к из прошлого. Но, разумеется, это была не она, хотя бы потому, что снизу доносилось слабое ворчание робота-копателя.
– Верзила! – крикнула РУТ-81, приблизившись к краю, но робот не ответил.
– Верзила, приём, – позвал ТиТ-5, используя коммуникатор. И снова нет ответа.
– Запустим дрон, – предложила мусорщица.
Она достала из поясной сумки небольшой модуль в форме теннисного мячика и запустила вниз, где он тотчас же растворился во тьме. Четыре минуты, отведённые на поиски, показались вечностью.
– Ну что? – не выдержал ТиТ-5.
– Ничего. – РУТ-81 нервно покачала головой. – Дрон ослеп, словно внизу…
Она не решилась озвучить свою догадку, потому что это означало большие неприятности.
– Электромагнитное поле, – мрачно сказал ТиТ-5. – Ладно, спускаемся.
Тито катилось к горизонту, когда два андроида, закрепив крепчайшие тросы на ближайшем валуне, принялись спускаться в зияющую в красной почве дыру. Наверняка Верзила знал, что на этом месте находится подземный объект: всё-таки существуют и сканеры, и эхолокация, но либо он неправильно рассчитал плотность пород, либо… Этих «либо» могло быть сколько угодно, но о самом неприятном думать всё же не хотелось. Ночные твари на то и ночные, что шастают преимущественно в тёмное время суток. Да и пустоши свои редко покидают. И всё-таки, взглянув в последний раз на большое и яркое солнце, катящееся к закату, ТиТ-5 ощутил тревогу на душе.
«Мы только оценим обстановку и обратно. Вызовем подкрепление», – сказал он себе и принялся понемногу травить трос.
Дыра, которую проделал Верзила при падении, вполне могла вместить двух андроидов, поэтому РУТ-81 и ТиТ-5 спускались одновременно. Примерно через три минуты они достигли дна.
Стоило им ступить на неровный пол пещеры, как худшие опасения подтвердились: Верзилы здесь не было.
Вместо него был широкий туннель, уходящий в сторону. Судя по свежести грунта, он был сделан совсем недавно. Значит, это либо Верзила протаранил себе альтернативный путь спасения, либо (и эта мысль крайне не нравилась напарникам) это сделали твари.
– За мной, – решительно произнёс ТиТ-5. Его коммуникатор по-прежнему не работал, как и дрон.
– Стой. – РУТ-81 ухватила его за запястье. – У меня плохое предчувствие. Давай вызовем подмогу! Где бы ни был Верзила, вдвоём мы ему вряд ли поможем.
Это было здравое решение.
– Что-то глушит здесь всю электронику – придётся лезть наверх, – покачал головой ТиТ-5. – Потратим время… Ладно, ты права.
Прицепив трос к страховочной системе, ТиТ-5 принялся подниматься. Это было нетрудно с его длинными и цепкими пальцами, и всё же в некоторых местах отвесные камни сильно усложняли задачу, позволяя полагаться только на снаряжение.
РУТ-81 поднималась рядом, быстро и ловко, точно муравьишка. И снова ТиТ-5 залюбовался своей напарницей, отчего желание узнать её историю разгорелось только сильнее.
Но их приключения только начинались. Ровно за пять метров до точки выхода кто-то или что-то пересекло их тросы практически одновременно. Вмиг утратив страховку, мусорщики, безуспешно пытаясь ухватиться за гладкие камни, рухнули на дно.
Для человека падение с высоты десятиэтажного дома означало мгновенную смерть. Для полуорганического робота – как повезёт.
– ТиТ-5! – РУТ-81 первая сообразила, что только что произошло. – Доложи, как ты?
Ответа не было.
Кое-как поднявшись на ноги, она обнаружила лежащего рядом напарника. Его системы жизнеобеспечения были в норме, вот только…
– У меня серьёзные неприятности, Рут, – слабо произнёс ТиТ-5. – Пара позвонков в грудном отделе сместилась. Диагностика подтверждает. Я смогу шевелиться, лишь когда АПИ отладит подачу импульсов от мозга.
АПИ – автономная программа интеграции – позволяла контролировать процессы жизнедеятельности в теле андроида, устраняла мелкие неполадки, следила за работой мозга. Если говорить ненаучно, АПИ помогала механическим и биологическим частям тела жить в гармонии. Жить и процветать. А также восстановиться после незначительных травм за счёт перераспределения внутренних ресурсов.
– Ты можешь шевелиться? – спросила РУТ-81, боясь прикоснуться к нему.
– Боюсь, что нет, напарница. – Андроид улыбнулся краешком губ. – Я знаю, что мы в полной заднице. Верзила непонятно где, коммуникаторы не работают, и последнее солнце скоро сядет… Попробуй выбраться самостоятельно, я знаю, у тебя получится.
Ему совсем не хотелось оставаться одному в тёмной подземной пещере, но заставить РУТ-81 сидеть рядом с ним он тоже не мог.
– Сколько времени потребуется на восстановление? – спросила она.
– Диагностика говорит: шесть часов, – обречённо сказал ТиТ-5.
За это время Димитри зайдёт, и на планету опустится холод.
– Значит, мы просто посидим здесь эти шесть часов, – улыбнулась РУТ-81 и осторожно дотронулась до его ладони.
– В таком случае я бы очень хотел послушать твой рассказ, – сказал ТиТ-5. – Это поможет репликаторам быстрее работать.
