«Игра окончена», – прочитала я, разглядывая месиво из костей и мяса. Тело ныло ещё минут пять – до тех пор, пока джойкегури не приказал моему мозгу прекратить пытку. Эндорфиновая волна перекрыла боль, но возвращаться к гонкам я не торопилась. Чёрная машина не была частью сюжета, она была ошибкой, артефактом, призванным уничтожить меня. Она была вирусом, локализованным внутри игрового поля.
– Ладно, засранец. – Я покрепче ухватилась за штурвал своего болида. – Попробуй догони!
– Отлично сказано, первый! – ухмыльнулся второй пилот. Он уселся рядом и принялся насвистывать себе под нос – так мог вести себя только бот, коим он и был.
Третий раунд закончился, не успев начаться: послав ко всем чертям законы гравитации, чёрная машина сверзилась на мою голову ещё на старте. Рассматривая оставшееся от меня мокрое пятно, я решила, что с меня хватит.
– Вирус локализовался в игре, – сказала я, отсоединяясь от ни в чём не повинного геймпада. – Теперь он тоже заражён.
– Значит, минус один. – Хвон спокойно отложил джойкегури с гонками и выдал мне новый. – Вирус – всего лишь паразит, Лин-ян. Он не может сгенерировать того, чего нет в тебе, поэтому в одной из этих игр ты одолеешь его.
– Он нарушает законы игрового пространства, Хвон. – Я развела руками. – В этой игре гоночная машина летала как космический корабль!
– Значит, в следующий раз ты полетишь быстрее, – спокойно сказал этот непоколебимый парень. Я вздохнула. Не мне рассказывать Хвону, как паршиво бывает после трёх смертей подряд: его геймерский стаж куда больше, чем мой.
В пять утра он протянул мне последнего джойкегури. Чангпу валился с ног, а я ощущала себя как один большой синяк: рецепторы боли были раскалены до предела, и даже прикосновение мягчайшего в мире пёрышка доставило бы мне сейчас невероятную боль.
За последние семь часов мы перепробовали всё: сражаться с вирусом в открытом космосе, на десятке других планет, в джунглях и в бушующем море. Один за другим геймпады приоткрывали мне новые миры и один за другим заражались ВППНИ. Оказываясь на игровом поле, вирус принимал облик кракена, древнего демона ада, инопланетного луча смерти, испепеляющей звезды, гигантского океанского червя и прочие немыслимые виды, и каждый раз одерживал победу. Последняя игра была детской развивашкой: нужно было рубить фрукты, летящие в тебя, при помощи самурайского меча.
Взломать код такой игры не составило труда, и уже через пять секунд после начала вирус обнаружил себя. Гигантская двухцепочечная спираль ДНК аспидно-чёрного цвета развернулась посреди безоблачного неба. ДНК как символ моего несовершенства. Словно насмехаясь надо мной, она скользила по небу, завивалась и закручивалась, делилась и пожирала пространство, пока наконец не пожрала и меня.
Всё было кончено. Опустошённая до самого дна, я упала на кровать, где уже дрых мой доблестный напарник. Поджав ноги, я свернулась клубочком, и обжигающие слёзы потекли по моим щекам. Слёзы безысходности и облегчения одновременно.
Я проснулась от стука в дверь. Стука. В дверь. Уже одно это было странным: можно было послать сообщение, позвонить на интегрированный с мозгом айпорт, использовать дверной звонок, в конце концов.
За последнее столетие мы минимизировали звуковые оповещения: это позволило снизить уровень хронического стресса и уменьшить число психических расстройств. Стук в дверь был пугающим пережитком прошлого, неуважительным проявлением грубой силы, но игнорировать его было нельзя.
– Это я, Лин-ян! – послышался голос Хвона из-за двери. – Я был на работе, но вернулся проверить, как у тебя дела.
Странные дела. «Умный дом» был запрограммирован впускать близких людей в любое время дня и ночи, так почему же сейчас система не сработала?
– Открыть дверь, – велела я, но ничего не произошло. Вместо этого по всем каналам связи мне пришло одно и то же сообщение:
«Вы изолированы. Оставайтесь на месте и ждите дальнейших указаний! Бригада уже выехала. Извините за неудобства».
– И что это значит?! – вслух сказала я. – Я что, не могу теперь…
Умолкнув, я метнулась к двери. Она не поддавалась ни с той, ни с другой стороны.
– Хвон! – крикнула я. – Дверь заблокирована!
– Что?!
Я не верила в то, что происходило, словно виртуальные игры продолжались.
– Меня изолировали, чёрт бы их побрал! – страшным голосом прорычала я. – И они… они уже едут!
Чангпу забормотал что-то в растерянности, а я принялась метаться по квартире, словно подстреленная лань. «Бригада уже выехала» – что это значит? Меня заберут на принудительное лечение, и до конца жизни я буду овощем на препаратах? Но я не больна. Я не заразна.
Неожиданно мой взгляд упал на джойкегури, которых вчера принёс Хвон. Они были мертвы, все до одного. Их тела посерели, а внутри, под тонкой сморщенной кожей, виднелись следы кровоизлияний. Чёрные бляшки. Я отыскала своего кегури, но он тоже был мёртв.
«Это я их всех убила», – дошло до меня.
