– Тебе понравилось?
– Да, твою мать! Мне понравилось!
– Хочешь еще?
– У меня их больше нет.
– Но ты хочешь.
– Я не… господи, что за… не знаю, я, блин, не знаю! – Матвей зажмурился.
– Таблетки или мама?
– Что?
Ромал медленно вплотную приблизился к заплаканному лицу парня и холодно повторил:
– Таблетки или мама?
В глазах Матвея мелькнуло что-то беззащитное, Им овладел такой страх, что его аж скрючило. Он заскользил вперед, вглядываясь в два черных глаза, сверкающих под маской, и едва слышно спросил:
– Что вы сделали, – его голос осип, губы задрожали, и он простонал: – Что вы с ней сделали?!
– Я задал тебе вопрос.
– Где она?!
– Таблетки или мама, отвечай. Ты можешь получить дозу прямо сейчас, но твоя мама больше не вернется домой. Выбирай.
Артур похолодел. Впервые за два месяца он не принимал участия в происходящем и мечтал унести ноги. О чем Костя вообще говорил? Что он задумал? Из-за странных методов друга у Селиверстова задрожали поджилки.
Он нервно моргнул, а Матвей пробормотал:
– Я вас… я не понимаю.
Костя опустил голову, ему надоело. Он поднялся на ноги, повел плечами и направился к двери. Арт еле успел отскочить в сторону.
– Стойте! – воскликнул Матвей. Спотыкаясь и падая, он бросился за Костей, вытянув перед собой руки. – Что вы делаете?
– Я задал вопрос, – на ходу пояснил Ромал, – ты не ответил. Надо было выбрать.
– Да какого хрена!
– Не получишь ни то ни другое.
– Не трогайте маму.
– Ты сам виноват в том, что с ней случится.
– Не трогайте мою маму! – завопил мальчишка и накинулся со спины на Костю. Он вдруг начал молотить по ней кулаками, плача и задыхаясь, но Ромал обернулся и одним движением отпихнул его к стене. – Не н-нужны мне ваши таблетки, – пробормотал Матвей и со всей силы ударился о стену головой. – Не ну-ужны они мне бо-ольше.
– Ты мямлишь.
– Не нужны!
– Ты про дозу?
– Я выбираю маму, пусть она вернется, что вы с ней сделали?
– Может, все-таки примешь?
– Нет, – парень завертел головой, – где мама?
Шестнадцатилетний идиот… Слабохарактерный и безмозглый. Захотел однажды как следует развлечься и оказался в полной заднице. Ромал наблюдал за ним со скептицизмом и жалостью, хотя жалеть таких людей не стоит. Они сломались, когда приняли первую дозу, и их надо сломать еще раз, чтобы «кости срослись правильно».
– Повтори.
– Что? – слабо прищурился Матвей.
– Таблетки или мама.
– Мама.
– Будешь принимать?
– Нет.
– А если примешь, понимаешь, что с ней случится?
– Вы ее найдете?
– Найдем. И ей будет очень плохо. – Костя ступил вперед и оказался лицом к лицу с перепуганным мальчишкой. – Заканчивай игры. Если мы узнаем, что ты нас обманул…
– Я не обману.
– Ты захочешь, уже совсем скоро, но лучше не пробуй. У нас повсюду глаза. Ты даже не поймешь, что мы следим за тобой, не почувствуешь, а мы будем рядом. Примешь одну таблетку, одну дозу – и мамочка больше порог не переступит.
– Зачем это вам, – прошептал Матвей, – зачем вы это делаете?
– Мы друзья, – напомнил Костя. – Не разочаруй нас.
– Я не разочарую.
– Наркота в доме еще есть?
– Нет. Точно нет.
– Приберись тут. Когда мама вернется, постарайся быть вежливым, договорились?
Парень медленно кивнул, сжимая дрожащие губы, а Ромал рыкнул:
– Договорились?
– Да-да, я буду, – Матвей зажмурился, – я приберусь и маме слова плохого не скажу.
– Незнакомцев больше не пускай. Мало ли что у них на уме.
Ребята покинули чужую квартиру. Костя шел спокойным шагом, на улице достал сигареты. Дойдя до машины, он сел в салон и закурил, стянув со вспотевшего лица уродливую маску.
Арт молча уселся на переднее сиденье. Слов у него на языке вертелось много, но он никак не мог заставить себя произнести хоть одно. Колени дрожали. Даниил заметил это и поинтересовался:
– Все в порядке?
Но все было чертовски странно. Артур покосился на Костю, ожидая, что тот ответит, – Костя лишь выпустил клубы белого дыма и вдохнул их через нос.
– Поехали. – Он уставился в окно. – Жми, Дань. Хочу убраться отсюда.
Седан выехал со двора на улицу, пристроившись в правый ряд, а ребята все молчали. Даниил не задавал вопросов, чувствуя, что на них никто не ответит. Он переключал передачи, посматривал на друзей, а они ушли глубоко в свои мысли. В какие-то жуткие мысли, потому что в глазах у каждого из них отражались глубокая печаль и растерянность.
В конце концов Арт повернулся к Косте и, борясь с пожаром в груди, спросил:
– Что это было?
Ромал поджал губы. Почему-то он точно знал, что Селиверстов задаст этот вопрос.
– Что именно?
– Смеешься?
– Спрашиваю.
– Ты что там нес? – Блондин округлил зеленые глаза. – Что наобещал ему? Ты себя со стороны видел? Черт возьми, вортако, да ты маньяк! Настоящий маньяк!
