– Лукас, вы имеете к этому какое-либо отношение? Потому что, если имеете, лучше сказать мне об этом сейчас, ибо после того, как это попадет в судебные протоколы, об этом узнают все.
Оглянувшись на Астера, Гаррет презрительно ухмыльнулся.
– Долбаный козел! Если б мы были не в зале суда, клянусь, я бы…
– Так, предоставьте мне думать о нем. А вы подумайте о себе. Выкладывайте все, что может сказать ваша бывшая жена.
Двери зала суда открылись, и пристав ввел привлекательную женщину в красном платье. Увидев ее, Гаррет выпучил глаза, провожая ее взглядом через весь зал до кафедры для дачи показаний, где она принесла присягу.
– Ваша честь, – сказала Ярдли, поднимаясь на ноги, – прошу дать мне возможность поговорить со следователем Гарретом.
– Отклоняется.
– В таком случае я прошу пятиминутный перерыв, чтобы сходить в туалет.
– Отклоняется. Я не дурак, миз Ярдли.
– Возможно, кто-то из присяжных хочет сходить в туалет, прежде чем мы приступим к этому.
Уэстон повернулся к присяжным.
– Кто-нибудь из вас хочет в туалет?
Ярдли надеялась, что кто-нибудь поднимет руку, однако этого не произошло.
– В перерыве отказано, – сказал Уэстон. – Приступайте, мистер Астер.
Адвокат подошел к кафедре, но остановился рядом с присяжными, поэтому, когда Кимберли Элли смотрела на него, казалось, будто она обращается непосредственно к ним.
– Для протокола назовите себя.
– Э… Кимберли Мишель Элли.
– Миссис Элли, вы знакомы со следователем Лукасом Гарретом?
– Да, знакома.
– Откуда вы его знаете?
– Мы были женаты.
– Когда?
– Ну, поженились в две тысячи одиннадцатом, а через четыре года развелись.
– Что послужило причиной семейного разлада?
– Возражаю, ваша честь, – вставила Ярдли.
– Поддерживаю. Мистер Астер, только факты, относящиеся к делу.
Засунув руки в карманы, Астер повернулся к Кимберли Элли.
– Миссис Элли, вы знаете суть этого процесса?
– Да.
– Я знаю, что вы не присутствовали в зале, но ваш бывший муж только что показал, что никогда не ударял никого ножом и это никогда не расследовалось.
– Кто бы сомневался.
– Это правда?
– Нет, это неправда.
В зале послышался ропот. Ярдли обернулась. Здесь присутствовали человек десять, все без журналистских бейджиков. Она не сомневалась, что это в основном журналисты и блогеры, пытающиеся обойти запрет Уэстона на присутствие в зале суда средств массовой информации. Ярдли удивилась, не увидев среди присутствующих Джуда Чанса.
– Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду, – сказал Астер, выждав добрых десять секунд, чтобы присяжные в полной мере впитали услышанное.
– Наши с Лукасом отношения… быстро испортились. Первые несколько лет все было замечательно, но он начал пить, когда стал следователем. Это…
– Возражение, – сказала Ярдли. – Ваша честь, это не имеет никакого отношения к делу.
– Отказано.
Астер кивнул Кимберли.
– Продолжайте, миссис Элли.
– Я просто хотела сказать, что Лукас начал сильно пить, когда стал следователем. – Оглянувшись на Гаррета, она снова повернулась к Астеру. – Некоторые полицейские просто не созданы для этого. Патрульные не любят следователей, потому что тем достается вся слава и их фото в газетах, а следователи не любят полицейских в форме, поскольку у тех нормированные смены. Это два разных мира. Поэтому, когда Лукас стал следователем, он растерял всех своих друзей. Перестал с ними встречаться. Это вызвало сильный стресс. В общем, полагаю, именно это подтолкнуло его к пьянству, и… ну, где-то через год все вышло из-под контроля.
– Что значит «вышло из-под контроля»?
Прикусив губу, Кимберли уставилась в окно. Ярдли показалось, что у нее в глазах блеснули слезы.
– Лукас… ну… как-то раз избил меня.
Ярдли вскочила на ноги.
– Можно подойти?
– Отказано.
– Ваша честь, я прошу несколько слов с глазу на глаз.
– А я вам отказываю. – Уэстон посмотрел на Кимберли. – Продолжайте, миссис Элли.
Ярдли села. Она посмотрела на Астера, и тот подмигнул ей.
– Что вы имеете в виду – избил вас? – спросил защитник.
Далее мягкими наводящими вопросами он вытянул из Кимберли подробности ссоры, в ходе которой пьяный Гаррет затащил ее в душ и несколько раз ударил кулаком в лицо. Он расспросил ее, что было дальше и как она ездила в больницу. Как ее сыну пришлось заходить вместе с ней в кабинет врача и врать, чтобы его отца не арестовали, чтобы он не потерял работу, единственный источник дохода семьи.
Ярдли увидела на лицах присяжных сочувствие. Подавшись вперед, Гаррет шепнул ей:
– Все это полная чушь. Возражайте.
– Я пробовала, – шепотом ответила она. – О чем еще вы мне не рассказали?
– Ни о чем. Все это выдумки. Вызовите меня после нее, чтобы я все объяснил.
– Всему свой черед.
