аза.
– Под «никому не двигаться», – осторожно промолвил Стукпостук, брезгливо вылавливая кусок штукатурки из своей тарелки, – вы, вероятно, подразумевали…
– Отличная работа, капрал, дальше я сам, – сказал Ваймс, похлопав Шелли по плечу. – Милдред Ветерок здесь?
Все повернули головы.
Милдред уронила ложку в тарелку с супом.
– Не волнуйся, – успокоил Ваймс. – Мне просто надо задать тебе несколько дополнительных вопросов…
– Я… из-з-звините, сэр…
– Ничего плохого ты не сделала, – продолжал Ваймс, обходя стол. – Но ты ведь не только еду носила домой?
– С-сэр?
– Что еще ты брала?
Милдред оглянулась на других слуг. Их лица были абсолютно лишены какого-либо выражения.
– С-старые простыни, но госпожа Дипплок с-сказала, что…
– А еще? – настаивал Ваймс.
Милдред облизнула пересохшие губы.
– Ну… э-э… крем для чистки обуви…
– Послушай, Милдред, – как можно мягче промолвил Ваймс, – все слуги что-то берут из домов, где работают. Да и не только слуги, все люди такие, где бы они ни работали… Они берут всякую мелочь, на которую никто не обратит внимания. И никто не считает это воровством… Это… это нормально. Остатки и излишки. Ну, госпожа Ветерок, что за остатки ты брала?
– Э… вы говорите об… огарках свечей, сэр?
Ваймс глубоко вздохнул. Так приятно быть правым, пусть даже сначала ты испробовал все остальные варианты до единого и все они привели тебя в тупик.
– Ага, – выдохнул он.
– Н-но это не воровство, сэр! Я никогда ничего не крала, с-сэр!
– Но ты брала домой огарки свечей? Наверное, каждого такого огарка хватало на добрых полчаса, если положить его в плошку? – мягко поинтересовался Ваймс.
– Но это же не воровство, сэр! Это как… как премия, сэр.
Сэм Ваймс хлопнул себя по лбу.
– Премия! Ну конечно! Именно это слово я искал. Премия! Всем нужны премии, не так ли? Ладно, пойдем дальше. И, видимо, ты забирала те свечки, что горели в спальне патриция. Я прав?
Даже несмотря на все свое волнение, Милдред Ветерок гордо улыбнулась. Ведь у нее были привилегии, которым другие могли только завидовать.
– Да, сэр. Но мне это позволено, сэр. И эти огарки намного лучше тех, что остаются в обычных залах, сэр.
– Итак, ты забираешь огарки и вставляешь новые свечи?
– Да, сэр.
«И, наверное, несколько чаще, чем необходимо, – усмехнулся про себя Ваймс. – Ведь если свеча догорит до конца, никакого огарка не останется…»
– А не могла бы ты показать нам, где эти свечи хранятся?
Служанка посмотрела вдоль стола на домоправительницу, которая, бросив, в свою очередь, взгляд на командора Ваймса, согласно кивнула. Она прекрасно понимала: не все то, что произнесли с вопросительной интонацией, есть вопрос.
– Мы храним их в специальной кладовой, здесь, по соседству, сэр, – сказала Милдред.
– Проводи нас, пожалуйста.
Это оказалась небольшая комнатка, но полки в ней до самого потолка были забиты свечами. Там были настоящие свечи-великаны длиной в ярд, предназначенные для больших приемов, и маленькие свечки для ежедневного использования, отсортированные по качеству.
– Вот эти горят в комнатах его сиятельства, сэр. – Милдред протянула Ваймсу белую двенадцатидюймовую свечу.
– О да… очень хорошее качество. Номер пять. Отличное белое сало, – сказал Ваймс, подбрасывая свечку в руке. – Такие свечи мы жжем дома. А те, что горят у нас в Ярде, по-моему, чуть ли не из свиного навоза делаются. Мы покупаем их у Нувриша. Он дает лучшую цену. Раньше мы пользовались услугами Спаджера и Вильямса, но господин Нувриш сейчас лучший на данном рынке, не правда ли?
– Именно так, сэр. И он поставляет нам свечи особого качества.
– И ты каждый день меняешь их в комнате его сиятельства?
– Да, сэр.
– А где-нибудь еще они используются?
– О нет, сэр. Его сиятельство очень строг в этом вопросе. Во всем остальном дворце горят свечи номер три.
– И огарки ты носишь к себе домой?
– Да, сэр. Бабушка говорила, у них такое красивое пламя, сэр…
– Наверное, она любовалась свечками вместе с твоим младшим братишкой? И, насколько понимаю, он заболел первым. А она просиживала с ним ночи напролет и, насколько я знаю старую госпожу Ветерок, все шила, шила…
– Да, сэр.
Наступила пауза.
– Возьми мой платок, – спустя некоторое время предложил Ваймс.
– Я потеряю работу, сэр?
– Нет. Ничего ты не потеряешь. Никто из участников этого дела не заслуживает такого наказания, – ответил Ваймс. Он посмотрел на свечу. – За исключением разве что меня, – добавил он.
Уже на пороге кладовки он вдруг повернулся.
– И если тебе нужны огарки свечей, у нас в Страже их полным-полно. Шнобби хоть начнет, как и все, покупать нормальный жир для жарки.
– Чем он там занимается? – спросил сержант Колон.
Двинутый Крошка Артур опять перегнулся через край крыши.
