— Моей мамы в тот день там не было. Она организовывала благотворительное мероприятие на следующую ночь в Сол-Сити. Поэтому, когда меня забрали на операцию, единственным, кто сдал кровь, был мой отец. Я помню бешеный темп всего происходящего в тот день. Это было похоже на быстрое, размытое слайд-шоу, мелькающее перед моими глазами. Ничего конкретного, но я помнила вкус страха и замешательства, помнила, как задавалась вопросом, где Шон. Моя мать не могла вернуться в Нок в течение нескольких часов, даже самолетом, поскольку Сол-Сити, приют ведьм на другом конце страны, был слишком далеко.
— Ты, наверное, можешь догадаться, что произошло после этого, — сказала я мужчине.
— Его кровь была несовместима, — предположил он, и я кивнула головой.
— Вот как он узнал, что я не принадлежу ему. Когда мне удалось полностью восстановиться менее чем за три дня, он также понял, какую большую ложь скрывала от него его жена. Внебрачный ребенок. Мерзость.
— И никто не знает, потому что сенатор слишком горд, чтобы признать, что его жена изменила с вампиром, — заключил он для себя.
— Дни, последовавшие за этим маленьким откровением, были сущим адом на земле. Когда моя мать вернулась и обнаружила, что ее сын мертв от пули в горле, а ее дочь чудесным образом выздоровела, она поняла, что для нее все кончено. Я ожидала, что Райан выставит нас за дверь и расскажет всему миру наш секрет. Я ожидала многого, чего так и не произошло. Вместо этого мир оплакивал моего брата, когда эта история попала в национальные новости.
— Мою маму заставили выступить перед камерой и умолять террористов выйти вперед. Мое выздоровление было названо чудом, и мне угрожали, заставляя улыбаться на фотосессиях, притворяясь, что моя жизнь не взорвалась вокруг меня. Притворяясь, что самого важного человека в моей жизни не жестоко отняли… — Отсутствие Шона было подобно дыре в моем сердце, которая продолжала болеть.
— Шон исчез навсегда, и общее мнение было таково, что главной мишенью была я. В тот день стреляли только в нас с Шоном, что не имело никакого смысла. Райан был на виду у стрелявшего, а я стояла немного позади него. Кто-то пытался убить конкретно меня, но Шон встал на пути. Пиар-команда Райана раскрутила историю о том, что это Ковен Ноктюрна пытался убить Ангела Нок-Сити, пытаясь развязать войну. Вражда между людьми и вампирами была глубокой и кровавой, и эта попытка была тем заявлением, в котором они нуждались. Но у меня были сомнения.
У меня вырвался горький смешок:
— Он убедился, что она заплатила за это. — У меня потемнело в глазах, и я могла поклясться, что чувствовала, как появляются фантомные синяки. Я чувствовала, как взгляд мужчины прожигает меня насквозь, как будто даже под этой маской он мог видеть сквозь это тонкое платье серебристые разрезы на моей спине.
Мои мысли вернулись к тем месяцам после того, как мы похоронили Шона. Ночи, когда камеры были выключены, и в особняке были только я, мама и Райан. Ночи, когда он избивал ее у меня на глазах, и обслуживающему персоналу приходилось вытирать кровь и молчать. Я вспомнила пытку чувствовать запах ее крови, когда она забрызгивала нетронутые белые стены. То, как он дразнил меня и бросал мою беспомощность мне в лицо. Все это время моя мама просто сидела и позволяла всему этому происходить, зная, что это все ее вина. Я отчётливо помнила ночи, когда он заставал меня одну и следил за тем, чтобы на следующее утро я запомнила это с синяками, которые приходилось замазывать косметикой и скрывать под дорогой одеждой.
Прошло совсем немного времени, и Карсон был включен в небольшое число людей, знавших мой секрет. Сначала я боялась, что он отвернется от меня и расскажет всему миру, но этого так и не произошло. Карсон продолжал трахать меня ночь за ночью, рассказывая о своих планах сделать меня своей женой.… Его маленькая шлюха-дампир. Я позволяла этому мужчине слишком много раз засовывать в меня свой член, и мой желудок скручивало от одной мысли об этом.
— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, — сказал он мягче, чем я думала, возможно.
Я моргнула, удержавшись от того, чтобы не сказать ему, что я не просто была свидетелем этого. Честно говоря, моя мама легко отделалась. Я все еще не рассказала ей о степени побоев, которые получила, не только от него, но и от Карсона и даже от некоторых людей, которых они наняли. Моя мать тоже была вынуждена наказывать меня, но иногда мне казалось, что она предпочитала это, хотя бы для того, чтобы уменьшить боль, которую, она знала, он заставил бы меня почувствовать, если бы сделал это сам. Потом она напивалась в течение нескольких дней и делала вид, что меня не существует. Я исцелялась быстрее человека, так что никаких улик не было, и мои телохранители просто отводили глаза.
— Мне не нужны твои извинения, — огрызнулась я. — Мне нужно, чтобы ты сказал, чего ты хочешь от меня теперь, когда знаешь правду. Если бы я что-то знала, поверь, я бы тебе рассказала. — В этот момент я начала жалеть, что не была ближе к делам моего отца. Если он и занимался чем-то сомнительным, я понятия не имела.
