По временам казалось, что в его квартире полным-полно народу. Как будто у него вечеринка, только не слишком веселая. И другие соседи говорили про него то же самое. Мы все в западном крыле слышали этот шум, и он становился все громче. До самого несчастного случая. Шум и голоса. Жильцы съезжали из-за него.
И вот потом, однажды ночью – никогда не забуду эту ночь! – мы услышали чудовищный грохот и дикие крики. Это было ужасно! Вопили у нас под ногами. Как будто кто-то умирает, дорогая, как будто кого-то мучают. Мы были просто потрясены, не могли сдвинуться с места. Мы с Артуром просто сидели рядом на постели и слушали, пока все не затихло.
И тогда Артур пошел к нему. Он позвонил мужу Лилиан, Реджи, Тому Шейферу, и они все вместе пошли вниз, отправились прямо в пижамах. Реджи пошел, потому что и раньше пытался выселить Хессена из дома. Позвали старшего портье, вызвали полицию. И когда вскрыли дверь, то нашли его в гостиной…
Миссис Рот закрыла почти все лицо носовым платком и зарыдала. Когда она снова заговорила, голос у нее срывался:
– Мы с Лили спустились, чтобы помочь. С ним произошло ужасное несчастье… У него не было лица… Ободрано до кости… Его увезли. Мы думали, он умрет. Человек не может выжить после такой травмы. И никто не понимал, что с ним произошло. Он, должно быть… Должно быть, сам сделал это с собой.
Однако же Хессен вернулся несколько месяцев спустя. Вся голова у него была в бинтах. При нем была сиделка, которую он отпустил через несколько дней. Некоторые соседи даже посылали цветы и открытки бедному больному. Мы знали, что он дома, но дверь он не открывал. Как и прежде, он хотел только, чтобы его оставили в покое. Вот мы и оставили его в покое. Во всяком случае до тех пор, пока снова не началось. И тогда все стало гораздо хуже, чем прежде. Он был воплощенное зло. И вот теперь они снова вернулись – ночные кошмары, которые убили Артура и Реджинальда. Это все сны, дорогая. Сейчас никто мне уже не поверит, но тогда мы знали. Это он убил их обоих.
Эйприл больше не могла молчать:
– Но как, миссис Рот? Я думала, он просто художник.
– Нет, нет, нет. – Старуха затрясла головой, веки у нее покраснели. – Я говорила вам. Он был не такой, как все. Злой. Я никогда не встречала больше такого плохого человека. Зачем только он поселился здесь?! Я не помню, почему он приехал сюда, но он уничтожил дом. Убил его.
– Как, миссис Рот? Моя бабушка писала то же самое. Что же он сделал?
– Тени вернулись на лестницы. Мы так и не смогли избавиться от них, и они до сих пор здесь. Из-за них меняется освещение, хотя это уже не так важно. Люди перестали сюда приезжать, начали покидать квартиры. Но кое-кто из нас хотел помешать ему, не дать разорить дом. Ведь здесь было так чудесно, пока он не появился.
– А вы видели его картины?
Миссис Рот кивнула:
– Жуткие. Вы даже представить себе не можете. Он понятия не имел, что такое красота. Он испоганил наши сны своими тварями. Мы думали, полковник просто свихнулся. Он когда-то жил в доме, полковник. И миссис Мельбурн. Они начали видеть первыми. По ночам, дорогая. Люди принимали таблетки, ходили к докторам. К настоящим докторам. Не тем, что нынче, дорогая. Теперь врачи ничего не знают. Они просто чертовы дураки. Однако даже те доктора ничем не могли помочь несчастным. Которые видели сны. Следующим их стал видеть Реджинальд. Затем Лили. Затем я. Я была так молода.
Миссис Рот снова разрыдалась и схватила Эйприл за руки.
– Какими они были? Я не понимаю. Что это были за сны?
– Не могу объяснить. Не знаю, как. Но он заставлял нас видеть всякое. Вы думаете, я сумасшедшая?
– Нет, я так не думаю.
– Думаете-думаете. Вы думаете, я глупая старуха. А это не так.
– Нет, что вы.
Эйприл погладила миссис Рот по спине, на что та ответила новым приступом рыданий. Всхлипывая, она проговорила:
– Голоса доносились из его квартиры, звучали на лестницах и проникали к нам в комнаты. Мы с Артуром сидели вместе и слушали их. Рядом с нами никогда никого не было, но мы постоянно слышали эти голоса. Около его квартиры постоянно звучали голоса тех, кого он притащил сюда с собой. Они выходили оттуда. – Она снова ткнула искореженной рукой в пол. – О, это было ужасно.
Миссис Рот сбивалась на рыдания. Эйприл наклонилась поближе, чтобы разобрать слова.
– И миссис Мельбурн бросилась с крыши. Я видела, как она лежала в саду. Ударилась о стену. И она была не единственной жертвой.
Последнюю фразу старуха проговорила совсем тихо, с искренним сожалением, от которого срывался голос. Она не хотела – или не могла – смотреть Эйприл в лицо.
– О, миссис Рот! Как мне жаль. Они были вашими друзьями. Должно быть, вы пережили настоящий кошмар.
– Вы даже не представляете. Это все он виноват. Это он сделал.
– Своими картинами?
