– Тыыыы… – как-то пискнул Вася, отшатываясь от меня. Губы его заметно дрожали.
– Ну я же сказала – обыкновенная Баба Яга.
– Ииииив-вашкиного мяяяяса?.. – совсем уж тоненько выдавил из себя парень, глядя на меня побелевшими от ужаса глазами и пятясь.
– Ой, ну ты же понимаешь, что это все происки переписчиков. На самом деле я человечиной никогда не питалась. И никто в моем роду не питался.
Вася перебирал трясущимися руками свои побрякушки, затем сжал их все в кулаке и выставил перед собой, насколько позволяла длина цепочек и веревочек.
– П-повелеваю тебе силой своего ордена… – запинаясь, заунывно начал он. – Абланатанабла, бланатаналб, ланатанал… ээээкзорцизо теееее, иммундисиме спиритус, омнис…
Я пожала плечами. Парень замолчал, зажмурился, выпустил из руки цацки и размашисто перекрестился.
– Сссгинь, нечистая! – незамысловато выкрикнул он наконец.
– Чего это я нечистая? – оскорбилась я. – Я сегодня душ с утра принимала, между прочим.
Похоже, информация о том, что нечисть принимает душ, стала для несчастного последней каплей.
– Ииииииии! – вовсе уже невразумительно замычал Вася, а затем резко развернулся и кинулся прочь со всех ног. Кажется, пару раз он спотыкался о могильные плиты и падал, но это не могло его остановить.
«Эх, – вздохнула я про себя, – а ведь так все хорошо начиналось…».
– Да что ты все время пригибаешься! – не выдержала наконец Арису. – От кого ты прячешься?
– Брюнет. Прямо за твоей спиной, – сообщила я. – Да не оглядывайтесь вы!
Вопреки моим увещеваниям, разумеется, обе мои подруги синхронно обернулись и уставились на черноволосого молодого мужчину за соседним столиком. К счастью, тот был слишком занят напряженным, судя по всему, разговором со своим соседом по столу – квадратных очертаний лысеющим дядькой, недовольно жевавшим губами и усердно прикладывавшимся к стакану с коньяком.
– Симпатичный, – резюмировала Жюли, снова поворачиваясь ко мне. – Ты его знаешь?
– Еще как, – вздохнула я. – Лучше бы не знала.
– Кто-то из твоих бывших? – предположила Арису.
– Хуже, – я ковырнула вилкой салат, который, оказывается, стоял передо мной уже некоторое время, и мрачно скривилась. – Бывший препод. Он сегодня из-за меня в аварию попал. Я под колеса выскочила. А еще раньше… в общем, прежнее наше знакомство тоже получилось так себе. Он теперь, наверное, вообще думает, что я – его злой рок. Или что пытаюсь его убить.
Подруги дружно заинтригованно уставились на меня, однако в этот момент нас самым наглым образом прервали. Компания из четверых весьма нетрезвых мужчин, сидевших в дальнем углу зала, давно заинтересованно поглядывала на нас, и вот теперь один из них решился наконец подойти.
– Привет, девчонки, – развязно объявил он и облокотился о стул Жюли. – А я смотрю – вы тут скучаете. Я к вам присоединюсь, вы ж не против?
Его рука переместилась на обнаженное плечо Жюли и принялась его недвусмысленно поглаживать.
– Да нет, merdeux[4], мы как раз очень даже против, – процедила моя французская подружка, пытаясь скинуть руку непрошенного гостя.
– Да ладно тебе, – еще более развязно и весело оборвал ее мужчина и с грохотом водрузил рядом стул, который до сих пор держал под мышкой. – Ну че ты стесняешься?
Он собирался еще что-то сказать, но тут вмешалась Арису.
– Посмотри на меня, – негромко сказала она, и тот немедленно подчинился. – Сейчас ты встанешь и выйдешь из кафе. Отправишься домой. И больше никогда не будешь в пьяном виде приставать к незнакомым девушкам.
– Не буду, – послушно кивнул мужчина. – Я пойду?
– Иди, – царственно кивнула японка, и наш неожиданный собеседник медленно встал, снова громыхнув стулом, и направился к выходу. Его собутыльники изумленно проследили за ним взглядом из-за своего столика, но вслед ему никто не кинулся. Возможно, они просто решили, что он решил выйти покурить.
Я ведь говорила, что внешность обманчива, правда? Жюли, при всем своем легкомысленном виде, много столетий хранит верность любимому супругу. И она каждый раз теряется и страшно возмущается, когда ее принимают за девицу не слишком тяжелого поведения. Просто она творческая личность, и это проявляется даже в ее внешнем виде.
Вообще-то Жюли – не совсем обычная ведьма. На свет она когда-то появилась музой. Музы – удивительные создания, странные даже для меня. Цель их жизни – дарить вдохновение художникам, писателям и музыкантам. Они никогда не становятся ничьими постоянными спутницами и не выходят замуж. Они лишь мелькают в жизни поэтов, подталкивая их к тем или иным событиям и действиям, которые смогут раскрыть их таланты. Иногда музы являются и в снах, и ненадолго проводят своих подопечных в наш мир – мир неведомого, и тем самым заставляют пробудиться дремлющее воображение.
