– Ага, – нерешительно кивнул Костя, – знаю.
– Не сомневайся, ладно?
– Ладно.
– Умереть мы всегда успеем, Кость.
– Так и есть.
– Поэтому, наверное, стоит жить и бороться, и упиваться этим дерьмом, и мириться с тем, что почти все идет не по плану. Так получается.
– Хреново получается.
– Тут ничего не попишешь. Я лично не знаю людей, которым бы просто жилось.
Ромал в очередной раз кивнул и застегнул куртку.
– Идем, – отрезал он, – а то Даня весь бензин спалит.
– Я за тобой.
Через десять минут парни уже ехали по дороге, ориентируясь по навигатору. Солнце давно спряталось за крышами, в окнах горел яркий свет. Дома отражались в реке, когда ребята переезжали через мост, а пятна от фонарей растворялись в ночной тишине.
Артур открыл окно, и в салон ворвался свежий прохладный воздух, а вскоре запахло мокрой землей, лесом. Синий седан покинул город и устремился навстречу угрожающему мраку. Из-под колес то и дело разлеталась грязь. Даниил периодически включал дворники, c опаской вглядываясь в чернеющую впереди дорогу. В конце концов она привела к заброшенному заводу.
Здание выглядело устрашающе.
– Кажется, мы на месте, – сообщил Даня, заглушив двигатель.
Несколько тусклых фонарей освещали территорию. Старый полуразрушенный завод казался домом с привидениями. Почти все окна были выбиты. Стены облезли и выцвели, а на земле валялись стекла, куски фанеры и осыпавшаяся штукатурка.
– Как мы с вами весело проводим время, – сдавленно проговорил Селиверстов, – тут же рай для нариков. Мы обязательно наступим на шприц и подхватим какую-нибудь дрянь.
– Адрес точно правильный?
– Да, – ответил Даня, – нужно было утром приезжать.
– Утром нас проще заметить.
– Давай поскорее с этим покончим, у меня от этого места изжога.
– Ладно, – кивнул Костя и настороженно посмотрел на Волкова, – машину припаркуй за тем амбаром, видишь? Там тебя трудно заметить.
– Мне тут не нравится.
– Да никому тут не нравится.
– У вас двадцать минут.
– Мы быстро. Держи ключ наготове.
Даниил нерешительно кивнул, а Селиверстов и Ромал вышли из машины. В черной одежде они тут же слились с ночной тьмой, виднелись лишь яркие маски. Артур зябко поежился и последовал за Костей, который, как всегда, первым отправился в путь.
Вокруг было тихо, лишь завывал ветер и хрустел мусор под ногами. Ребята вошли в здание, где пахло сыростью и тухлятиной. По доисторическим стенам неторопливо стекала вода. Неожиданно раздался приглушенный треск, и Костя порывисто обернулся, но увидел, что с потолка всего лишь осыпалась древняя штукатурка.
– Ты в порядке? – взволнованно поинтересовался Арт, и вортако кивнул.
Сегодня он был чрезвычайно нервным. Ему хотелось как можно быстрее убраться отсюда. Но в то же время он понимал, как важно не опустить руки и вывести ублюдков на чистую воду.
Парни, крадучись, поднялись на второй этаж, обогнули полуразрушенную лестницу и остановились перед освещенным коридором.
Лампочки горели тускло и блекло, но все-таки горели. Освещение в заброшенном здании – плохой знак. Значит, кому-то нужно, чтобы оно не тонуло в темноте, значит, кто-то тут ходит. У Кости перехватило дыхание, Артур сжал кулаки.
– Мне это не нравится, – прошептал он и покосился на друга.
– Там впереди дверь открыта.
– Где?
– Приглядись, – Ромал указал пальцем в темноту, – в самом конце.
Селиверстов присмотрелся и действительно с тревогой увидел в конце коридора открытую дверь в освещенную комнату. Парень посмотрел на вортако и замер, понятия не имея: стоит геройствовать или пора уносить ноги? Ему вдруг стало по-настоящему страшно. До него словно только сейчас дошло, во что они с такой легкостью вписались. Они находились на окраине города, в заброшенном здании, и здесь кто-то был. Кто-то прятался в кромешной темноте. А у них, кроме зубов и кулаков, никакого оружия. Ну, еще благородная мотивация и остатки подросткового максимализма.
– Идем, – низким голосом отрезал Ромал и шагнул вперед.
Артур глубоко втянул воздух и последовал за другом.
Парни осторожно приблизились к таинственной комнате, и Ромал неспешно потянул на себя дверь. Она едва слышно заскрипела, и Артур почувствовал, что вспотел. Капли пота скатились по подбородку и впитались в ворот черной толстовки.
Костя шагнул вперед, привык к мрачному свету и неожиданно окаменел. В кожаном кресле сидел незнакомый мужчина. Он был настолько толстым, что его бока выпирали из-под пластмассовых подлокотников. Ромал задержал дыхание, а мужик удобней устроился в кресле и… засопел. Он спал.