– У него какие-то проблемы с локтями, – словоохотливо сообщил он. – Смотрит на один из них, вертит туда-сюда, но вставить никак не получается.
– Во-во, это очень похоже на то, как я собирал кухонную мебель для госпожи Колон, – кивнул сержант. – Инструкция «Как открывать ящик» лежит внутри ящика…
– Ого, получилось! – воскликнул крысолов. – Похоже, он перепутал их с коленями.
Колон услышал внизу тяжелые шаги.
– А теперь он обходит угол… – Послышался треск ломающихся досок. – А теперь зашел внутрь здания. Я думаю, он сейчас поднимается по лестнице, но тебе-то что волноваться?
– Как это?
– Все, что тебе надо сделать, это всего-навсего разжать пальцы.
– Но я же разобьюсь!
– Правильно! Быстрый и гарантированный исход. Зато останешься с руками и ногами.
– Я хотел купить домик в деревне! – простонал Колон.
– Это все в прошлом, – уверенно сказал Артур. Он опять посмотрел через крышу. – Или, – промолвил он так, как будто у Колона был выбор, – ты мог бы попробовать прыгнуть вон на ту водосточную трубу.
Колон посмотрел в сторону, куда указывал Двинутый Крошка Артур. В нескольких футах от него действительно шла водосточная труба. Если он как следует раскачается и изо всех сил прыгнет… то его пальцы сомкнутся всего в какой-то паре дюймов от нее. И он разобьется в лепешку.
– Но достаточно ли она надежная? – спросил он.
– По сравнению с чем?
Колон попытался раскачать свои ноги, как маятник. Все мускулы у него вопили от боли. Он знал о собственном излишке веса. И все планировал начать делать утреннюю зарядку. Но он даже не подозревал, что его первая в жизни зарядка состоится сегодня вечером.
– По-моему, я слышу его шаги на лестнице, – сказал Двинутый Крошка Артур. – Ну да, точно.
Колон принялся раскачиваться быстрее.
– А ты что будешь делать? – спросил он.
– Обо мне не беспокойся, – махнул рукой Двинутый Крошка Артур. – Со мной все будет в порядке. Я так спрыгну.
– Так спрыгнешь?
– Конечно. Для меня это не опасно, потому что я нормального размера.
– Ты правда считаешь, что ты нормального размера?
Двинутый Крошка Артур посмотрел на руки Колона.
– У тебя пальцы прямо рядом с моими башмаками.
– Хорошо, хорошо, ты нормального размера. Ты же не виноват, что этот город полон великанов.
– Во-во. Кстати, чем ты меньше, тем легче падать. Хорошо известный факт. Паук даже не заметил бы такого падения, мышь спокойно пошла бы дальше, лошадь переломала бы себе все кости, а слон бы расплю…
– О боги, – пробормотал Колон.
Оставшийся башмак уже касался водосточной трубы. Но чтобы схватиться за нее, нужно было пережить долгий миг свободного падения – это когда ты уже совсем не держишься за крышу, еще не совсем держишься за трубу и присутствует очень большая вероятность, что в итоге ты схватишься только за землю.
С противоположного конца крыши донесся громкий треск.
– Ну ладно, – сказал Двинутый Крошка Артур. – Увидимся внизу.
– О боги…
Лилипут поднял ногу и спокойно шагнул с крыши.
– Пять секунд, полет нормальный, – сообщил он, пролетая мимо Колона.
– О боги…
Сержант Колон поднял взгляд и уставился прямо в пару нависших над ним красных глаз.
– Готовлюсь к приземлению, – донесся снизу удаляющийся голосок.
– О боги…
Колон с силой выбросил ноги, отпустил руки, долю секунды бежал по воздуху, ухватился за трубу, уклонился от удара глиняного кулака, услышал противный скрип ржавых болтов, говорящих стене «пока-пока», еще крепче вцепился в отрывающуюся от здания трубу, как будто это могло его спасти, и спиной вперед исчез в тумане.
Услышав звук открывающейся двери, господин Крюк повернулся, увидел, кто к нему пожаловал, и одним гигантским прыжком переместился за колбасную машину.
– Ты? – прошептал он. – Тебе нельзя возвращаться! Я тебя продал!
Дорфл несколько секунд изучающе смотрел на своего бывшего хозяина, после чего прошел мимо него и взял с залитой кровью полки самый большой нож.
Крюк начал дрожать.
– Я-я-я всегда был д-д-добр к тебе, – едва выговорил он. – В-в-всегда д-д-давал тебе в-в-выходные…
Дорфл смотрел на него.
– Глаза как глаза, ну разве что чуточку красные… – пробормотал себе под нос Крюк.
Однако сейчас взгляд голема казался более осмысленным. Он как будто проникал внутрь, видел насквозь.
Голем прошагал мимо своего бывшего хозяина, вышел из бойни и направился к загону со скотом.
Крюк вылез из своего убежища. Они не способны на насилие. Не могут дать сдачи. Так эти проклятые големы устроены.
Он уставился на остальных своих работников, людей и троллей.
– А вы чего рты раскрыли?! Остановите его!
Работники нерешительно переглянулись. В руках у голема был здоровущий нож. А когда Дорфл остановился и оглянулся, в глазах его словно бы что-то промелькнуло. С тех пор как его последний раз видели, Дорфл сильно изменился. И, похоже, он теперь мог за себя постоять.