– Я решил, что тебя заинтересуют мои слова.
– Ты посмотри – ждет тебя, как жена декабриста.
– Ты и про жен декабристов знаешь?
– Я много чего знаю, – самодовольно отрезал Артур и широко улыбнулся. – Кажется, ты покраснел, вортако. Неужели эта девчонка так тебе нравится?
– Я не покраснел, – запротестовал Ромал, одернув куртку, – на улице жуткий холод. Вот щеки и горят.
– Ага, так я тебе и поверил.
– Не нарывайся.
Даня и Арт засмеялись, как самые настоящие придурки, а Костя покачал головой. С ними он еще побеседует. Но Лиза… Как же абсурдно она выглядела, поджидая его на улице в меховой рыжей шапке. Будто кисейная барышня, она стояла, облаченная в шубу и рукавицы. Такая робкая, такая застенчивая. Такая фальшивая, другими словами.
Костя остановился перед ней, невольно покосившись на рабочих, меняющих баннер на металлическом рекламном щите, и достал сигареты. Без них никак, определенно.
– Мы пойдем к машине, – сообщил Артур серьезным голосом, а потом добавил: —Пойдем очень медленно. Так что не торопитесь.
Лиза усмехнулась, а Ромал затянулся и выпустил изо рта клуб дыма. Он не знал, от чего сердце так загромыхало у него в груди: от красоты девушки или от удивления. А может, от того, что он совершенно четко понимал ее желания и мотивы? Костя не был идиотом. Он криво улыбнулся, но лишь потому, что искренне удивился Лизиной хитрости.
– Привет.
– Привет. – Парень стряхнул с сигареты пепел. – Милая шапочка.
– Спасибо, – улыбнулась блондинка и вздохнула, – рада, что мы встретились.
– Да неужели?
– Я хотела извиниться. Я повела себя как жуткая стерва! Мне реально не следовало в таком тоне говорить с тобой, но я зазвездилась. Мужское внимание… ну ты понимаешь.
– В мужском внимании я мало что смыслю.
– Не издевайся, я и так чувствую себя идиоткой.
– Тогда зачем мучиться?
– Я не говорила, что мучаюсь, – возразила девушка, вся сжавшись. С какой же силой она так себя ломала? Наверное, это ради какой-то серьезной цели. – Мы с тобой нехорошо начали, ладно? Я в курсе, что это моя вина, можешь не напоминать. Но я хочу попросить прощения, вот и все.
– Ну проси.
– Смеешься?
– Недоумеваю, – протянул Костя, холодно ухмыльнувшись. – Хорошая была тусовка на Новый год, правда? Роскошный прием.
– Не ожидала тебя там увидеть.
– Я умею удивлять, Лиз. Да и ты тоже.
– В каком смысле?
– А ни в каком.
Девушка растерянно подняла брови, запутавшись в вихре собственных мыслей. А в глазах Ромала тем временем ничего не менялось. Он как будто издевался. Испытывал ее. Но с ней так не разговаривают… с ней нельзя так разговаривать. Она – Елизавета Ланжерон. Парни строятся в очередь, чтобы сходить с ней в кино или угостить ее ужином.
– Отмотаем назад? – предложила Лиза, улыбнувшись самой лицемерной улыбкой на свете. – Мне правда не по себе после всего, что я наговорила.
– Да забудь, я выживу.
– С меня чашка кофе.
– Я не люблю кофе.
– Ну, тогда чашка чая.
Она опять улыбнулась, а Костя неожиданно увидел, как рабочие приклеивают плакат к рекламному щиту. Он не сразу понял, что именно привлекло его внимание… но затем вдруг заметил ярко-красный крест. Внутри у Кости что-то перевернулось, и он застыл, так и не докурив сигарету. Пепел сыпался на снег. Лиза что-то спрашивала. А парень смотрел на огромный баннер, где под алым крестом виднелась надпись: «Миллион встреч, но лишь одна на всю жизнь». Ромал окаменел. Отчего в груди стало так горячо, почему голова закружилась и захотелось улыбаться? Костя вдруг почувствовал себя невероятно… везучим. Этот неожиданный знак раскрыл ему глаза, напомнил о чудесных зимних каникулах, пусть без поцелуев, без прикосновений или намеков. Но с настоящим другом. С доброй девушкой, которая писала прекрасные картины.
Лиза и рядом не стояла с Алиной. Лиза была уродливой в сравнении с ней.
– Так ты…
– Мне пора, – перебил девушку Костя и выбросил окурок.
– Тебе… что?
– Классно поболтали. Я пойду, пока ребята не уехали.
– Да ты издеваешься. Куда ты пошел, эй! Костя, что за бред?
– Извинения приняты, – хохотнул парень и решительным шагом покинул блондинку.
Пусть смотрит на него обиженным взглядом сколько угодно.
Но теперь ее взгляд замораживает не язык, а чувства.
Глава четырнадцатаяАзарт
Крушить чью-то машину – дело шумное. От каждого удара раздавался такой грохот, что эхо разносилось по всему району. Артур разбил боковые стекла, Костя – лобовое, а убегая, они снесли боковые зеркала, поцарапали корпус и убили фары. Для новенькой «тойоты» это серьезный ущерб, но какая разница? Парням ведь заплатят семнадцать штук, и неважно, заслужил владелец такую участь или нет. Ромал позабыл о слове, которое он когда-то себе дал.
Раз уж надо заступиться за клиента – то надо.