Ощутив странное покалывание в месте биопорта, я подняла майку и не смогла сдержать крика: вокруг моего пупка распространилась сеть тёмных сосудов. Я зажала рот ладонью, чтобы подавить рвущийся наружу вой. Теперь будущее представлялось мне ещё более жестоким: вирус не просто убьёт меня, он изуродует моё тело до неузнаваемости.
– Хвон. – Я снова оказалась у двери. – Уходи.
– Куда?! Я пытаюсь взломать эту чёртову дверь! – сдавленно прохрипел он: должно быть, возился с замком.
– Нет! – Не хватало ещё, чтобы Чангпу нашёл меня в таком виде. – Я… я действительно больна, Хвон-ним. Я заражу тебя.
Раньше я никогда не добавляла уважительное «ним» к имени приятеля. Но сейчас, когда меня и Хвона разделяла не просто дверь, а страшное слово «изоляция», я подсознательно прощалась со своим единственным лучшим другом.
– Да что ты несёшь, Чжин Хо?! – Чангпу не на шутку рассвирепел. – Мы же выяснили, что ты не опасна для людей!
Похоже, просто так он не уйдёт.
– Уматывай, иначе я вызову полицию! – Слова дались тяжело, но мой голос не дрогнул.
Возня за дверью прекратилась. Вряд ли Хвон по-настоящему испугался моей угрозы, но хотя бы дверь выламывать перестанет. А ещё мне будет проще разорвать связь между нами.
Так, нужно было срочно уходить, пока санитары не надели на меня смирительную рубашку. Я вышла на балкон, и шум города обрушился на меня, словно ведро кипятка, доведя рецепторы до исступления. Какие у меня есть варианты? Звать на помощь – бесполезно. Никому ни до кого нет дела. Лезть на соседний балкон, рискуя разбиться всмятку? Проще сразу спрыгнуть вниз.
В панике я снова бросилась в квартиру, и очень вовремя: за дверью послышались мужские и женские голоса, а ещё через мгновение раздался писк электронного замка. Это была бригада санитаров. Разумеется, у них был ключ.
В голове была только одна мысль: бежать. Пусть меня списали со счетов, изолировали от общества – я всё ещё была жива. И мне совсем не хотелось провести последние дни в одиночной палате.
Метнувшись на балкон, я перелезла через стеклянные перила и… прыгнула прямо на крышу антигравитатора, что завис этажом ниже.
Смогла бы я сделать это, не будь виртуальщицей до мозга костей? Вряд ли. Я слишком привыкла к тому, что всё вокруг – лишь игра.
Ладони коснулись разогретой обшивки. Ещё секунда – и лайнер поднимется в небо, а меня сдует воздушными потоками. Нужно было пробираться в салон, если я хотела жить дальше. Волосы трепал прохладный ветер. Можно было бы разбить стекло, будь со мной хоть что-то тяжелее домашней пижамы.
Тем временем лайнер начал набирать высоту. Я запаниковала, но в этот самый момент – о чудо! – окошко со стороны водителя приоткрылось, и из него показалась рука с сигаретой.
Навалившись всем телом, я надавила на стекло, опустив его до конца. Два ногтя сломались у самого основания, но мне было плевать. Кое-как ухватившись за гладкий корпус антигравитатора (кровь струилась по пальцам, заставляя их скользить), я развернулась и залезла в салон вперёд ногами. Будь я чуть более упитанной, этот трюк никогда не удался бы. Водитель лайнера завизжал точно девчонка, но место взявшемуся из ниоткуда телу всё же уступил. На своё же счастье: кто знает, на что я была способна в таком состоянии.
Оказавшись внутри, я в изнеможении рухнула на сиденье. Сердце билось как бешеное, руки были измазаны кровью, но, похоже, я была в безопасности. А ещё сбежала от бригады санитаров.
– Это что, угон? – вежливо поинтересовался водитель.
– Нет, что вы, – улыбнулась я, оставаясь в том же положении. – Мне только спуститься.
Антигравитатор был на автопилоте. В наше время мало кто сам управлял машиной, в этом просто не было необходимости. Искусственный интеллект просчитывал оптимальный маршрут с учётом пробок и погодных условий, был внимательным и не нарушал правил, однако сегодня мне пришлось вспомнить полученные когда-то навыки и посадить лайнер подальше от посторонних глаз.
Можно было не сомневаться, бригада уже знает, что я «угнала» транспортное средство, по скану сетчатки и отпечаткам пальцев – тело всё ещё работало против меня. Поэтому, попрощавшись со своим вынужденным спасителем, я быстрым шагом направилась в самое сердце Нижнего Нова Соуля.
Глава 9. Человек с железным лицом
За свою жизнь я ни разу не была в Нижнем городе. Не ступала по его тротуарам, утопающим в грязи, не вдыхала удушливый смрад сточных канав и выхлопных газов допотопного наземного транспорта. Сегодня я погрузилась в это варево сполна. Тогда как вверху всё искрилось и горело от тысяч вывесок и реклам, здесь, внизу, уже наступила ночь. Я обошла несколько гостиниц, но ни одна из них не внушала доверия. Первая кишела тараканами и крысами, вторая была, скорее, публичным домом, а в остальных я определённо не дожила бы до рассвета.
Как только портье видели моё клеймо потребителя, их глаза тут же покрывались влажным блеском, и вовсе не от уважения ко мне: вздумай я остаться на ночь на их территории, меня оприходовали бы все кому не лень. Многие хозяева ёгванов делали бизнес на таких вот залётных потребителях вроде меня: пускали переночевать, а затем продавали тестостероновым жеребцам.