Он вытащил бычок изо рта и протянул его козлу, который тут же с радостью сожрал угощение.
– Мы вместе, парень, – сказал Шнобби. – Мы вместе.
Разнообразные животные в панике разбегались перед идущими Моркоу, Ангвой и Шелли. Наибольший ужас на них наводила Ангва. Как будто прямо перед ней плыл какой-то невидимый щит. Некоторые животные пытались лезть на стены, другие удирали без оглядки в боковые улочки.
– Чего они так боятся? – спросила Шелли.
– Ума не приложу, – пожала плечами Ангва.
Свернув за угол и вспугнув нескольких овечек, они наконец подошли к свечной фабрике. Свет в высоких окнах говорил, что изготовление свечей не останавливается даже ночью.
– Они производят почти полмиллиона свечей в сутки, – сообщил Моркоу. – Я слышал, оборудование у них самое современное. Было бы интересно посмотреть.
В тумане виднелись нечеткие круги света. В подъезжающие телеги грузили связки свечей.
– Все вроде бы нормально, – сказал Моркоу, когда они скользнули в ближайшую темную подворотню. – Все заняты своим делом.
– Мне кажется, это бесполезно, – покачала головой Ангва. – Пока мы будем обыскивать фабрику, они успеют уничтожить все доказательства. Но даже если мы найдем мышьяк, что с того? Закон ведь не запрещает владеть мышьяком.
– Э-э… А вот этим закон владеть разрешает? – прошептал Моркоу.
По улице медленно брел голем. Он очень отличался от других големов, которые были весьма древними и сами себя чинили уже столько раз, что стали так же бесформенны, как пряничные человечки. Тогда как этот был вылитым человеком; по крайней мере, выглядел он в точности так, как люди обычно воображают себя со стороны. Голем был похож на статую из белой глины, а на голове его красовалась глиняная корона.
– Я был прав, – пробормотал Моркоу. – Они сами сделали голема. Бедолаги. Они думали, что король освободит их.
– Посмотрите на его ноги! – тихонько воскликнула Ангва.
На ногах шагающего голема то появлялись, то исчезали странные красные линии. Такие же линии периодически возникали на его руках и теле.
– Он трескается, – сказала она.
– А я говорила: нельзя обжигать глину в какой-то старой хлебной печи! – хмыкнула Шелли. – Она неправильной формы!
Голем толкнул дверь и скрылся на фабрике.
– Пошли, – махнул рукой Моркоу.
– Командор Ваймс приказал нам наблюдать, – напомнила Ангва.
– Да, но мы не знаем, что там сейчас может происходить, – возразил Моркоу. – Кроме того, командор сам неоднократно говорил, что ждет от нас инициативы. Не можем же мы торчать здесь до скончания веков!
Он быстро перебежал улицу и открыл дверь.
Внутри все было заставлено связками свечей, между которыми вились узкие проходы. Со всех сторон доносились обычные фабричные постукивания и позвякивания. В воздухе пахло горячим воском.
А в нескольких футах над маленьким круглым шлемом Шелли шепотом велся некий спор.
– И зачем только господин Ваймс потащил ее с собой? А вдруг с ней что-нибудь случится?
– О чем ты говоришь?
– Ну… ты знаешь… она же девушка.
– Ну и что? У нас в Страже служат по меньшей мере три гнома женского пола. Что-то ты за них не беспокоишься.
– О, не надо… назови хоть кого-нибудь.
– Ну, во-первых, Ларс Черепвместокубка.
– Слушай, я же серьезно!
– Ты хочешь сказать, мой нюх меня обманывает?
– Но он же на прошлой неделе в одиночку дрался против всего «Лакучего Рудника»!
– Ну и что? Ты намекаешь, что женщины слабее мужчин? Почему-то ты не боишься за меня, когда я одна успокаиваю драку в переполненном трактире.
– Ну, если нужно, я помогаю.
– Мне или им?
– Так нечестно!
– Правда?
– Ты иногда входишь в раж, поэтому…
– Ого? А еще говорят, рыцарство вымерло…
– Все равно. Шелли – это другое дело. Не сомневаюсь, он… она хороший алхимик, но все же следи за ней одним глазком, когда все начнется. Ладно, двинулись…
Они вошли в цех.
Над ними скользили свечи – сотни, тысячи свечей, – они болтались на своих фитилях, которые крепились где-то внутри бесконечной вереницы деревянных платформ, кружащейся по длинному цеху.
– Я слышал об этом, – сказал Моркоу. – Это называется конвейер. Таким образом изготавливаются тысячи одинаковых вещей. Но посмотрите на скорость. Никогда бы не подумал, что жернов или колесо может…
Ангва показала пальцем. Рядом с ней скрипел огромный жернов, но что именно приводило его в движение, было непонятно.
– Как же это все работает? – задумчиво пробормотала Ангва.
Теперь настала очередь Моркоу показывать пальцем. В дальнем конце цеха, где лента конвейера делала сложный поворот, возвышалась какая-то фигура, и руки ее двигались настолько быстро, что вокруг фигуры возникал мутный ореол.
Прямо рядом с Моркоу стояла большая деревянная тележка, в которую водопадом сыпались свечи. Ее давным-давно никто не менял, и свечи, переполнив тележку, уже ссыпались через край и катились по полу.
– Шелли, – окликнул Моркоу, – ты каким-нибудь оружием владеешь?
– Э… нет, капитан Моркоу.
