.
Моркоу рассеянно взял с тарелки недоеденную баранью отбивную и сунул под стол. Из-под стола послышалось «ам».
Ну ладно о чем это я говорил, я вам конечно уже писал про Нерегулярные Части с Кабельной улицы, правда они до сих пор расположены в Псевдополис-Ярде, люди не любят когда стражники не носят форму, но командор Ваймс говорит, что преступники тоже не носят форму, так что ч*рт с ними со всеми.
Он прервался. Тот факт, что даже на исходе второго года в Анк-Морпорке капитан Моркоу по-прежнему неловко себя чувствовал, употребляя слово «ч*рт», очень многое о нем говорил.
Командор Ваймс говорит, что тайные стражники нужны, потому что преступления тоже тайные…
Моркоу снова прервался. Он любил свои доспехи. Другой одежды у него не было. Сама идея Стражи в штатском была для него… немыслимой. Это уравнивало стражников с пиратами, плавающими под чужими флагами. Или со шпионами. И все же он добросовестно продолжил:
…а командор Ваймс я уверен знает о чем говорит. Он говорит, это не то что в былые времена, когда стражники только и делали что ловили бедолаг, слишком глупых чтобы сбежать!! Ну в общем все это значит, что будет намного больше работы и новые лица среди Стражи.
Ожидая, пока в голове сложится новое предложение, Моркоу взял с тарелки сосиску и опустил под стол.
Послышалось очередное «ам».
К нему подскочил официант.
– Еще одну порцию, господин Моркоу? За счет заведения.
В каждом трактире, в каждой забегаловке Анк-Морпорка Моркоу угощали бесплатно – в счастливой уверенности, что он все равно настоит на том, чтобы оплатить счет.
– Нет, спасибо. Все было очень вкусно. Вот, пожалуйста… двадцать пенсов, и сдачу оставьте себе.
– Как ваша юная леди? Не видел ее сегодня.
– Ангва? А, она… у нее свои дела, тут неподалеку. Но я обязательно передам, что вы о ней спрашивали.
Гном жизнерадостно кивнул и поспешил прочь.
Моркоу прилежно вывел еще несколько строчек и тихо, едва слышно сказал:
– Та лошадь с телегой – она до сих пор у пекарни Ломозуба?
Под столом кто-то заскулил.
– Правда? Как странно. Весь товар уже забрали, а муку обычно привозят не раньше полудня. И возничий все еще там?
Кто-то тихо гавкнул.
– Знаешь, эта лошадь слишком хороша, чтобы на ней развозить муку. А возничие, как правило, не забывают про торбу с овсом. А еще сегодня последний четверг месяца. Расчетный день в пекарне.
Моркоу положил карандаш и вежливо помахал рукой, чтобы привлечь внимание трактирщика.
– Господин Буравчик, пожалуйста, чашечку желудевого кофе. С собой.
Господин Хопкинсон, куратор Музея гномьего хлеба, что в Карусельном переулке, был изрядно взволнован. Помимо всего прочего, он только что умер. Но на данный момент он предпочитал относиться к этому как к досадному второстепенному обстоятельству.
Его до смерти забили батоном. Даже в худшей из человеческих пекарен такой расклад был бы маловероятен, но свойства гномьего хлеба как наступательного оружия трудно переоценить. Гномы относятся к хлебопечению как к боевому искусству. Когда они готовят каменные кексы, внешним сходством с камнями дело не ограничивается.
– Только посмотрите на эту вмятину, – пожаловался Хопкинсон. – Корочка насквозь пробита!
– КАК И ТВОЯ ГОЛОВА, – сказал Смерть.
– Да, да, – отозвался Хопкинсон. По его тону было ясно, что таких голов можно накупить по десятку за два пенса, а вот ценный музейный экспонат – совсем другое дело. – Но чем им не угодила старая добрая дубинка? Или молоток? Я бы дал, если бы меня попросили!
Смерть, и сам по натуре склонный к одержимости, понял, что рядом с ним настоящий мастер. Покойный господин Хопкинс говорил писклявым голосом и носил очки на черной ленте – сейчас на носу у его тени был призрачный двойник этих очков, – а это верные приметы человека, который вытирает мебель изнутри и раскладывает скрепки по размеру.
– Очень, очень плохо, – сказал господин Хопкинсон. – Я помог им с печью – и где благодарность? Похоже, мне придется жаловаться.
– ГОСПОДИН ХОПКИНСОН, ТЫ ОСОЗНАЕШЬ, ЧТО ТЫ МЕРТВ?
– Мертв? – дрожащим голосом переспросил куратор. – Нет-нет. Я не могу себе этого позволить. Только не сейчас. Это очень некстати. Я даже не успел внести в каталог боевые булочки.
– И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ.
– Нет уж, я прошу прощения, но так не пойдет. Вам придется подождать. Сейчас мне не до этих пустяков.
Смерть был в замешательстве. Большинство людей после первоначального смятения с облегчением принимали тот факт, что они мертвы. С их плеч падал груз, который они все это время подспудно ощущали. На горе наконец-то свистел вселенский рак. Худшее оставалось позади, и они могли, фигурально выражаясь, начать жизнь с чистого листа. Мало кто воспринимал смерть как мелкое неудобство, от которого можно избавиться, если настрочить достаточно жалоб.
Рука господина Хопкинсона прошла через столешницу.
– Ой.
– ВИДИШЬ?
– Это в высшей степени неуместно. Вы не могли выбрать более подходящее время?
– ЭТО ПРИШЛОСЬ БЫ СОГЛАСОВАТЬ С ТВОИМ УБИЙЦЕЙ.