Кимберли расплакалась. Астер дал ей время прийти в себя, затем спросил:
– Это был единственный раз, когда он поднял на вас руку?
Она покачала головой.
– Полицию я не вызывала, никуда не жаловалась. Мое слово против его – все равно никто ничего не сделал бы, поэтому я просто терпела. И я любила его, и у нас был общий сын. Я надеялась, что Лукас переменится, когда стресс работы ослабнет, и перестанет пить… не знаю. Как знать, что думать в такой ситуации? Ты любишь человека и в то же время ненавидишь его.
– Он переменился?
– Нет. Пьянство стало… не то чтобы ежедневным, но оно случалось достаточно часто, и я поняла, что Лукасу нужна помощь. Когда я попыталась что-то предпринять, Лукас заявил, что скорее умрет, чем будет лечиться в компании алкашей. И тогда я решила уйти от него.
– Когда это было?
– Четыре года назад. В апреле. Помню, это было воскресенье. Лукас уехал на рыбалку с приятелями, а я собрала свои вещи, и мы с сыном ушли из дома.
– Что произошло дальше?
– Лукас был в ярости. Много кричал. В понедельник он заявился ко мне на работу. Ломал вещи, кричал, отталкивал моего начальника, который попытался за меня заступиться. Он был так пьян, что я чувствовала перегар в десяти шагах.
Она посмотрела на Гаррета и тотчас же отвела взгляд.
– Это продолжалось и после того понедельника? – спросил Астер.
– Да. Все становилось только еще хуже и хуже. Я собиралась взять… как это там называется? – запретительный приказ, но мой адвокат сказал, что лучше не делать этого до завершения развода. Что это только все усложнит, поскольку нам предстояло делить имущество и решать вопрос об опеке.
– Что еще происходило в это время, миссис Элли?
Сделав глубокий вдох, Кимберли медленно выпустила воздух.
– Теперь нам с сыном приходилось жить только на мою зарплату. Я работала на низкооплачиваемой работе и доучивалась в колледже, так что мы жили не в лучшем районе. Какие-то подростки торговали на перекрестке наркотиками. Там был маленький продуктовый магазин, они всегда торчали перед ним. К ним подходили люди, протягивали деньги, а они им что-то отдавали. Это было неприятно, но не очень страшно, хотя изредка случались драки. И вот однажды – это было в июне, точнее, десятого июня того года, – ко мне в дверь позвонила полиция. Я только что вернулась с работы, я была вымотана до предела и хотела сказать, что ничего не видела, поскольку была уверена, что они хотят расспросить про какую-то драку, но полицейские сказали, что мой друг Натан Элли – теперь это мой муж, – возможно, кого-то зарезал. Одного типа, торгующего наркотиками на углу.
– Это правда?
– Нет, конечно же! Когда это случилось, Натан был в Монреале. У него магазин продуктов здорового питания, и он был на выставке. Я показала полицейским его страничку в «Инстаграме», где он выложил кучу фотографий оттуда, но они не поверили. Сказали, что проведут в квартире обыск, и я ничего не могла поделать.
– Что произошло во время обыска?
– Они нашли нож. Такой армейский. Складной. Он был завернут в окровавленную рубашку.
– Ваш нож?
– Нет, я его никогда не видела.
– Нож Натана?
– Нет. Полицейские сказали, что Натан зарезал того парня, и арестовали его, но потом их сержант или кто-то там еще поговорил с теми, кто был вместе с Натаном в Монреале. Тогда полицейские сказали, что это была я, но затем они просмотрели видео. Я установила на входную дверь видеокамеру, которая начинает съемку, если рядом возникает какое-то движение. В ночь поножовщины камера записала, как мы с сыном вернулись домой и больше не выходили до следующего утра. Но на следующий день камера записала кое-что еще.
– Что?
– Возражение, все это лишь предположения. Если свидетель хочет обсудить это, мы должны просмотреть видео.
Положив на стол обвинения видеодиск, Астер сказал:
– Ваша честь, я могу подойти к секретарю?
– Можете.
Астер вручил диск секретарю. Пока пристав гасил свет, на стене напротив присяжных опустился экран. Секретарь вставил диск в проигрыватель, и на экране появилось изображение.
Весь зал, затаив дыхание, смотрел, как на видео Кимберли и маленький пухлый мальчик вышли из квартиры. Экран погас. Когда камера включилась снова, освещение было уже ярким, это был разгар дня. На пороге стоял Лукас Гаррет. Торопливо приблизившись к двери, он воровато оглянулся по сторонам. В руке у него что-то было. Повозившись с замком, он открыл дверь и вошел внутрь.
– Что мы сейчас увидели? – спросил Астер.
– Это Лукас проник в нашу квартиру. Камера очень хорошо спрятана. Он о ней не знал.
– Следующие пятнадцать минут я промотаю в ускоренном режиме.
Экран погас, Астер прокрутил вперед четырнадцать с половиной минут, затем снова появилось изображение. Гаррет вышел из квартиры, бегом вернулся к своей машине и уехал.
– Вы показывали это видео полиции?
– Показывала.
– И что случилось?
– Обвинения против меня и Натана были тотчас же сняты, и больше нас не беспокоили. – Теперь Кимберли смотрела на Гаррета. – Нам сказали, что Лукаса вызовут на допрос. Больше я ничего об этом не слышала.