– А ты кто? – Костя резко обернулся.
– В смысле?
– В прямом смысле. Ты и двух слов связать не мог. Пересрался?
– Ага, из-за тебя, и раз сто.
– Ты пересрался задолго до того, как я открыл рот. И знаешь почему? Потому что ты, блин, понятия не имел, куда идешь.
– И что это значит? – возмутился Артур.
– То и значит, друг. Ты пришел развлечься за десяточку, а встретился с настоящим нариком. Думал, что весело будет? Что он откроет нам дверь и мы сядем чай пить?
– Не неси фигню! Я так не думал, просто…
– Что? – Ромал подался вперед. Дым от его сигареты плавал по салону, словно облака. В глазах у него защипало, но он все равно посмотрел на Артура так пристально, что тому стало не по себе. – Я надавил на него, я испугал его. Но так было нужно.
– Ты угрожал его матери.
– Когда я поливал его водой, кого он на помощь звал? Кого, Арт?
– Да какая, черт подери, разница?
– Нам пишет женщина, говорит, что сын от рук отбился, сын принимает наркотики и уже давно перестал хорошее отличать от плохого. Его болью не проймешь, ему уже больно.
– Хватит нести свой психологический бред.
– Без него никак, увы, потому что все наше поведение основано на психологическом бреде. Он позвал маму, несмотря на то что у них паршивые отношения. Это значит, что он и под кайфом ее любит, он порывался поднять на нее руку, но ведь никогда не поднимал, так? Я сказал, что маме будет плохо, и он тут же согласился не принимать наркотики. Вот и все. Если бы ты помог мне, а не стоял столбом, мы бы разобрались быстрее.
Костя откинулся на спинку сиденья и глубоко затянулся, а Селиверстов хмуро уставился в окно. Да, он испугался, но лишь потому, что не ожидал увидеть худого, почти спятившего подростка. Он ведь тоже баловался в школе таблетками, но подобного с ним не происходило! Да и с его друзьями тоже. Матвей, казалось, сидел на наркоте давно, и не на дешевых обезболивающих, а на чем-то тяжелом.
– Я просто видел такое раньше, – неожиданно отрезал Ромал, – и это не смешно.
– А я и не смеялся, – буркнул Арт.
– Я знал, куда шел, а ты – нет.
– Если парнишка на стенку лезет, почему бы его не запереть в больнице?
– Насильно наркоманов никто не лечит. Они должны сами прийти.
– И кто придет? – воскликнул Артур, обернувшись. – Они ведь не соображают ничего!
– Вот именно.
– Это же идиотизм какой-то.
– Замкнутый круг, – согласился Ромал, опустив руку с тлеющей сигаретой. – Потому нам и написала Дозвонова. Матвей лечиться не хотел, а ее не слушал. На такое родителей обычно толкает отчаяние, Арт. Поэтому я и удивился, что ты вдруг захотел поучаствовать в этом деле.
– Десятка… – нерешительно протянул светловолосый парень и сгорбился. Ему вдруг стало немыслимо стыдно. Он тряхнул головой, смахнул со лба испарину и вздохнул. – Думаешь, он перестанет принимать?
– Не знаю.
– Но ты напугал его.
– Пообещал отнять то, что важнее дозы. – Костя пожал плечами. – Может, сработает.
– Ты ненормальный.
– Уже слышал.
– Нет, правда, не могу понять, пугаешь ты меня или восхищаешь. Что в твоей башке?
– Мозги, – усмехнулся Ромал, покосившись на друга, – как и у всех людей.
– Сомневаюсь. Слушайте, у меня от всего этого стресса аппетит разыгрался. Давайте в кафешку съездим, пиццы купим. Хочу привести нервы в порядок.
– А пицца восстанавливает нервные клетки?
– Разумеется.
– Ну, как скажешь.
– Я бы тоже перекусил, – согласился Даня, серьезно кивнув. – Ожидание изматывает и изнуряет не меньше активных действий. Иногда мне кажется, что я переживаю намного больше вашего. Это, конечно, предположение, и вы вправе не согласиться со мной.
– Смысл спорить? – задумался Костя, выкинув окурок в окно. – У каждого из нас своя клетка. Так мама говорит. Это значит, что каждый сам выбирает, что будет его мучить.
– И что мучает Константина Ромала?
Ромал дернул уголками губ, посмотрел на Артура и не ответил. Возможно, они стали ближе, возможно, Даня и Арт – самые близкие люди из всех, что когда-либо были в его жизни. Но есть вещи, о которых он никогда не расскажет. Вещи, которые терзают его.
И уродуют.
– Ладно, молчи дальше, – отмахнулся блондин. Пожалуй, он привык, что вортако не болтает о своих демонах. Но когда-нибудь Костя не выдержит. Он расскажет правду. И Артур будет рядом, чтобы поддержать его, несмотря на все их конфликты и подколки. – Давайте лучше это обсудим. – Артур неохотно вытащил из кармана пустой прозрачный пакетик. В этом пакетике Матвей Дозвонов хранил таблетки, которые лишали его рассудка. Пакетик с черным крестом. – Распятие вместо подписи или печати… фирменный знак какой-то?
– Скорее всего, – согласился Ромал, подсев к другу, – дай взглянуть.
– Я уже видел такое.
– Видел?
– Ага. В общежитии.
– В нашем?
– В двенадцатом. Помнишь, мы пришли туда на вечеринку, чтобы разыскать парня… уже не помню, как его звали… мы с ним тогда в лифте болтали.