– Его хотят растворить в кислоте. Постепенно, сантиметр за сантиметром. И это еще не самое страшное… Недавно рассказывали про одного парня… Ты слышала про самокат? – осведомился старик, и до слуха девушки донесся уже знакомый отхаркивающий звук.
– Самокат? Я видела один раз на улице… и по телевизору… – растерявшись, проговорила Ксения. – На нем катаются…
Олег чихнул и засмеялся.
– Это немного другой самокат. Участника Вечеринки кладут на решетку, сверху накрывают фанерой. Получается вроде эдакого бутерброда. Ноги и руки скрепляют стальными скобами, к ним крепятся оси, на них насаживают колеса. А руль…
– Не надо, – вырвалось у Ксении. – Зачем вы меня пугаете?!
Олег долго молчал, потом негромко спросил:
– Ксюша, сколько тебе лет?
Девушка замешкалась.
– Двадцать… два. Кажется.
Старик тихо присвистнул.
– Ты… ты не знаешь, где ты? и зачем? – спросил он, не скрывая изумления.
Пока Ксения собиралась с ответом, загрохотала дверь, и коридор наполнился звуком гулких шагов. Ей почему-то захотелось вжаться в стенку и стать невидимой.
– Это ты, что ли, волк? – услышала она чей-то насмешливый голос.
– Это ты что ли, третья свинья? Дежурная? – в ответ полюбопытствовал Олег.
– Угадал. Меня зовут Снаф.
– Тогда пошел на х… Снаф, – спокойно отозвался старик. – Вали в свое поросячье стойло.
«Поросенок» весело захрюкал.
– Если ты заметил, Серый волк, в стойле ты, а не я, – напомнил Снаф, отсмеявшись. – Хотя по мне, ты не волк, а старый вонючий скунс. Ты даже не скунс, а № 14. Ты просто дурацкая цифра. И с тебя живьем спустят шкуру. А перед этим тебя во все дыры отымеет веселая тусовка геронтофилов. Их девиз – «Старое мясо жуется фигово, а вот трахается хорошо». Ты готов к Вечеринке?
Послышался звук смачного плевка, после чего «поросенок» выматерился.
– У меня туберкулез, свинья, – известил Олег. – И я попал в твой жирный подбородок. Составишь мне компанию? Получишь членскую карточку клуба «Гниющих легких»…
– Врешь, старое дерьмо, – недоверчиво фыркнул Снаф. – Все кандидаты на Вечеринку проходят медицинское обследование, сдают анализы. Я в теме. Если участник болен какой-то опасной херней, его помещают в другой блок. Нет у тебя никакого туберкулеза, развалина. Ты просто прокусил губу.
Олег ничего не ответил, и шаги возобновились. Ксению охватила паническая дрожь – этот человек приближался. И она инстинктивно зажмурилась, когда увидела, что громадная фигура замерла напротив ее камеры.
– Новенькая? – осведомился «поросенок», и пленница осторожно приоткрыла веки. При слабом освещении она сумела разглядеть мясистое лицо незнакомца, которое скрывала точно такая же маска поросенка, что были на тех двоих, которые доставили ее сюда.
– Позовите Свету. Мою сестру, – попросила Ксения, и голос ее дрогнул. – Она осталась наверху.
«Поросенок» захихикал.
– Пожалуйста, – снова заговорила она. – Света, наверное, уже закончила кури…
– Если лизнешь моего петушка, я принесу тебе воды, – перебил ее Снаф, неспешно расстегивая ширинку своих просторных штанов. – С заглотом. Умеешь?
Ксения с расширенными глазами уставилась на выползший наружу член, и недоумение на ее лице сменилось отвращением. Она совершенно некстати подумала о слизне, которого видела в детстве. Однажды они всей семьей ездили на речку, и Ксения случайно наткнулась на него в траве, когда искала грибы. Липкое прикосновение этого скользкого и противного существа потом долго преследовало ее.
Очевидно, «поросенок» заметил мелькнувшую на лице девушки брезгливость.
– Тупица, – изрек он, начиная энергично мастурбировать. – Наступит момент, когда за кружку грязной воды ты будешь готова жрать мое дерьмо. А я еще подумаю, давать ли тебе его.
– Оставь ее в покое, урод! – рявкнул Олег, но Снаф даже не оглянулся.
Ксения отвернулась, зажав уши руками.
Неожиданно свод подземелья разорвала пронзительная трель звонка, и она дернулась, как от удара.
«Квест? – шевельнулось у нее в голове. – Квест начался?»
Она нерешительно повернулась к решетке, с облегчением увидев, как Снаф торопливо запихивает свой обмякший пенис обратно.
– Как всегда, – проворчал он, застегивая ширинку. – Ни минуты свободного времени… Я еще вернусь, красотка.
С этими словами «поросенок» исчез, грохоча по коридору армейскими ботинками.
– Как ты переносишь запахи, Донни? – спросил Рик, когда они очутились у дверей разделочного помещения.
– Нормально, – отрывисто бросил парень.
Пряча усмешку, помощник шеф-повара открыл дверь и первым вошел внутрь.
Мгновение помешкав, Донни шагнул за наставником и тут же понял, почему Рик задал вопрос о его обонянии – термоядерная смесь, витавшая в мясном цехе, тут же заполнила ноздри, вызывая резкие спазмы в желудке. Медный запах крови, сырого мяса, жженой кости, каловых выделений – все это смешалось в невообразимо тошнотворный смрад, намертво впитавшийся в каждый квадратный сантиметр разделочной.