Они неслись по темным улицам, слушая радио, подпевая песням, и история с тачкой осталась в прошлом, как и их предыдущие дела. Почему совесть должна протестовать, когда банковский счет растет в геометрической прогрессии и никто не пытается тебя остановить? Теперь попробуйте попросить о помощи меньше чем за десятку… фиг вам кто ответит! Парни тратят время, а вы тратьте свои деньги. Все просто. Мир жесток, но он таков. Всем есть надо. Всем надо одежду покупать, учебу оплачивать. И это не оправдания. Это констатация факта.
Захотите поговорить о морали? Обратитесь к священнику.
Парни приехали в Богом забытый район Питера, и Даня припарковался в тени домов. Он посмотрел на друзей и храбро кивнул им, желая удачи. В конце концов, сегодня они решились на опасное, стопроцентно незаконное дело. Костя больше не старался найти оправдание своим решениям. Он верил, что с каждым человеком говорить нужно так, как он того заслуживает. Зло понимает зло. Зачем что-то выдумывать, когда ответ очевиден?
Как оказалось, у клиента выкрали антикварную коллекцию, за которую тот не заплатил налог. Что именно в нее входило и какие сделки проворачивал клиент – парни не узнали, потому что в какой-то момент Ромалу расхотелось лезть в частную жизнь заказчика. У кого сейчас нет секретов? Люди живут так, как позволяют обстоятельства. Коллекцию ваз, урн или же графинов – неважно – изъяли незаконным образом, и он вернет ее владельцу. Ну а остальное уже дело полиции, которой, как обычно, на все плевать.
Пусть попробуют найти виновного хотя бы ради интереса. Может, бока растрясут.
Ребята прождали несколько часов, прежде чем нужный им человек покинул дом. На лице Артура расплылась довольная улыбка, а Костя натянул маску и прохрипел:
– Идем.
Даня разобрался с камерами, щелкая пальцами по клавиатуре ноутбука, а блондин с вортако вышли из «хендая» под тускло мерцающие фонари и черное небо. Райончик был грязным, серым и непримечательным. Многоэтажки казались заброшенными. Обычно в недрах таких зданий пристанище находили бездомные. Селиверстов почувствовал себя ребенком на волшебной ярмарке, где раздавали сладости. В подобные места он никогда не забредал, никогда не видел полуразрушенных домов и не нюхал запаха тухлятины и канализации. Новый опыт все-таки. Не вечно ведь ходить по родным улочкам, среди дорогих особняков и милых лужаек. Вот он и на обратной стороне Земли побывал.
Парни трусцой забежали в подъезд, поднялись на первый этаж и остановились перед металлической дверью.
– Подсвети, – приказал Ромал, присев на корточки, и Артур включил телефон.
Костя достал отвертку, проволоку и с мастерством ювелира принялся колдовать над замком.
– Ты плохо на меня влияешь.
– Ты уже слишком взрослый, чтобы я мог на тебя хоть как-то повлиять.
– Непохоже, что эту дверь можно взломать.
– Любую дверь можно взломать.
– Обожаю твой оптимизм, – проворчал Артур, – долго еще?
– Я похож на опытного взломщика? – посмотрев на друга, поинтересовался Ромал и вновь отвернулся. – Не стой над душой. Я лет с четырнадцати не промышлял подобным.
– Может, снимешь маску, чтобы лучше видеть?
– Может, ты не будешь предлагать такие идиотские варианты? Серьезно. Маску нельзя снимать ни при каких обстоятельствах, услышал? Представь, что она приросла к лицу.
– Не хочу я такое представлять, – закапризничал Артур, нервно озираясь, – это же чертовски отвратительно. Хочу представить огромную пиццу. Пицца меня успокаивает.
– Куплю я тебе пиццу.
– Четыре сыра.
– Самая невкусная пицца.
– Да что ты…
Неожиданно раздался глухой щелчок, и дверь медленно открылась. Арт застыл, а у Кости в глазах вспыхнул восторг. Как же приятно всегда во всем быть правым! Ему все под силу, абсолютно все. Парень вальяжно выпрямился, ухмыльнулся и первым зашел в квартиру. Под ногами
заскрипели половицы. Через маску проник тяжелый, жуткий запах то ли скисшего пива, то ли блевотины. Ребята поморщились, прикрыли дверь и включили подсветку на своих телефонах.
– Вот это конура, – присвистнул блондин.
Никогда прежде он не видел подобного жилища. Да и можно ли было «это» назвать домом? Часы надоедливо тикали. На грязном полу валялось женское белье, на стене около холодильника горело багровое пятно, как будто кому-то врезали по лицу, и он смачненько забрызгал кровавой слюной обои. Артур сглотнул. Он словно находился в комнате страха. Еще один шаг – и из темноты выпрыгнет жуткий монстр.
– Наш клиент знал, где живет грабитель, – пролепетал Арт, следуя за Костей, как за лучом света. – Почему сам не разобрался?
– Если бы все могли начистить морду тому, кому хочется, в нас бы не было нужды.
– Ну, заплатить всегда проще, чем самому сделать.
– Ага, проще, – согласился Ромал и усмехнулся, – когда есть деньги.
Парни осмотрели кухню и побрели в смежную комнату. В темноте что-то треснуло, и ребята одновременно застыли. Только потом они поняли, что это стучатся в окна кривые, тонкие ветви деревьев.
– Глянь, – прошептал Артур, махнув рукой, – там коробки.