можете говорить, что они достаточно надежны и достоверны?
Судья нахмурился.
– Следователя Гаррета я знаю с тех пор, когда вы еще ходили в школу, мистер Астер, а Кейсон Болдуин, помимо того что провел пятнадцать лет на оперативной работе, – инструктор в академии ФБР. Если я не могу считать надежными и достоверными их письменные заявления под присягой, то что вообще можно считать таковым? И, пожалуйста, впредь больше не перебивайте меня.