В самом центре помещения на инвалидной коляске сидела женщина необъятных размеров. Ее лицо, как и у всех работников «Эдема», было скрыто маской.
Заметив Рика с Донни, она развернула колеса своего транспортного средства и бесцеремонно уставилась на визитеров.
– Познакомься, Зара, – сказал Рик. – Донни, наш новый сотрудник. Стажер.
Толстые как бревна руки Зары вцепились в подлокотники коляски.
– Пополнение? – просипела она. Ее голос напоминал карканье простуженной вороны. – Покрупнее не могли найти?
– Для уборки сойдет, – спокойно ответил Рик.
Зара многозначительно хмыкнула и, мерно поскрипывая пневматическими шинами, направила коляску к секционному столу. Там, где лежало обнаженное тело молодого мужчины. Его грудная клетка была вскрыта, и ребра торчали наружу, будто шпангоуты корабля.
Донни с открытым ртом глазел на труп.
– Я вчера плечевую мышцу в зале потянула, – как ни в чем не бывало произнесла Зара. Подкатившись поближе, она склонилась над мертвецом, вынимая наружу вязкий клубок внутренностей. – Не поможешь, Рик? Мне надо разделить этого симпатягу на две части.
С этими словами она с влажным хлюпаньем отправила кишки в ведро, стоящее подле стола. Зловонные брызги полетели во все стороны, попав в том числе на Рика. Стажер снова моргнул, чувствуя, как внутри поднимается волна желчи.
– Не помогу. Извини, Зара, дел невпроворот, – ответил Рик. – У тебя же есть электропила.
– Барахлит, сука. На полпути заело. Вся эта электрика – дерьмо. Лишь старый добрый топор никогда не подводит.
Пока Зара ехала за топором в другой конец разделочного цеха, Рик взглянул на Донни, который застыл соляным столбом.
– Можешь попробовать, – предложил он. – Для начала от тела нужно отделить конечности. Потом делается обвалка.
– Обвалка, – тупо повторил Донни.
– Да, – терпеливо проговорил Рик. – Это когда от мяса отделяют жилы и кости.
– Я… – выдавил Донни. – Извините…
Он едва успел отвернуться, внезапно извергнув наружу тугой фонтан рвоты.
Зара хрипло засмеялась.
– Кого ты привел, Рик? – спросила она, не скрывая презрения. – Он что, думал, тут розы выращивают? Ему в кружок вышивания надо.
Она помахала в воздухе мясницким топором с такой легкостью, словно в ее руке была тростинка.
– Бывает, – пожал плечами Рик. Он наблюдал за блюющим стажером с выражением холодного любопытства. – Не волнуйся, он все приберет за собой. И за тобой.
Донни выпрямился, вытирая мокрые губы.
– Со мной все нормально, – процедил он, ненавидя себя за минутную слабость.
Зара усмехнулась. Подъехав к трупу, она двумя точными ударами отделила ноги от туловища и стянула верхнюю часть тела на разрубочный стул. Одна рука мертвеца вяло шмякнулась на кафельный пол, пальцами угодив в застывающую лужицу крови.
– Тебе все еще интересно? – услышал он над ухом голос Рика. Не дождавшись ответа от стажера, произнес:
– Вон там промывочная ванна. Видишь?
– Ага.
Донни быстро пришел в себя и теперь деловито осматривался по сторонам. Его внимание привлекла стена с развешанными на ней разделочными инструментами – комплект ножей «поварская тройка», ножи-рубаки, короткие обвалочные ножи, мусат и прочее.
– Когда работаешь с мясом, необходимо соблюдать санитарно-гигиенические нормы, – возобновил инструктаж Рик. – После работы разрубочный стол необходимо промывать горячей водой, зачищать скребком и посыпать солью. Зара тебе все покажет. Мясорубку надо мыть сразу после использования и промывать однопроцентным раствором соды, насухо вытирать или просушивать все детали… Але, Донни? Ты уснул, что ли?
Он толкнул в плечо стажера, в то время как тот неотрывно пялился в ведро, из которого торчали детские руки.
– Откуда все это? – Донни поднял глаза на Рика.
– Зачем тебе это, парень? У тебя есть свои обязанности, за которые ты будешь получать неплохие деньги. Незачем совать нос в дела других.
– Просто так… интересно.
– Работа кухни и Вечеринки пересекаются только в части поставки продуктов, – пояснил Рик.
– А куда вывозят… ну, это… кишки и внутренности?
– Внизу, на одном из этажей есть псарня. Часть требухи отвозится на свиноферму. Свиньи всеядны. Еще вопросы?
Донни покачал головой.
– Пока, Зара, – сказал Рик. – Еще увидимся.
Толстуха лишь кивнул в ответ – она была полностью погружена в работу.
Когда они вышли наружу, Донни глубоко вздохнул.
– Ты как? – поинтересовался Рик.
– Вполне.
– Такое всегда бывает первый раз.
– Я хотел спросить… Можно?
– Валяй.
Донни, помявшись, спросил:
– И все-таки, те руки… Детские. Откуда они?
Рик склонился над ним, нависая, будто гора.
– Ты задаешь много вопросов, Донни, – проникновенно заговорил он. – Которые не имеют отношения к твоей работе.
– Я только…
– Хорошо, я скажу, – не дал ему закончить Рик. – Может, после этого ты будешь лучше спать. Это был автобус с группой из интерната, и он попал в аварию. Жуткая трагедия. Я удовлетворил твое любопытство?