Даже глазом не моргнул, когда кулак остановился в каком-то волоске от его скулы.
– Я так и знал, что ты не сможешь, – промолвил он, после того как голем предпринял еще одну неудачную попытку ударить его. На этот раз глиняный кулак затормозил в доле дюйма от живота Моркоу. – Но рано или поздно тебе придется все рассказать. То есть написать.
Дорфл замер. Потом взял карандаш.
«Вынь из меня слова».
– Расскажи мне о големе, который убивает людей.
Карандаш не шевельнулся.
– Остальные покончили с собой, – сказал Моркоу.
«Знаю».
– Откуда?
Голем посмотрел на него. Потом написал:
«Глина от глины моей».
– Ты способен ощущать то, что чувствуют другие големы? – уточнил Моркоу.
Дорфл кивнул.
– А люди убивают големов, – продолжал Моркоу. – Понятия не имею, можно ли это остановить. Но я попробую. Дорфл, мне кажется, я понимаю, что происходит. Немного. По-моему, я догадываюсь, как все было. Глина от глины моей… Вас опозорили. Что-то пошло не так, вы попытались исправить содеянное, но… У вас были надежды, однако слова, вложенные в ваши головы, мешали вам…
Голем стоял абсолютно неподвижно.
– Вы продали его, да? – тихо произнес Моркоу. – Почему?
«У голема должен быть хозяин», – быстро написал Дорфл.
– Почему? Так велят ваши слова?
«У голема должен быть хозяин!»
Моркоу вздохнул. Люди должны дышать, рыбы должны плавать в воде, а у голема должен быть хозяин.
– Уж не знаю, как я разберусь со всем этим, но поверь, если я этого не сделаю, то никто не сделает, – сказал он.
Дорфл не шевелился.
Моркоу вернулся к столу.
– Интересно, старый священник и господин Хопкинсон… они помогли вам как-то? – предположил он, наблюдая за лицом голема. – А потом… их доброе дело обернулось против них же самих… ведь этот мир очень сложно принять…
Дорфл не шевелился.
Моркоу кивнул.
– Ладно, ты можешь идти. Все теперь зависит от тебя. А я сделаю, что смогу. Поскольку голем считается существом неодушевленным, то есть вещью, стало быть, ему нельзя предъявить обвинение в убийстве. Но я все равно попытаюсь выяснить, что сейчас происходит. Однако если голему возможно предъявить обвинение в убийстве, значит, вы – живые создания, то, что делают с вами, ужасно и этому следует положить конец. В любом случае вы выигрываете, Дорфл. – Моркоу отвернулся к столу и притворился, будто роется в бумагах. – В том-то вся и беда, – сказал он. – Все мы привыкли молчать и надеяться, что кто-то прочтет наши мысли и сделает этот мир правильным, совершенным. Все мы… наверное, и големы в том числе.
Он снова повернулся к голему лицом.
– Я знаю, у вас есть тайна. Но скоро вас не останется, и ваша драгоценная тайна умрет вместе с вами.
Моркоу с надеждой посмотрел на Дорфла.
«Нет. Глина от глины моей. Я не предам».
Моркоу вздохнул.
– Ладно, ладно, я не буду на тебя давить. – Он усмехнулся. – Хотя и мог бы. Что стоит, к примеру, дописать в твоем свитке пару слов? Приказать тебе быть разговорчивым?
Огонь в глазах Дорфла разгорелся еще яростнее.
– Но я так не поступлю. Потому что это негуманно. Ты никого не убивал. Я не вправе лишить тебя свободы, потому что у тебя ее и так нет. Иди. Ты можешь идти. Мне известно, где ты живешь.
«Жить – значит работать».
– Дорфл, чего добиваются големы? Вы ходите по улицам, все время молчите и работаете, но чего именно вы хотите?
«Немножко передохнуть», – вывел карандаш.
А затем Дорфл повернулся и вышел из здания.
– Ч*рт! – воскликнул Моркоу, совершив в своем роде великий лингвистический подвиг.
Некоторое время он барабанил пальцами по столу, после чего оделся и выскочил в коридор.
Ангву он нашел в каморке капрала Задранца. Они беседовали.
– Я отправил Дорфла домой, – сообщил Моркоу.
– А у него есть дом? – удивилась Ангва.
– Ну, иначе говоря, обратно на бойню. Но времена для големов сейчас не лучшие, поэтому я, пожалуй, прослежу за ним, незаметно… Капрал Задранец, с тобой все в порядке?
– Так точно, сэр, – отрапортовала Шелли.
– Это, если не ошибаюсь… э-э… э-э… – Разум Моркоу наотрез отказался называть то, что было надето на гноме, своим именем. Наконец капитан нашел подходящий синоним: – Килт?
– Нечто вроде, сэр. Юбка, сэр. Кожаная, сэр.
Некоторое время Моркоу пытался придумать подходящий ответ.
– О! – только и смог сказать он в итоге.
– Я пройдусь с тобой, – вмешалась Ангва. – А Шелли тут подежурит.
– Э… килт, – повторил Моркоу. – О. Ну, э… просто посиди за столом. Мы ненадолго. И… э-э… постарайся лишний раз из-за стола не вставать, хорошо?
– Мы идем или нет? – буркнула Ангва.
– Слушай, тебе не кажется, что в Задранце есть что-то… странное? – спросил Моркоу, когда они вышли в туман.
– Не кажется. Абсолютно нормальная девушка, – ответила Ангва.