Арт с Костей застыли, превратившись в подобие древнегреческих статуй. Какого черта опасный громила спал на рабочем месте? Это ведь была комната с десятками плазменных мониторов. Такая современная аппаратура в таком древнем здании внушала страх. Звук не передавался, но картинка на экранах была четкой и качественной. Вид на центральные двери, первый этаж, лестницу… Как же им повезло, что этот мужик смотрел сны, а не высматривал визитеров. Ромал несколько секунд не шевелился, пытаясь понять, что делать дальше. Сердце так неистово громыхало, что могло выдать их местоположение. Блондин ухватил друга за локоть и махнул головой куда-то в сторону. Костя обернулся, и глаза у него увеличились в несколько раз, а по спине словно сошла снежная лавина.
– Что за… – одними губами проговорил он и уставился на десятки огромных коробок, перевязанных скотчем. Они стояли, припертые к стене. На каждой из них горела угольная надпись: «Пастор». Что за пастор? Мысли понеслись вскачь, Ромал забыл, как дышать, складывая рисковое уравнение, а Арт повернулся к экранам, разглядывая рабочий стол с клавиатурой, чашку с остывшим кофе… Все это было чертовски странным.
Селиверстов двинулся вперед, чтобы лучше рассмотреть экраны, и внезапно пол под ногами заскрипел. Артур замер, Костя обернулся, а глаза толстого мужика молниеносно распахнулись.
– Какого… – Мужик дернулся, выпрямившись в кресле, и заметил незваных гостей. Его лицо исказила такая красноречивая гримаса ужаса, что ее ни с чем нельзя было перепутать, – ни со злостью, ни с растерянностью. Это был страх в чистом виде. Незнакомец на миг застыл, а потом дернулся к верхнему ящику, но Артур отпихнул его назад, а Ромал налетел на него со спины и сдавил шею толстяка.
– Живее! – рыкнул он. – Помоги!
Селиверстов в панике осмотрелся. На глаза ему попалась кружка, он, недолго думая, схватил ее и так смачно заехал по лбу охраннику, что тот мгновенно вырубился. Из-под челки потекла тоненькая красная струйка, и Арт растерянно отставил окровавленную чашку, бормоча:
– Черт, черт, черт, он дышит?
– Дышит.
– Я не собирался ему черепушку разбивать.
– Лучше бы ты под ноги смотрел.
Ромал кинулся к двери, закрыл ее и приставил к ручке стул. Вряд ли такие меры спасут им жизнь, но, возможно, помогут выиграть время.
– Что за дерьмо тут творится?
– То самое дерьмо, о котором я говорил, – процедил Костя.
Он мечтал унести отсюда ноги, но теперь с этим могли возникнуть проблемы. Парень подошел к коробкам и приоткрыл одну из них. Внутри оказались пакетики с наркотой, заклейменные распятиями. Ромал отпрянул и буркнул:
– Твою мать.
– Что там?
– Как я и думал. Каштанов связан с дилером, связан с наркотиками. Арт, мы пришли в логово конченых психов. В самое, черт возьми, пекло.
– В какое еще логово?
– Нужно было позвонить твоему отцу.
– Эй, перестань психовать, – приказал Селиверстов.
– Видишь эту надпись? – Костя показал пальцем на коробки. – «Пастор». Разумеется, для пафосных дилеров пафосная дурь. Видимо, «пастор» – это название.
– Думаешь, отсюда наркотики распространяют по городу?
– Скорее всего.
– Тогда давай валить, пока нас не засекли.
– Давай, нужно уничтожить записи с камер. Нас раз сто засняли, пока мы мыкались по территории. Если бы этот идиот работал, а не храпел… – Ромал махнул в сторону экранов и вдруг замер.
Артур нахмурился, не понимая, в чем дело, но, как только он взглянул на телевизоры, все встало на свои места.
– О боже, – перепуганно пролепетал он.
На одном из экранов парни увидели три фигуры с мешками на головах. Они сидели на стульях, а вокруг них толпились люди. Один из преступников – высокий, лысый мужчина с татуировкой креста на затылке – расхаживал перед пленниками с браунингом в руке. Мышцы на его руках двигались, как будто он готовился к атаке. Майка не закрывала десятки других татуировок на его спине, и он что-то недовольно говорил, брызжа слюной.
Потом он вдруг выпрямился и посмотрел на одного из своих шестерок.
– Что это за дерьмо? – запинаясь, проговорил Арт. – Что, черт возьми, происходит?
Костя не ответил.
У шестерки была странная внешность. Ростом он особым не отличался, в плечах был широк, волосы аккуратно зачесаны. А еще у него была заячья губа: верхнюю губу пересекала глубокая расщелина. Он взял у предводителя пистолет и неспешно обогнул стулья, поднял руку и застыл так, казалось, на целую вечность.
А затем…
По зданию разнеслось эхо от выстрелов, грудь каждого пленника окрасилась кровью, а головы безвольно повисли. Ромала словно парализовало, Артур прикрыл лицо руками, потому что потолок вдруг закружился и перед глазами поплыли черные точки. Он отшатнулся и ударился спиной о какой-то шкаф.
– Кость, – просипел он не своим голосом, – Кость, что за фигня, что это?
– Не знаю.
– А я знаю, я, блин, все знаю!
Артур попытался стянуть с лица маску, но Костя метнулся к нему и покачал головой:
– Нет.
– Мне… дышать… нечем.
– Соберись, – Ромал сжал плечи друга и с нажимом процедил: – Нужно уходить. Прямо. Сейчас.
– Он их застрелил… – пробормотал Селиверстов, дрожа от ужаса, – твою мать, Костя, у каждого по пять дырок в животе! По пять дырок!
– Не ори.