– Хорошо. Тогда жди на улице. Не хочу, чтобы ты случайно пострадала.
Облегченно вздохнув, Шелли тут же скрылась из виду.
Ангва принюхалась.
– Здесь только что был вампир, – объявила она.
– Наверное, нам стоит… – начал Моркоу.
– Я был уверен, что вы узнаете! И зачем только я купил этого чертова истукана?! У меня арбалет! Предупреждаю, у меня арбалет!
Они дружно обернулись.
– А, господин Нувриш! – радостно воскликнул Моркоу. Он вытащил свой значок. – Капитан Моркоу, Городская Стража Анк-Морпорка…
– Мне известно, кто ты такой! И что ты такое! И я знал, что вы придете! Предупреждаю, у меня арбалет, и я не побоюсь его использовать!
Яростное дрожание кончика арбалетной стрелы говорило об обратном.
– Правда? – подняла брови Ангва. – И что же я такое?
– Я тут ни при чем! – выкрикнул Нувриш. – Это ведь он убил тех стариков?
– Да, это он, – подтвердил Моркоу.
– Но почему? Я же не приказывал ему ничего подобного!
– Я думаю, потому, что они помогли его изготовить, – пояснил Моркоу. – И он счел их виновными.
– Големы продали его мне! – продолжал надрываться Нувриш. – Я думал, он поможет мне поставить дело, но этот чертов истукан отказывается меня слушаться! Он все работает и работает!
Нувриш бросил взгляд на цепочку свечей, проплывающих над их головами, но тут же опять направил арбалет на стражников, прежде чем Ангва успела что-либо предпринять.
– Зато какой работник!
– Ха! – Нувриш сейчас вовсе не походил на человека, способного оценить шутку. Скорее, он был похож на человека, которого что-то съедало изнутри. – Я уволил всех, кроме девушек из цеха упаковки, и они работают в три смены с переработкой! У меня четыре человека ищут сало для свечей, еще двое скупают фитильные нити и трое пытаются найти дополнительные складские помещения!
– Так запрети ему изготавливать свечи, – подсказал Моркоу.
– Когда у нас заканчивается сало, он уходит с фабрики! Вы хотите, чтобы он бродил по улицам и искал, чем бы ему заняться? Эй, вы оба, не двигайтесь! – торопливо добавил Нувриш, размахивая арбалетом.
– Слушай, все очень просто. Надо лишь поменять слова в его голове, – ответил Моркоу.
– Он не позволяет к себе прикоснуться! Думаете, я не пробовал?
– Этого не может быть, – твердо заявил Моркоу. – Големы должны подчиняться…
– А я говорю: не позволяет!
– А как насчет отравленных свечей? – неожиданно сменил тему Моркоу.
– Это была не моя идея!
– И чья же тогда?
Арбалет в руках Нувриша гулял из стороны в сторону. Торговец облизнул губы.
– Все зашло слишком далеко, – сказал он. – Я выхожу из игры.
– Чья это была идея, господин Нувриш?
– Я не хочу закончить жизнь где-нибудь в переулке, высосанным досуха!
– Кто-кто, а мы такими вещами не занимаемся, – твердо заявил Моркоу.
Господина Нувриша переполнял страх. Ангва чувствовала, как от него несет страхом. В панике он вполне мог спустить курок.
А также от него пахло кое-чем еще.
– Что это за вампир? – спросила она.
На краткий миг ей показалось, что Нувриш все-таки выстрелит.
– Я ничего не говорил о вампире!
– У тебя в кармане лежит чеснок, – сказала Ангва. – И здесь все насквозь провоняло вампиром.
– Он сказал, мы можем заставить голема делать что угодно, – пробормотал Нувриш.
– Например, изготавливать отравленные свечи? – уточнил Моркоу.
– Да, но он сказал, это только для того, чтобы обезвредить Витинари, – продолжал Нувриш. Казалось, он немного взял себя в руки. – И патриций ведь не умер, насколько я слышал. Вряд ли это преступление, ну, сделать его немного больным, поэтому вы не можете…
– Твои свечи убили двоих других людей, – перебил Моркоу.
Нувриш опять запаниковал.
– Кого?
– Старую женщину и ребенка с Заводильной улицы.
– Велика важность! – фыркнул Нувриш.
– Мне было почти жаль тебя, – вздохнул Моркоу. – Вплоть до твоей последней фразы. Впрочем, тебе все равно повезло, господин Нувриш.
– Ты так думаешь?
– О да. Мы добрались сюда раньше командора Ваймса. А теперь положи арбалет, и давай поговорим о…
Послышался какой-то странный шум. Вернее, наоборот: шум, к которому уже настолько привыкли, что перестали его слышать, вдруг почти стих.
Конвейер остановился. Некоторое время еще доносилось глухое восковое постукивание друг о друга подвешенных свечей, а потом наступила тишина. Последняя свеча скатилась с конвейера, запрыгала по доверху наполненной тележке и упала на пол.
А затем в тишине раздался стук шагов.
Моркоу и Ангва одновременно заметили, как палец Нувриша дернулся.
Когда крюк отпустил тетиву, Ангва оттолкнула в сторону Моркоу, но тот оказался чуточку быстрее и закрыл ее своей рукой. Его пальцы мелькнули прямо перед ее лицом, и она услышала, как с тошнотворным звуком стрела вошла в человеческую плоть и как Моркоу вскрикнул, отброшенный силой удара.