Но Жюли не повезло. Или, наоборот, повезло, это как посмотреть. Словом, она ухитрилась влюбиться в первого же своего подопечного – поэта по имени Франсуа. В итоге она отказалась от собственного предназначения и по доброй воле из загадочного высшего существа – музы – стала самой обыкновенной ведьмой. Зато она вышла за своего любимого замуж и по сей день счастливо с ним живет. Франсуа тоже многим ради нее пожертвовал – ему пришлось буквально пропасть из собственной жизни, и тайну его исчезновения никто не раскрыл до сих пор. Теперь его новыми стихами наслаждаются только обитатели сумеречного мира. Да, человек, которого ведьма признала своей судьбой, живет столько же, сколько она.
А вот Арису, выглядящая так невинно и строго в своем безупречном бежевом костюме, на самом деле – кицунэ, лиса-оборотень. Таких, как она, в старину считали непревзойденными соблазнительницами – и не напрасно. У девушки-кицунэ есть особая власть над мужчинами. Такая может влюбить в себя буквально любого. И любого без труда заставит себя слушать и делать то, что ей надо. Мужчина никогда даже не поймет, что действует не по своей воле, и с радостью выполнит любое приказание оборотницы. Возможно, именно поэтому большинство женщин-лисиц весьма пренебрежительно относятся к идее семьи и брака, хотя брачные предложения им делают постоянно. Впрочем, известны и случаи, когда кицунэ по-настоящему влюблялись. Говорят, на истинную судьбу кицунэ ее чары не распространяются. Но Арису уверяет, что все это сказки. И сама уж точно не планирует выходить замуж по крайней мере в ближайшие два-три столетия. На свете столько неизведанного, говорит она, что просто жалко тратить свое время на семью. И столько все еще не соблазненных ею интересных мужчин!
– Будете заказывать что-то еще? – спросил официант, подходя к нашему столику. Я скользнула взглядом по столу. Оказывается, пока я разглагольствовала, мои подруги успели умять свои порции салата.
Арису открыла было рот, чтобы, как обычно, решить за всех, но на сей раз заговорить первой успела Жюли.
– Мохито, пожалуйста. Алкогольный, конечно.
Официант окинул ее взглядом.
– Простите… а можно взглянуть на ваш паспорт?
– Да, конечно, – чуточку растерянно ответила моя подруга и полезла в сумку за документами. – А в чем дело?
– Я должен убедиться, что вам есть восемнадцать, – развел руками сотрудник кафе.
Арису усмехнулась про себя, я только хмыкнула. Действительно, на вид Жюли можно было дать лет эдак 17–20, навряд ли больше.
Жюли уже протягивала официанту развернутую книжицу. Тот, внимательно изучив ее содержимое, принял очень задумчивый вид и перевел взгляд снова на Жюли.
– Эээээ… вы уверены, что это ваши документы?
– Разумеется, – подруга пожала плечами. – А что не так?
– Все так, – с некоторым усилием проговорил официант. – Вы прекрасно выглядите. Я принесу мохито.
– Три! – крикнула ему вслед Арису, после чего обернулась к Жюли и подозрительно спросила:
– Ты когда документы меняла в последний раз?
Та ненадолго задумалась, а затем беспечно махнула рукой. Я спрятала улыбку. Думаю, по документам выходило, что моей подруге – лет 40, а то и все 50.
В этот момент черноволосый мужчина за соседним столиком поднял голову, видимо, выискивая взглядом официанта. И на сей раз пригнуться я не успела – его взгляд сначала вскользь мазнул по мне, а затем вернулся и остановился. Глаза мужчины расширились.
«Вы!» – возмущенный возглас я, конечно, снова не услышала, а прочитала по губам. Какую-то секунду казалось, он готов вскочить со своего места и наброситься на меня с кулаками, однако мужчина тут же взял себя в руки, глубоко вздохнул и снова повернулся к своему собеседнику. Сдается, он пытается произвести на этого квадратного дядьку хорошее впечатление.
– Так, – Арису, наблюдавшая за этим обменом взглядами очень внимательно, наклонилась ко мне. – А ну-ка рассказывай. Что это за мужик и что у тебя с ним за отношения?
– Да нет никаких отношений… – тоскливо вздохнула я. – Ладно. В общем, его зовут Константин. Это было еще до истории с Володей – на первом курсе универа…
История третья, археологическая
Вообще-то работаю я переводчиком. Но на иняз я так и не поступила тогда.
Тут дело в чем. Мы, Привратницы, знаем все языки, сколько их есть. Ну то есть как – знаем… Попросите меня сказать что-нибудь, например, по-казахски, ни одного слова я вам не скажу. Но если ко мне подойдет казах и заговорит по-своему – я его не только пойму, но и отвечу на чистейшем казахском и безо всяких там акцентов. Говорить или читать я могу вообще на любом существующем языке, и учить мне для этого ничего не надо.
Но на экзамене в лингвистический вуз надо было знать английскую грамматику – причем так, как понимают ее экзаменаторы. Попробуй они просто пообщаться со мной по-английски – я говорила бы с ними как коренной житель Нью-Йорка или оксфордский профессор, на выбор. Но вот неправильных глаголов я, убейте меня, не назову больше пяти, и то со скрипом. И правила ни одного не вспомню. В общем, подвела меня собственная самоуверенность – думала, что уж к экзамену по специальности мне можно не готовиться… эх, чего уж теперь.