– Все это организовано из рук вон плохо. Я бы хотел подать жалобу. Я, в конце концов, плачу налоги.
– Я СМЕРТЬ, А НЕ НАЛОГОВЫЙ ИНСПЕКТОР. Я ПРИХОЖУ ВСЕГО ОДИН РАЗ.
Тень господина Хопкинсона начала бледнеть.
– Я просто всегда старался как можно тщательнее все спланировать…
– Я ПРИВЫК РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ПРИНЦИПОМ «ПРИНИМАЙ ЖИЗНЬ ТАКОЙ, КАКАЯ ЕСТЬ».
– Кажется, это очень безответственно…
– ТАКАЯ УЖ У МЕНЯ РАБОТА.
Паланкин остановился возле Псевдополис-Ярда. Ваймс оставил носильщиков разбираться с парковкой и направился внутрь, снова натягивая камзол.
В прежние времена – казалось, еще вчера, – штаб-квартира Стражи пустовала. Только сержант Колон дремал в кресле да капрал Шноббс сушил перед печкой свои портянки. А потом все вдруг переменилось…
Сержант Колон дожидался его с папкой.
– Пришли рапорты из других штабов, сэр, – сказал он, семеня вслед за Ваймсом.
– Что-нибудь интересное есть?
– Чутка странное убийство, сэр. В одном из тех домов, что на мосту Призрения. Какой-то старый священник. Я толком ничего и не знаю. Патрульные просто сказали, что нам стоит взглянуть.
– Кто обнаружил тело?
– Констебль Посети, сэр.
– О боги.
– Так точно, сэр.
– Попробую сегодня утром туда заскочить. Что-то еще?
– У капрала Шноббса с головой беда, сэр.
– Это я и так знаю.
– Я имею в виду, у него болит голова, и он отпросился, сэр.
– Что, на этот раз не на похороны бабушки?
– Никак нет, сэр.
– Сколько он их уже похоронил в этом году, кстати?
– Семь, сэр.
– Странная семейка эти Шноббсы.
– Так точно, сэр.
– Фред, тебе не обязательно называть меня «сэр».
– У нас посетитель, сэр, – сказал сержант, многозначительно кивая на скамью в приемной. – Хочет наняться в алхимики.
Гном на скамье нервно улыбнулся Ваймсу.
– Ладно, – сказал Ваймс. – Пусть пройдет ко мне в кабинет. – Он залез в карман камзола и достал кошель с деньгами убийцы. – Вложи это в Фонд помощи вдовам и сиротам, хорошо, Фред?
– Будет сделано. Отличный улов, сэр! Пара-тройка таких подарочков – и мы сможем позволить себе еще несколько вдов.
Сержант Колон снова уселся за стол, украдкой выдвинул ящик и достал книгу, которую читал. Она называлась «Уход за вашим хозяйством». Поначалу заглавие его озадачило: казалось бы, любой мужчина с этим справится, о чем тут писать? Но оказалось, что это всего лишь книга о том, как надлежит размножаться коровам, свиньям и овцам.
Теперь он размышлял, где бы взять книгу, чтобы научить их читать.
Ваймс поднялся по лестнице и осторожно приоткрыл дверь кабинета. Гильдия Убийц – стоило отдать должное этим паршивцам – играла по правилам. Убивать случайного человека считалось ужасно дурным тоном. Помимо всего прочего, за это не платили. Так что Ваймс мог не опасаться ловушек у себя в кабинете: слишком много народу каждый день в него заглядывало. Но осмотрительность никому еще не вредила. У Ваймса был талант наживать состоятельных врагов, способных позволить себе услуги наемного убийцы. Убийцам должно было повезти лишь единожды; Ваймсу же должно было везти постоянно.
Он проскользнул в комнату и выглянул в окно. Ваймс любил держать его открытым, даже в холод. Ему нравилось прислушиваться к городскому шуму. Но всякого, кто попытался бы этим воспользоваться, по пути к окну подстерегали шатающиеся черепицы, ненадежные карнизы и предательские водосточные трубы – все преграды, на какие Ваймсу хватило изобретательности. А внизу он установил кованую ограду – очень красивую, а главное, очень острую.
Пока что перевес был на стороне Ваймса.
В дверь кто-то робко постучал.
Робкий гость оказался гномом-соискателем. Ваймс впустил его в кабинет, закрыл дверь и сел за стол.
– Итак, – сказал он, – ты алхимик. Бровей нет, а на руках пятна от кислоты.
– Все верно, сэр.
– Нечасто встретишь гнома-алхимика. Люди вроде тебя обычно горбатятся в дядюшкиной кузнице или вроде того.
Люди вроде тебя, отметил про себя гном.
– У меня с металлом не задалось, – сказал он.
– У гнома с металлом не задалось? Это что-то новенькое.
– Очень редкий случай, сэр. Но я неплохо преуспел в алхимии.
– В гильдии состоишь?
– Больше нет, сэр.
– Вот как? Как же ты ее покинул?
– Через крышу, сэр. Но я уверен, что понимаю, где именно оплошал.
Ваймс откинулся на спинку стула.
– Алхимики все время что-то взрывают. Ни разу не слышал, чтобы кого-то за это вытурили.
– Это потому что никто раньше не взрывал Совет Гильдии, сэр.
– Что, весь Совет взлетел на воздух?
– По большей части, сэр. По крайней мере, все, что плохо держалось.
Ваймс поймал себя на том, что рефлекторно выдвигает нижний ящик. Он снова его задвинул и, чтобы занять руки, поворошил бумаги на столе.