Миссис Рот глубоко вдохнула и, подавив рыдание, кивнула:
– Они решили бороться с ним. Реджинальд, Том и Артур. Они пошли к нему, дорогая. Они были так разозлены, вы даже не представляете. Просто обезумели от всего происходящего. Так вот, мужчины пошли к нему, потому что он не отвечал на телефонные звонки, не реагировал на письма правления. Наши мужчины взяли ключи у старшего портье и вошли к нему. И… и… Он был ужасен. Они рассказывали, что голова у него была чем-то обмотана. На лице такая маска, красная, из ткани. Но сквозь нее проглядывали жуткие очертания его лица, дорогая, – так плотно маска прилегала к черепу. Никто не знал, о чем с ним говорить. Но Реджинальд пытался сохранять спокойствие. Он спросил у Хессена, что тот вытворяет с целым домом. Хессен засмеялся. Он просто засмеялся. Они рассуждали здраво, они все были хорошие люди, но он просто засмеялся. Лицо у него было в этой красной тряпке. Они видели только его глаза.
А потом они снова узрели тех тварей. На стенах. Тех, кого он создавал все это время. Они были еще страшнее, чем прежде. Все самые жуткие кошмары из наших снов. Эти картины…
– Какие они были? Прошу вас, расскажите. Умоляю.
– А потом Реджинальд вышел из себя. Они…
– Они?
Миссис Рот выпрямилась на кровати и выпустила руку Эйприл. Рыдания и шмыганье носом внезапно прекратились, и лицо снова окаменело, принимая угрюмое выражение.
– Я устала.
– Но… Вы же хотели рассказать мне о картинах.
– Я не желаю об этом говорить. Все неважно.
– Но вы так расстроены. Я хочу понять.
– Это не ваше дело. Айми. Мне нужна Айми. Где мой колокольчик? Мне пора есть. Нечего являться в обеденное время. Это невежливо.
Колокольчик зазвенел над самым ухом гостьи, нарочно, как та поняла.
Эйприл вернулась к стулу, чтобы забрать свои вещи. Затем, пока Айми шла в комнату, Эйприл развернулась, собираясь заговорить, однако рассказ миссис Рот настолько поразил ее, что она никак не могла разомкнуть губы. Было очевидно, что старуха напугана до смерти и выложила гораздо больше, чем собиралась.
Эйприл быстро отошла от постели, лишь разок обернувшись у спасительной двери: Айми стояла рядом с кроватью, сгибаясь под градом визгливых упреков, которые неслись из подушек.
«А было бы неплохо накрыть подушкой эту сморщенную физиономию».
Эйприл потрясла внезапная мысль, вовсе ей не свойственная.
Она без спроса вышла из комнаты.
«Разве позволительно женщине вот так запросто уходить?»
Радость освобождения от этой кошмарной старухи заставляла едва ли не бежать по обшарпанному коридору, а предвкушая, как она перескажет все откровения миссис Рот Майлзу, Эйприл так и летела на высоких каблуках. Пока не открыла входную дверь и не выскочила на площадку.
Слева от нее пронеслось что-то беловатое, нечеткое, и так быстро, что захватило дух. Отшатнувшись, Эйприл резко втянула в себя воздух, испустив тоненький крик, затем выглянула из-под затянутой в перчатку руки, которую вскинула, чтобы защититься от непонятного движения. Боковым зрением она увидела, как на нее несется что-то развевающееся, что-то красное, словно размазанное над костлявыми плечами.
И когда она взглянула сквозь пальцы в большое гладкое зеркало на противоположной от лифта стене, в золоченой раме вздыбилось короткой волной нечто белое. Эйприл спешно развернулась, ожидая увидеть справа отраженный объект.
Осознав вдруг, что она защищается от отражения, а не от реальной угрозы, Эйприл поспешно отступила на пару шагов и напряглась в ожидании удара.
Но на площадке никого не оказалось. Она оглядела лестничный пролет и двери лифта, высматривая то, что неслось на нее. Но все было неподвижно, если не считать ее грудной клетки, которая быстро вздымалась и опадала, нагнетая в легкие воздух.
Глава двадцать четвертая
– Что это вы делаете?
Резкий голос пронзил его сзади. Сету не было нужды оборачиваться, чтобы понять, кто застал его врасплох отпирающим дверь шестнадцатой квартиры. Этот голос он слышал в телефонной трубке каждую ночь на протяжении последних шести месяцев. Сет все-таки развернулся к миссис Рот, одетой в бледно-голубой халат и красные тапочки, однако не заметил испуга, беспомощности и растерянности, какие старуха выказывала в прошлый раз, когда они встретились на этом же месте. Сейчас ее волосы были идеально уложены, тонкий серебристый пушок, начесанный, чтобы скрыть рябую кожу на голове, не был смят подушкой. Она так и просидела всю ночь, дожидаясь подозрительных звуков.
Распаниковавшись, что его поймали на месте преступления, – его ведь могут уволить за вторжение в чужую квартиру и обвинить в том, что это он грохочет по ночам, – Сет попытался заговорить. Но ничего не получилось – от страха он не сумел издать ни звука. Утром, если не раньше, миссис Рот первым делом все расскажет Стивену. Она была не просто разгневана, она прямо-таки взбесилась, увидев Сета под дверью с ключами в руках. Лицо ее покраснело, нижняя губа дрожала от ярости, взгляд маленьких глазок пронизывал насквозь.
Старуха вскинула руку, согнув в локте, и заплатанный рукав халата соскользнул вниз по иссохшему предплечью, перевитому синими венами и испещренному печеночными крапинками.