– Как вы полагаете, это Лукас пырнул ножом того парня и подбросил нож к вам домой, чтобы вашего друга арестовали, а вы на слушаниях об опеке предстали в неблагоприятном виде?
– Возражение, свидетеля просят строить догадки.
– Поддерживается.
– Благодарю вас, миссис Элли, – сказал Астер. – Это всё.
Не двигаясь с места, Ярдли проводила ее взглядом. Кимберли казалась хрупкой и даже по прошествии стольких лет напуганной. Придирчивый перекрестный допрос смог бы настроить присяжных против нее. И Ярдли недаром работала прокурором по делам о сексуальном и домашнем насилии: она знала, как рвать в клочья показания свидетелей. Джессика повернулась к Гаррету, не отрывавшему взгляда от своей бывшей жены, и шепотом спросила:
– Это правда?
– Нет! Нет, черт возьми, это неправда!
– Вы мне лжете.
Скорчив гримасу, Гаррет покачал головой.
– Знаете что, с меня хватит этого дерьма! Обвиняйте этого козла сами!
Встав, он покинул зал. Ярдли отреагировала на это, лишь крепче стиснув зубы. Она встала.
– У меня нет вопросов к свидетельнице, ваша честь.
Глава 55
Небо было темно-серым. Откинувшись на капот своей машины, Болдуин слушал пение птиц в соседней роще и жужжание пролетающей изредка мухи. Он вспоминал дело, которое вел несколько лет назад: в парке была убита молодая мать, гулявшая с коляской. Похоже, если заниматься этим ремеслом долго, призраки появляются везде.
Кристен Рис подъехала несколько минут спустя на синем «Шевроле». Она была в черных брюках и красной рубашке, пистолет в кобуре под мышкой.
– Опять спишь на работе? – натягивая пиджак, сказала Рис.
– Стараюсь урвать минутку-другую везде, где только получается. – Выпрямившись, Болдуин почесал затылок. – Ну, и что это за тип?
– Сказал только, что его зовут Леонард и у него есть информация по Хармони Фарр. Я сразу же позвонила тебе.
– За что я тебе очень признателен. Мало кто из полицейских поступил бы так.
– Черт возьми, это вы, мужчины, меряетесь, у кого пиписька длиннее. Вот почему начальниками полиции и шерифами должны быть только одни женщины. Мы хотим лишь делать дело.
– Девочки, если вы будете всем командовать, кто будет готовить кофе и покупать пончики?
Рис ущипнула его за руку.
– Не вынуждай меня прострелить тебе задницу!
Усмехнувшись, Болдуин оторвался от машины.
– Я по тебе соскучился.
– И я тоже. Где ты пропадал, черт побери?
Они прошли в рощу рядом с большой детской площадкой. Асфальтовая дорожка петляла между деревьями.
– Помнишь, я говорил тебе про своего нового начальника? Теперь он заставляет меня по двенадцать часов в день гоняться за мошенниками, выписывающими фальшивые чеки. На это уходит все мое время.
– Что, правда?
– Правда. Я здесь сейчас в свое свободное время.
– Блин! Тебе не позавидуешь.
– Ну, тут ничего не поделаешь. – Он пожал плечами. – Наверное, подошло время сменить занятие. Всегда хотел стать барменом. Как ты думаешь, у меня получится?
– Думаю, с такой внешностью ты будешь получать много чаевых.
Усмехнувшись, Болдуин засунул руки в карманы. Они неспешно шли по парку.
– Значит, ты про этого типа ничего не знаешь, так? – спросил он.
– Абсолютно.
– Как-то странно нестись сюда, вместо того чтобы сначала пригласить его к себе и выяснить, что ему известно.
– Ты видел материалы дела? У нас нет ничего. Когда это только попало в средства массовой информации, нам звонили разные придурки и добрые самаритяне, но через несколько дней закончилось даже это. Теперь никому нет дела. Хармони была в новостях полдня, но с тех пор про нее уже все забыли. Если в ближайшие несколько недель я ничего не найду, дело переведут в разряд нераскрытых, и Хармони Фарр можно будет расстаться с надеждой, поскольку ни один полицейский больше на него не взглянет.
Болдуин кивнул. Примерно такой же протокол действовал и в Бюро. Если в течение какого-то времени новой информации по делу не появлялось, оно закрывалось и убиралось на полку, и больше о нем никто не вспоминал. Кроме родственников, потерявших близкого человека.
– Я связался со своим осведомителем из среды совершивших сексуальные преступления, – сказал Болдуин. – Обещал замолвить за него словечко перед надзором, если он добудет какую-либо инфу на Хармони.
– Он что-нибудь нашел?
– Нет. Сказал, что искал везде, но просто нигде ничего нет. Ни одной ниточки. Одни и те же извращенцы выкладывают мерзкие комментарии в Даркнете, но ничего такого, что нельзя было бы найти в новостях. Вероятно, тот, кто похитил Хармони, не из этого круга, или же он очень умело скрывается.
Рис остановилась на поляне. Впереди был общественный туалет, справа – еще одна детская площадка, а с другой стороны – футбольное поле. Середину занимали беседки со столами и скамейками.
– Он сказал, что встретится с нами здесь.
Они уселись на скамью.
– Тебе часто становилось плохо от этого дерьма?
– Угу. А какому полицейскому не становилось?