– Де… Это он тебе сказал? Что он – девушка?
– Она, – поправила Ангва. – Знаешь ли, Анк-Морпорк – большой город. Тут еще и женщины встречаются.
Она буквально чуяла его изумление. Конечно, все знали, что где-то там, под многочисленными кожаными одеждами и кольчугами, не все гномы похожи друг на друга и эта непохожесть помогает появляться на свет другим гномам, но на данные темы гномы наотрез отказывались разговаривать даже друг с другом – за исключением тех случаев, разумеется, когда данный вопрос прояснить было крайне необходимо, чтобы не случилось какого конфуза.
– Гм, по-моему, она могла бы держать свой секрет при себе. Соблюдать правила приличия, – наконец промолвил Моркоу. – Пойми меня правильно, я ничего не имею против женщин и абсолютно уверен, что моя мачеха тоже была женщиной… Но привлекать к этому факту всеобщее внимание? Вряд ли это разумно.
– Моркоу, а по-моему, у тебя не все в порядке с головой, – ответила Ангва.
– Что?
– Тебе давным-давно пора вытащить ее из собственной задницы! О боги! Стоило девушке чуть накраситься и надеть юбку, и ты уже ведешь себя так, словно она вдруг превратилась в какую-нибудь госпожу Ай-Лю-Лю и исполняет стриптиз на столах в «Скунсе»!
На несколько секунд воцарилась потрясенная тишина, пока Моркоу и Ангва пытались представить себе стриптиз в исполнении гнома. Ни у того, ни у другой это не получилось: разум упорно бойкотировал подобные картины.
– И все равно, – в конце концов продолжила Ангва, – если человек, гном, неважно кто еще, не может быть самим собой даже здесь, в Анк-Морпорке, – что ему остается?!
– Если другие гномы узнают об этом, у всех нас будут большие проблемы, – предупредил Моркоу. – О боги, я почти видел его колени! Ее колени.
– У всех есть колени.
– Возможно, но, демонстрируя направо-налево коленки, ты нарываешься на неприятности. Ну, то есть я-то привык к коленям. Могу смотреть на них и думать: «О да, колени, такой шарнир у ног», но некоторые из парней…
Ангва принюхалась.
– Здесь он повернул налево. Итак, некоторые из парней что?
– Ну… даже не могу предугадать, как они себя поведут. Не надо было тебе лезть в это дело. Да, среди гномов тоже есть женщины, но… понимаешь ли, они достаточно скромны, чтобы не показывать это.
Он услышал, как Ангва фыркнула.
– Знаешь, Моркоу, – проговорила она чуть погодя, и голос ее звучал так, как будто она находилась где-то далеко-далеко, – я всегда восхищалась тобой. Тем, как ты относишься к жителям Анк-Морпорка.
– Да?
– Ты совершенно не обращал внимания на вид и форму. Это производит впечатление.
– Да?
– Ты искренне переживал за всех и каждого.
– Да?
– И тебе известно, что я испытываю к тебе некую привязанность.
– Да?
– Но иногда…
– Да?
– Я очень, очень, очень удивляюсь почему.
Вокруг особняка леди Силачии стояло множество карет, они чуть ли друг на друга не залезали. Капрал Шноббс с трудом пробрался между экипажами. Постучался в дверь.
Открыл какой-то слуга.
– Вход для прислуги вон там, – сообщил он и захлопнул дверь.
Однако нога Шнобби вовремя всунулась в стремительно уменьшающуюся щель.
– Прочти-ка лучше вот это, – сказал он, протягивая слуге две бумажки.
На первой было написано:
«Я, выслушав доказательства многочисленных экспертов, включая госпожу Родимчик, повитуху, сим подтверждаю, что есть высокая доля вероятности, что предъявитель сего документа, С. В. Сн. Джон Шноббс, является человеческим существом.
Вторая бумажка была письмом от Дракона, Короля Гербов.
Глаза слуги округлились.
– О, примите мои самые глубокие извинения, ваше лордство, – заюлил он.
И уставился на капрала Шноббса. Шнобби был чисто выбрит – по меньшей мере, когда он в последний раз брился, то брился чисто, однако на его лице располагалось столько топографических деталей, что сейчас оно больше походило на плохой пример подсечного земледелия.
– О боги, – пробормотал слуга и попытался взять себя в руки. – Но… но… требуется пригласительный…
Шнобби извлек пачку пригласительных карточек.
– В ближайшее время я буду несколько занят, положение обвязывает и всякое такое, – сказал он, – но, если хочешь, потом мы сможем перекинуться в партию-другую «дуркера».
Слуга внимательно осмотрел его с головы до ног. До него уже дошли слухи – а до кого они не дошли? – что в Страже работает законный наследник трона Анк-Морпорка. Однако ничего особенного он не увидел. Впрочем, отметил слуга про себя, если бы надо было засекретить наследника трона, то лучшей маскировки, чем лицо С. В. Сн. Дж. Шноббса, придумать было невозможно.
А с другой стороны… слуга немножко увлекался историей и потому знал: за долгое время монархии трон занимали самые разные личности – и горбатые, и одноглазые, и калеки, и ужасные, как демоны. Исходя из этого, Шнобби был так же достоин трона, как и они. Да, горба на спине у него не наблюдалось, зато наблюдалось нечто похожее спереди да еще по бокам. «Но, как говорится, не в красоте счастье, – подумал слуга. – А уж счастье народа – тем более».