По большому счету-то никто не смотрит особенно на специальность в дипломе. Было бы хоть какое-то высшее образование, а там – важнее всего практика и навыки. А навыков переводчика у меня хоть отбавляй. В общем, поразмыслила я немного – и поступила неожиданно для самой себя на истфак. Во-первых, мне показалось, что это романтично и интересно, а во-вторых… ну ладно, ладно, по-настоящему все дело было в том, что в день, когда я пришла в универ, именно на истфак подавал документы Максим Рогожкин. И я сразу догадалась, что это судьба.
Максим… ооооо, Макс был мечтой девушек всех пяти курсов истфака, а также всех девиц из числа политологов и культурологов, которые учились в одном корпусе с нами, и даже некоторых преподавательниц. В него были влюблены действительно все поголовно. Конечно, я не стала исключением.
А вы бы стали? В школьные годы Максим занимался волейболом, чему способствовал высоченный рост, однако позднее предпочел любительский бодибилдинг, который очень скоро, видимо, принес свои плоды. У Макса были широкие плечи и рельефные мускулы. Кубики его пресса можно было пересчитать сквозь обтягивающую футболку. Я считала, кстати, – ровно восемь. Еще у него были серо-голубые выразительные глаза, волевой подбородок и светлые волнистые волосы чуть ниже плеч. Длинные волосы у мужчин – моя слабость, между прочим.
Казалось бы, при такой внешности Макс мог бы работать моделью в каком-нибудь журнале или там актером, играть всяких мачо и героев-любовников.
Но Рогожкин при всей своей сногсшибательности отнюдь не был «тупой блондинкой». Он был еще и неглуп, хоть и не хватал таких уж звезд с неба. Ну и амбициозен, чего уж. Однажды он признался мне, что собирается сделать большую политическую карьеру. Самым лучшим выбором для этого было бы поступить на политологию или на экономфак, но там был слишком большой конкурс, а Макс трезво оценивал свои силы. Каких-то очень богатых или влиятельных родственников у него не было, а потому он просто поднатужился – и поступил на бюджетное отделение истфака. И с самого первого курса уверенно шел к красному диплому.
К слову, красный диплом он действительно получил, но это было уже несколько лет спустя. А тогда мы были первокурсниками, только-только сдавшими первую переводную сессию и собирающимися на свою первую практику.
За несколько месяцев первого курса Макс встречался ни много ни мало с пятнадцатью девушками-сокурсницами. Не одновременно, конечно, а поочередно. Хотя слухи про него ходили разные, но это никого не останавливало. В конце концов, такой парень вполне мог себе позволить выбирать и присматриваться.
Собственно говоря, всего у нас на курсе было семнадцать девушек. Оставалась только я и Вика Касьянова, но та точно была аутсайдером в этом конкурсе со своими пятьюдесятью килограммами лишнего веса. Так что к началу летней практики у меня были все основания рассчитывать, что теперь-то очередь дойдет и до меня. Совершенно очевидно было, что на этот раз Макс изменит своим привычкам и останется со мной навсегда. Ясно, что он не мог подолгу встречаться со всеми этими пустоголовыми красотками. Просто ему была нужна настоящая женщина, его судьба. То есть я, разумеется.
Так что, когда я узнала, куда именно Макс собирается ехать на летнюю практику, я быстренько записалась в ту же группу. Археологическая практика, раскопки, костры, палатки – что может быть романтичнее? Несомненно, именно там и начнется наш судьбоносный роман, понимала я. И меня совершенно не смутило при этом, что практика намечалась в совершенно глухих краях, а ехала на нее крохотная группа из четверых студентов и руководителя – аспиранта.
Как я узнала позднее, руководитель нашей практики – Константин Евгеньевич (впрочем, «в поле» он практически сразу разрешил нам обращаться к нему просто по имени) буквально выбил в деканате эту поездку, узнав о новых необычных находках в районе старого городища. Находки необычайно удачно вписывались в тему его диссертации, так что остановить Константина, фанатично преданного науке и своей теме, не могло на этом пути практически ничто. Он занимался исследованием исторических корней русских фольклорных образов, и кое-какие признаки указывали на то, что новые раскопки позволят ему подвести практическую базу под свои теоретические выкладки.
Следом за мной на практику записался Леша Иванкевич – неприметный невысокий юноша, имевший слегка оттопыренные уши, физиономию в следах подростковых угрей и склонность краснеть по всякому поводу или даже без оного. Кстати, за эту его особенность я, будучи рыжей и так же легко краснеющей, испытывала к Леше нечто вроде своеобразной нежности. С Лешей мы сдружились с первого дня обучения в универе, когда он попросил у меня переписать расписание. Кажется, он питал ко мне благодарность уже за то, что я его вообще замечаю и считаю человеком. Большинство девушек на курсе предпочитали обычно вести себя так, как будто Леши не существовало вовсе.