– Тогда почему ты не уходишь? У тебя ведь есть другие варианты, разве не так?
– У моего отца неплохой бизнес, – пожала плечами Рис. – Он продает спецтехнику, катера и квадроциклы. Я могла бы работать у него. Но просто не представляю себя на другой работе. Возможно, просто не хочу видеть в интернете фото пропавших детей и думать, что я могла что-нибудь сделать, но вместо этого продаю толстосумам водные мотоциклы.
– Бывают дни, – грустно усмехнулся Болдуин, – когда я с радостью платил бы сам за то, чтобы стоять в магазине и продавать толстосумам водные мотоциклы.
– Такие дни бывают, – сказала Рис, глядя ему в лицо. – Но, готова поспорить, не постоянно. – Достав из кармана жевательную резинку с никотином, она отправила ее в рот. – С какой это стати тебя сейчас пытаются засадить за «белых воротничков»? Ты насквозь следователь из убойного отдела.
– А вот мой босс Дэна Янг считает это чушью собачьей. По его мнению, отдел изучения психологии преступников незаслуженно пользуется вниманием, и нас нужно просто перевести в обыкновенный отдел насильственных преступлений. Он не видит разницы между бандитскими разборками и сексуальным маньяком. Убийство – оно и есть убийство.
– Блин! Пусть он недельку поработает вместе со мной. Найдет в канализации какого-нибудь ребенка с петлей на шее, после чего скажет, что это ничем не отличается от вооруженного налета.
Кивнув, Болдуин уставился на деревья, качающиеся на ветру.
– Я не шучу, Кристен. Кажется, с меня хватит. И после этого дела я собираюсь уходить.
– Ну, – сказала Рис, обеими руками беря его руку, – что бы ни случилось, ты приземлишься на все четыре лапы. Как всегда.
К ним подошел мужчина, засунувший руки в карманы.
– Вы следователь Рис?
– Да.
– А это еще кто? Я же сказал, чтобы вы приходили одна.
– Кончай болтать и выкладывай, что у тебя есть. Скоро начнется дождь, и я не хочу промокнуть.
Болдуин обратил внимание на трясущиеся руки незнакомца, на его дерганые движения. Зрачки у него были расширены, он был неестественно худым. Болдуин предположил, что этот человек подсел на амфетамины. Вероятно, нюхает наркотик, поскольку зубы у него не покрыты черным налетом, как это свойственно тем, кто курит трубку.
– Итак, я хочу две сотни. Деньги вперед.
– Две сотни чего? Долларов?
Мужчина молча кивнул.
– Проваливай к черту, – сказала Рис. – Про деньги ты ничего не говорил.
– Неужели жизнь девочки для вас ничего не стоит? Две сотни – это не такие уж большие деньги.
– Что вам известно о ее исчезновении? – спросил Болдуин.
– Я знаю, где она.
Болдуин и Рис переглянулись, затем Болдуин сказал:
– Она жива?
Мужчина кивнул.
– Я с ней не говорил и вообще ничего такого. Просто видел, как один тип привез ее туда, где я был. Я видел фото. И узнал, хорошо рассмотрел.
– Мы могли бы просто задержать тебя за то, что ты чинишь препятствия следствию, – сказала Рис. – И тогда ты будешь сидеть в камере до тех пор, пока не созреешь говорить с нами.
– Нет, – остановил ее Болдуин, доставая бумажник. – У меня с собой сто семнадцать долларов. Если дело выгорит, даю слово, заплачу остальное.
– Да, хорошо, давайте, – пробормотал незнакомец.
Протянув ему деньги, Болдуин достал телефон и открыл приложение-диктофон. Включив запись, он положил телефон на скамейку рядом с собой.
– Никаких записей! – встрепенулся мужчина.
– Я могу что-либо забыть.
Незнакомец покачал головой.
– Нет, никаких записей. Если хотите, пишите в блокнот, но свою фамилию я вам не назову, и никаких записей.
– Так, козел, слушай сюда… – начала было Рис.
– Не надо, Кристен, всё в порядке. – Выключив диктофон, Болдуин открыл приложение-блокнот и показал его незнакомцу. – Никаких записей. Только кое-какие заметки.
Кивнув, мужчина нервно оглянулся по сторонам.
– Ну? – нетерпеливо спросила Рис. – Говори!
– Я был в баре «У Генри». Знаете такой?
– Нет, – сказал Болдуин.
– На углу Сорок второй и Главной. Я был там на следующий день после того, как в новостях сказали про пропавшую девочку. Увидел ее на стоянке с одним типом. Несовершеннолетних в баре не обслуживают, поэтому тип зашел один, купил кое-что поесть и вышел, и они уехали.
– Где находилась девочка, когда тип был внутри? – спросила Рис.
– В машине. Красная машина. Маленькая, крошечная. Девочка сидела спереди справа и ждала, а тип зашел внутрь.
– Там рядом больше никого не было?
– По меньшей мере человек пять курили на улице. Девочка даже вышла из машины и прогулялась, разговаривая по телефону.
Скрестив руки на груди, Рис высказала вслух то, о чем подумал Болдуин:
– Значит, у нее был телефон?
– Ну да. Она прошлась по стоянке, разговаривая с кем-то, а затем этот чувак вышел из бара с двумя пакетами и сел в машину, и они уехали.
– Вы узнали этого мужчину? – спросил Болдуин.