– Так что это такое, мистер Геолог? – спрашивает Джордж.
– Это камень, – говорит Кристи.
Так оно и есть, хотя предположения Сейры и Джорджа обоснованны и правдоподобны. Это скала из того же белого, отливающего перламутром минерала, она стоит вертикально, имеет в высоту чуть более метра и сужается от тонкого основания к уплощенной верхушке диаметром с чайное блюдце. Примерно посередине ее высоты находится украшение, которое, будучи взято крупным планом, оказывается лицом, которое грубо нарисовано, возможно, древесным углем. Небрежно набросанные черные волосы, черный провал на месте левого глаза не оставляют сомнений, что это повторение портрета, находящегося в шахте неподалеку от входа.
– Что за хрень? – говорит Кристи.
– Что это такое? – говорит Прийа. – Что тут происходит?
– Гм, – говорит Чэд. Камера отступает, и становится видно, что он берет что-то с плоской верхушки белого камня. Хмурясь, он поднимает взятый предмет. – По-моему, это палец.
– Боже милостивый, – говорит Кристи. – Ты уверен?
– Нет, – говорит Чэд, осторожно перекладывая палец, как будто он может рассыпаться на части.
– Что за черт? – говорит Джордж.
– Надо уходить, – говорит Прийа.
– По-моему, она права, – говорит Кристи.
– Ну, еще чуть-чуть, – говорит Сейра. – Пожалуйста, пройдем еще немного. Я понимаю, это… страшно, я понимаю. Но пожалуйста… Не можем же мы оставить Изабель здесь. Пожалуйста.
– С чего ты взяла, что она здесь? – говорит Джордж.
– Не хочу тут оставаться, – говорит Прийа. – Надо уходить.
– Сейра, – говорит Кристи.
Не говоря ни слова и светя на пол перед собой фонариком, Сейра проходит мимо странного белого камня в том же направлении, куда съемочная группа направлялась прежде.
– Эй! – говорит Кристи.
– Что она делает?! – говорит Чэд.
– Командир принимает решение, – говорит Джордж.
– Мы, что же, пойдем за ней? – спрашивает Чэд.
– А у нас есть выбор? – говорит Кристи. – Мы уже потеряли Изабель. – Камера начинает двигаться за Сейрой.
– Это так несправедливо, – доносится сзади голос Прийи.
В начале следующей сцены видна Сейра, на несколько шагов опережающая остальных участников съемочной группы, она освещает себе путь фонариком.
– Сейра, – говорит Кристи. – Подожди. – Остальные тоже просят Сейру подождать.
– Ну, послушай! – говорит Прийа.
Сейра останавливается, но не оттого, что ее об этом просят. Луч ее фонарика скользит по полу пещеры слева от нее, освещая невысокий ряд темных камней. Сейра поворачивает к этим камням, то же делают, светя на них фонариками, остальные участники съемочной группы.
– Что теперь? – говорит Джордж.
Этот ряд длиной сантиметров двадцать состоит из камней размером с человеческий кулак и менее. Они черные, пористые и отличаются от породы, на которой лежат. С каждого из концов к этому ряду примыкают более длинные ряды камней, которые образуют на полу прямоугольник размером с большую дверь. Ограниченная ими поверхность искрится в свете фонариков. Чэд становится на колени и тянется к ближайшему сверкающему предмету, но отдергивает руку.
– Вот дерьмо!
– Что это? – спрашивает Прийа.
– Стекло, – отвечает Чэд, показывая окровавленные кончики пальцев. – Это блестит разбитое стекло. – Он сует пальцы в рот.
– Твою мать, – говорит Кристи.
– Что это значит? – спрашивает Прийа.
– Да, Сейра, – говорит Кристи, – что это за хрень?
– Я… – начинает Сейра, но Джордж перебивает ее.
– Ш-ш-ш. Слышите?
– Что? – говорит Кристи.
– Я слышу, – говорит Прийа.
– Что? – спрашивает Чэд.
– Вон там, – говорит Джордж, светя фонариком в черноту за дальней стороной прямоугольника, выложенного из камней. – Послушайте.
Все замолкают. Становится слышен, как кажется, доносящийся издалека слабый стон.
– Это Изабель? – спрашивает Чэд.
– А кому тут еще быть? – говорит Кристи. – Идемте. – И она первая устремляется на звук, огибая выложенный из камней прямоугольник. – Изабель! – кричит Кристи. – Мы здесь.
Несколько впереди пол пещеры начинает светиться белым. Это не битое стекло, а скорее свечение плоской поверхности, свечение жидкости.
– Что за хрень? – говорит Кристи. Она подходит к краю водоема, судя по неподвижности его поверхности, озера. В свете фонариков его границы не видны, поэтому кажется, что озеро велико. Здесь, у воды, стоны звучат странно глухо. Камера поворачивается направо, налево и снова направо.
– Изабель! – кричит Кристи.
Остальные участники съемочной группы присоединяются к ней. Возгласы удивления при виде озера сливаются с криками «Изабель!». Лучи фонариков преследуют друг друга вдоль берегов по обе стороны от столпившейся группы.
– Где?.. – говорит Кристи.
– Вон там, – говорит Сейра, указывая лучом фонарика направо. Там едва освещаемая лучом фонарика виднеется стоящая в воде фигура, все бегут к ней. Камера дергается.
Обхватив себя руками, по щиколотку в воде стоит Иза-бель Раутер. Ее глаза закрыты, из открытого рта вырываются стоны. Прийа, подняв брызги, входит в воду, делает, высоко поднимая колени, шесть шагов к Изабель и прикасается к ней. Изабель содрогается, ее стон замирает. Глаза остаются закрытыми.