Они уже работали, эти маленькие наниты. Сращивали раздробленные позвонки, сшивали пересечённые нервные волокна.
– Всё началось восемь лет назад, – на манер Писателя начала РУТ-81. Она погасила фонарь, и андроиды погрузились в темноту…
Часть вторая. Тестировщица
Глава 7. Лин Чжин Хо из пробирки
Всё началось восемь лет назад… Нет, не так. Всё началось двадцать два года назад, в день моего рождения.
Акушерка с широким красным лицом вспорола родовой мешок. Её рука была твёрдой, а движения уверенными и хладнокровными. Она проделывала это каждый день: выпускала на свет тех, кому суждено было стать производителем. Эта участь была уготована и мне.
Но мои приёмные родители решили по-другому.
– Она ваша. – Акушерка положила голую и орущую меня на грудь молодой женщины. – Поздравляю.
Мужчина не смог сдержать слёзы, на что акушерка демонстративно закатила глаза. Она повидала слишком многое, и её сердце давно зачерствело.
– Оплата, – сухо напомнила она, запихав использованный родовой мешок в измельчитель. Сделка, которую она заключила, была незаконной, но деньги от бездетных богачей оправдывали риск.
– Да, конечно, – поспешно сказал мужчина и приложил запястье к толстому запястью акушерки. В мгновение ока три миллиона вон перекочевали на карту госпожи Бао. Но эта сумма была мелочью по сравнению с тем, что семья только что получила взамен.
– Она совсем как Рин, – плача от умиления, прошептала госпожа Чжин Хо. Должно быть, в этот момент я с остервенением сосала грудь, потому что… ну а что ещё мне было делать?
– Она и есть Рин, – осторожно напомнил её супруг.
– А молоко когда придёт? – спросила госпожа Чжин Хо у акушерки.
– А я почём знаю? У меня нет детей, – госпожа Бао равнодушно пожала плечами. Её работа была сделана, и уже завтра она отправлялась отдыхать на остров Чхеджоу, наравне с потребителями.
Молока не было, и я начала хныкать.
– Давай дадим ей смесь, – предложил мужчина. Он ещё не забыл, каково это – быть молодым родителем. В отличие от своей жены, у которой после смерти дочери начались серьёзные проблемы с памятью. Однако наука, корпорация «Нанко» и, в частности, госпожа Бао подарили им ту же Рин во второй раз. Её точную копию, которую решено было назвать Лин.
Так появилась я, Лин Чжин Хо, выращенная в пробирке. И отданная любящей семейной паре, у которой есть всё. Интересно, о чём ещё можно мечтать?
Я никогда не чувствовала себя чьей-то заменой. До семнадцати лет вообще не знала ни о какой Рин и о том, что родители тайно купили меня у некой госпожи Бао, точнее, у компании, в которой она работала. Я росла потребителем, и мне не было дела до производителей. Но обо всём по порядку, ведь мы всё ещё здесь, в подвалах корпорации «Нанко», где моя мать, госпожа Чжин Хо, безуспешно пытается накормить меня.
Должно быть, в этот момент созвездия надо мной сложились в иероглифы «хрен вам», кто-то просыпал соль или разбил зеркало, но с тех самых пор ни один год моей жизни не проходил без участия злого рока. Меня он обходил стороной, но по окружающим бил нещадно. И началось всё с той самой госпожи Бао. В тот вечер она, напившись сочжу, возвращалась домой навеселе. Не дойдя двести метров до квартиры своего приятеля, напоролась на грабителей, которые перерезали ей горло.
Я не хотела смерти госпожи Бао, ведь благодаря ей я попала в любящую семью, а не в детдом, но такова была моя сущность: где бы ни появлялась Лин Чжин Хо, там обязательно случались несчастья.
В два года я окончательно потеряла мать. Она и раньше была, что называется, поехавшей: то забудет меня в ванне, где из крана бежит горячая вода, то даст мыло вместо сока, то отправит на прогулку без обуви. Чаша переполнилась, когда однажды мамочка дала мне поиграть своими таблетками. Отец пришёл домой как раз к моменту, когда я доедала вторую пачку флуоксетанга – мощного антидепрессанта, в больших дозах угнетающего дыхательный центр. Тогда я чуть не умерла, и папа решил, что рассеянность моей матери зашла слишком далеко. Сделав слепок сознания супруги, когда она пребывала в твёрдой памяти, он отправил её в психушку. Ну а я целый год наслаждалась обществом куклы с сознанием живого человека – моей мамы, госпожи Чжин Хо. Пока и оно окончательно не угасло.
Слепки имеют срок годности; обычно их делают для того, чтобы ребёнок мог попрощаться с близким человеком, которого больше нет в живых. В моём случае кукла заменила реального человека, которому запрещено было общаться со мной по решению суда. Тогда, в два года, я не смогла по достоинству оценить потерю: мамы в моей жизни было совсем мало.
Но когда в семь лет я лишилась отца, что-то в голове щёлкнуло, и я поняла, что приношу несчастья. Смерть папы была трагичной и… глупой. В то время были популярны нейросенсорные игры, и мой папаша, как заядлый геймер, конечно же, поставил себе игровой чип в лобную долю. Вернувшись из школы, я нашла его бьющимся в агонии с пеной у рта. Его мозг перегорел, не выдержав нагрузки, – так сказали врачи. Психологи предложили мне пожить немного с такой же интерактивной куклой, но на этот раз с сознанием отца. Я отказалась, решив, что с меня довольно кукол.