— Ты, должно быть, помнишь что-то из своего общения с сенатором, — сказал он. Я подняла глаза, уставившись на свое отражение в его маске. — Ты, должно быть, слышала или видела чтото неправильное. Разговор, даже странный посетитель. — Его голос был напряженным, и снова его было трудно понять. До меня начало доходить, что у него сильный акцент. — Мисс Харкер…
— Сиренити. — Поправила я, крепко стиснув челюсти. — Харкер никогда не было моим именем. На самом деле, я не знала, какая у меня настоящая фамилия. Я задавалась вопросом, был ли мой отец членом Ковена Ноктюрн…в таком случае, он бы взял фамилию Ноктюрн, как это делают все члены ковена. Являлась ли я частью Ковена? Или, возможно, мой отец был просто трусом или кочевником. В любом случае, он был таким же ублюдком, как Райан.
После долгой паузы он сказал:
— Сиренити. — Моя грудь сжалась, обнаружив немного мягкости, которой не было раньше. — Я прошу тебя о чем угодно. — Я покосилась на него, когда он добавил: — У Атласа есть сводная сестра. Ее зовут Локсли. Она примерно твоего возраста и тоже дампир. Она одна из тех женщин, которые пропали несколько месяцев назад. — Черт. Это было личное. — У нас есть все основания полагать, что она все еще жива, но нам нужно знать, где ее и других держат.
— А я уже говорила тебе, что понятия не имею. Я даже не знаю, с чего начать. Райан никогда мне ничего не рассказывал. Возможно, если бы я была сыном, он рассказал бы мне что-нибудь, но он был скрытен в бизнесе. Даже если бы Шон знал о какой-либо тюрьме дарклингов, я знаю, что он рассказал бы мне. У нас не было секретов друг от друга.
— Я начинаю в это верить, Сиренити, но должно же быть что-то, что ты можешь нам дать, чтобы указать правильное направление, — серьезно сказал он. — Никто не знает, что с ними делают. У сенатора есть друзья в довольно низких кругах, и ходили слухи…
— Какого рода слухи? — Спросила я, чувствуя, как желудок наполняется ужасом.
Он тяжело вздохнул, и меня осенило, что это, пожалуй, самое человекоподобное поведение, которое я до сих пор наблюдала у коголибо из этих мужчин. Хотя, вероятно, это было несправедливое замечание, поскольку я не могла обоснованно придерживаться этого стандарта.
— Внутренние источники предположили, что патенты на непроверенный наркотик были поданы за пределами юрисдикции Доктрины Сосуществования. Ходят слухи о человеке по имени доктор Фабиан Беллами. Ты слышала о нем?
Желчь подступила к моему горлу. Мое сердце подпрыгнуло в груди, и, несмотря на прохладу в комнате, я почувствовала, как маленькие капельки пота выступили у меня на затылке. Беллами… Я знала его. Я хорошо знала Фабиана Беллами. В тот день он был рядом, чтобы вытащить пулю из моей груди. Он был там, чтобы заявить, кем я была, одним из немногих людей на планете, которые знали, кто я такая. Этот монстр тыкал в меня пальцем больше раз, чем я могла сосчитать за последний год, для него это было просто любопытство, ненормальность. Мне никогда не нравился старик, даже до нападения. Я всегда считала его мерзавцем.
Мужчина передо мной напрягся, очевидно, приняв мое бледное молчание с широко раскрытыми глазами за ответ на его вопрос.
— Я так и думал, — сказал он и глубоко вздохнул.
— А что с ним? — Спросила я хриплым голосом. Внезапно меня затошнило.
— У нас есть основания полагать, что доктор Беллами руководит исследованием и предварительными испытаниями неизвестного наркотика, и мы думаем, что это имеет отношение к исчезновениям.
— Как? — В этом не было никакого смысла. Это были всего лишь предположения, случайные разрозненные кусочки головоломки, которая, возможно, даже не существовала. — Откуда ты можешь знать это наверняка?
Он вздохнул, опустив плечи, и сказал:
— Потому что одна из женщин была найдена в лесу недалеко от территории стаи. Девочка-волчица, не старше шестнадцати, которая пропала в начале прошлого года. Вскрытие показало наличие в ее крови следов неизвестного наркотика, из-за которого ее организм вел себя… неправильно. — Последняя фраза была произнесена с легким шипением, и я выгнула бровь.
— Что это значит?
— Она была… — Он покачал головой, словно подбирая слова. — Она была человеком.
Мне показалось, что мир уходит у меня из-под ног. Человек. Но как? В этом не было смысла. В отличие от некоторых вампиров, волки созданы по-другому. Вампиром можно было родиться или его можно было обратить, но оборотнями и ведьмами можно было только родиться. Да, были полукровки, рожденные как от людей, так и от волков, но они все еще были естественными волками. Укус не изменит тебя так, как когда-то думали в человеческих сказках. Изменчивый ген передавался по семейным родословным, что было главной причиной, по которой волчьи стаи были такими сплоченными и замкнутыми. Волки-полукровки были редкостью, но эти гены были заложены в саму их ДНК.
— Перед смертью она прошептала одно-единственное имя, и именно этот намек дал нам зацепку, необходимую для поиска этих объектов.