– Все в порядке, – говорит Прийа. – Изабель, все хорошо. Это же я. Я, Прийа. Мы здесь.
– Прийа? – переспрашивает Изабель хриплым шепотом.
– Ну да, – говорит Прийа. – Это я. Мы все здесь. Мы тебя нашли. Все в порядке.
Изабель открывает глаза и поднимает ладони, защищая глаза от света фонариков.
– Изабель, – говорит Сейра, – с тобой все в порядке?
– Вы здесь, – говорит Изабель.
– Ну да, здесь, – говорит Сейра.
– Что с тобой случилось? – спрашивает Кристи.
– Все нормально? – говорит Прийа.
Изабель опускает глаза и что-то бормочет.
– Что? – говорит Прийа.
Едва переставляя босые несгибающиеся ноги, Изабель направляется к берегу. Выйдя из воды, она не останавливается, а проходит мимо съемочной группы. Камера снимает ее.
– Погоди минутку, – говорит Кристи, – ты куда?
Не оглядываясь назад, Изабель отвечает:
– Из шахты.
– Вот так? – говорит Кристи. – Мы-то тебя искали-волновались… и все? «Из шахты»? В самом деле?
– Кристи, – говорит Сейра.
– Нет, она права, – говорит Чэд.
Прийа выходит из воды.
– У нее, наверно, шок, – говорит она.
– Наверно, она заноза у меня в заднице, – говорит Кристи.
– Ребята, – говорит Сейра, – мы не могли бы продолжать эту дискуссию, не отставая от Изабель?
– Да, – говорит Чэд, – было бы обидно потерять ее во второй раз.
– Заткнись, Чэд, – говорит Кристи.
Три недолгие сцены показывают участников съемочной группы, преодолевающих тьму между подземным озером и местом, где пещера переходит в галерею шахты. Изабель идет быстрым шагом даже и после того, как поранила правую ступню. Она оставляет кровавый след. Наконец, остальные догоняют ее и требуют, чтобы она позволила перевязать рану. Это делает Джордж. Изабель не сбавляет скорости и в шахте, при этом одни участники съемочной группы жалуются, другие радуются. Все это время Кристи продолжает спрашивать, что случилось с Изабель, достаточно громко, чтобы та услышала, но ответа не получает.
Изабель останавливается, лишь дойдя до портрета женщины неподалеку от входа в шахту. Застыв, она смотрит на него, остальные участники съемочной группы собираются вокруг нее.
– Что теперь? – говорит Кристи.
В ответ Изабель издает громкий крик, от которого все вздрагивают и отшатываются от нее. Этот крик длится и длится, и на записи, выйдя за пределы возможностей записывающей аппаратуры, превращается в потрескивание, будто помехи в радиоприемнике. Изабель сгибается вдвое и так, согнувшись, идет нетвердой походкой с широко раскрытым ртом. В звукозаписи ее крик перемежается с помехами в виде гудения. Участники съемочной группы стоят в оцепенении, у всех на лицах – ужас. Из глаз Изабель текут слезы, из носа – сопли, к губам и подбородку пристали мелкие сгустки крови. Звукозаписывающая аппаратура уже ничего не записывает, слышно только гудение. Наконец Прийа подбегает к Изабель, обнимает ее и уводит к выходу из шахты. Изабель, по-прежнему согнувшись вдвое, подчиняется. Чэд и Джордж идут за ними следом. Наконец и Сейра, посмотрев некоторое время на портрет, поворачивается и уходит вслед за остальными.
Камера продолжает снимать стену со странным портретом, черты которого так поразительно напоминают Изабель Раутер, наезжает на него до тех пор, пока в кадре не оказывается лишь та часть лица, которая похожа на череп. С этого момента запись звука возобновляется. Изабель по-прежнему кричит, и ей отвечает эхо где-то в галереях шахты. Экран темнеет.
– Режиссер – Сейра Фиоре, – плывут по экрану белые титры.
– Вот так, – говорит Сейра, остановив воспроизведение.
– Гм. – Я вдруг спохватываюсь, что за то время, пока мы смотрели фильм, солнце зашло за гору, которая у нас называется Француз, и уже стемнело. Осенний свет скатился по окнам в тыльной стороне бара, и теперь к ним прильнула чернота. Откуда-то из темноты доносятся крики и визг ряженых. Нелепо, но после часа, проведенного вместе с героями фильма под землей, мне начинает казаться, что чернота высвободилась из шахты и перелилась в ночь.
– Это нечто, – говорю я, сглотнув.
– Лэрри беспокоился, что материалу не хватает прямоты, – говорит Сейра. – Ему понравилось, но он сказал, что фильму необходимо развитие. Я была… это было сюрреалистично, понимаете? Я смонтировала фильм, который показывал… Не знаю, что он показывал. И рядом со мной находился кинематографист, мнением которого я дорожила, но он рассматривал фильм как вымысел. И тут я поняла: «Да, его можно смотреть и так, – а потом подумала: – Погодите, это так и было?» Она качает головой.
– А вам никогда не приходило в голову сказать ему правду?
– Приходило. Примерно на полсекудны, пока он не начал сыпать цифрами бюджета, пока не начал говорить о возможных дистрибьюторах. Все это было крайне скромно, но по сравнению с тем, к чему я привыкла… Да, к тому же он говорил о возможности представить меня в роли режиссера… ну, тут уж размышлять было не о чем.