Помимо нас троих, на эту практику отправилась еще Лариса Мещерская – первая красавица нашего курса. Впрочем, это не вызывало у меня никакого беспокойства, поскольку, во-первых, Макс встречался с ней пару недель еще в начале учебного года. Кто уж из них кого бросил, я не знала, но ясно было, что отношения у них не срослись. А значит, опасаться ее как возможной соперницы не было смысла. А кроме того, по курсу ходили упорные слухи, что Лариса положила глаз на самого Константина – самого молодого и перспективного преподавателя на факультете. У нас он пока ничего не вел, но с третьего года начинались спецкурсы, и говорили, что сдать зачет у Константина – сложнее, чем большинство экзаменов на выпускном курсе. Лариса, девица исключительно прагматичная, рассчитывала, возможно, на какие-то поблажки.
Ну и, кроме того, стоило признать, что Константин, несмотря на свою вечную угрюмость, был и впрямь не лишен некоторого своеобразного шарма. Скуластое, остроносое лицо, тонкие губы, темные глаза, вечно встрепанные темные волосы, высокий рост и сухая худощавая фигура – таким был Константин Евгеньевич, которого, несмотря на его молодость, боялись все третьекурсники кафедры археологии. Правда, говорили зато, что именно его лекции и семинары – самые интересные на факультете, и послушать их приходили даже студенты с других курсов и кафедр. Позднее я и сама в этом могла убедиться, однако к тому времени мои отношения с Константином сложились таким образом, что я предпочитала лишний раз не открывать рот на его семинарах. А то мало ли.
Вот как раз во время той самой первой летней практики наши, хм, особые отношения и сложились. А дело было так.
Добирались мы поездом и добрались без всяких особенных приключений. На месте Константин о чем-то пообщался с местными археологами, и нам выделили небольшую полянку для лагеря и фронт предстоящих работ – пару курганов неподалеку, которые нам предстояло раскапывать.
Пока ставили палатки и разбирали скарб, Лариса всячески крутилась вокруг Константина, подтверждая догадки сплетников. Палаток было четыре: мы, студенты, расположились по двое, у нашего руководителя была своя палатка, и еще одна, отдельная и самая просторная и высокая, предназначалась для работы с будущими находками. Поляна нам досталась действительно удобная: отсюда было недалеко до первого «нашего» кургана, а еще ближе – до речки и впадавшего в нее ручья, где можно было умываться и мыть посуду.
На следующий день мы все взяли лопаты и отправились на курган.
Говоря «мы», я имею в виду всех нас, включая руководителя практики. Константин делал, кажется, больше всех студентов, вместе взятых, неутомимо размахивая лопатой в течение целого дня и подгоняя отлынивающих.
Собственно, отлынивающих по-настоящему был один человек. Все та же Лариса. Похоже, она до последнего не верила, что ее, с ее неземной красой, действительно заставят копать, и рассчитывала просто весело провести время в походе с палатками. В первый день раскопок она по обыкновению тщательно накрасилась (правда-правда, она делала это в палатке!). Больше всего она поразила меня, когда извлекла из своего изящного рюкзачка флакон с духами. Палатку мы с ней, как единственные девушки, делили на двоих. И должна сказать, что воздух внутри нашего обиталища с самого утра прогревался на солнце так, что лично я, едва проснувшись, предпочитала очень быстро натянуть на себя хоть что-нибудь и вылететь наружу, чтобы не задохнуться. Так вот, в этой немыслимой духоте Лариса на полном серьезе собиралась пользоваться духами! Я попыталась было ее остановить (в конце концов, мне еще спать в этой палатке), но она лишь снисходительно заметила, что мне, конечно, ее не понять – таким, как я, все равно не дано… разумеется, после этого я заткнулась.
Как бы там ни было, Ларисе, аккуратно накрашенной, благоухающей терпко-цветочным ароматом и совершенно очаровательной в коротеньких джинсовых шортиках и минималистичной светлой маечке, вручили в точности такую же лопату, как и всем остальным.
– Это что – мне? Вы серьезно? – она смотрела на лопату так, как будто Константин сунул ей в руки ядовитую змею.
– А вы, простите, с какой целью сюда приехали? – насмешливо спросил руководитель. – Девушки, милые, – он обвел нас обеих взглядом, явно ожидая от меня такого же поведения, – мы приехали не отдыхать, если вы вдруг не догадались. Практиканты – рабочая сила и лишние руки. Если вас не устраивает что-то – можете смело возвращаться уже сейчас. Рук нам, конечно, будет не хватать, и практику я вам засчитать не смогу. Но это ваш выбор. Хотя стоило подумать о нем чуть раньше.
– Может, девушкам все-таки… – начал было Макс, косясь на Ларису, однако тут же осекся, поймав суровый взгляд Константина.
Лешка молча вскинул лопату на плечо и направился к «нашему» кургану. Все остальные потянулись следом. Шествие замыкала Лариса, что-то недовольно бормотавшая себе под нос. Константин еще рассказывал нам поначалу про культурные слои, стратиграфический профиль и какую-то сетку, но потом, внимательно посмотрев в наши пустые глаза, плюнул и просто ткнул каждому: копать здесь.