Он сможет.
Антон поставил табуретку на место, аккуратно подвинув ее к столу.
Внимание мальчика неожиданно привлек крохотный пакетик из полиэтилена, который каким-то чудом Светлана не смахнула со стола, когда уснув, съехала на пол.
Антон медленно наклонился, не без удовольствия вдыхая запах клубники.
Он вспомнил, что нашел этот пакетик на кровати, когда мама ругалась со странным дядей, у которого на макушке был смешной хвостик.
«Это конфеты для взрослых», – предупредила она тогда строгим голосом и забрала пакетик.
С губ паренька сорвался вздох, и он снова склонил голову, внимательно разглядывая «взрослые» конфеты.
Их было две штуки. Две круглые плоские конфетки розоватого цвета и пахло от них просто потрясающе. Глядя на них, Антон вспоминал лето, когда они были с дедушкой у него в деревне. Лето, когда дедушка еще мог ходить и был полон сил. Антон помнил теплое солнце, жужжание стрекоз, запах реки, сочной травы и… клубники.
Он зажмурился, чувствуя, как его рот наполняется слюной.
Последний раз Антон ел очень давно, и это было кисловатое яблоко, которое ему дала тетя Ксюша.
«Может, мама и не будет меня ругать, – с надеждой подумал мальчик. – Все-таки если взрослым можно есть эти конфеты, то и детям можно?!»
С этими мыслями он схватил одну таблетку, проворно сунув ее в рот. Разгрыз, с изумлением отметив, что внешний вид и аромат этих «конфет» абсолютно не соответствует начинке. На вкус конфета была пресной и совершенно невкусной. Прожевав ее, Антон подошел к раковине и, включив кран, запил холодной водой остатки прилипшего к зубам крошева.
Прокашлялся, после чего снова сел рядом с мамой.
– Дурацкие конфеты, – сказал он вслух. – Невкусные.
«Тебя отругает мама», – услыхал он снова чей-то чужой голос в голове.
Антон сдвинул брови.
Может, и отругает.
А может, и не станет. Все-таки скоро Новый год. Мама у него хоть и строгая, но также хорошая и добрая, она должна простить. И вообще, люди должны делать друг другу только хорошие вещи…
Он вздрогнул, услышав стук в окно. Медленно поднял голову и едва не лишился чувств – к стеклу прилипло чье-то бледное лицо с разинутым ртом.
– Мама! – вскрикнул он.
Но мама даже не шевельнулась, она лишь тихо сопела, раскинув в стороны руки.
Превозмогая панику, Антон вновь посмотрел в окно.
Страшное лицо исчезло, но он все равно вскочил и торопливо задернул занавеску.
Его колотило от ужаса.
«Что это? Что это было? Зеленый Упырь пришел за мной?!»
Надо разбудить маму. Во что бы то ни стало!
Антон принялся тормошить мать, но та лишь сонно выругалась в ответ, и он выпрямился с обреченным видом, оставив эти бесплодные попытки. Он был готов заплакать от обиды. Почему она так крепко спит?! И что делать дальше? Вдруг этот страшный человек за окном все еще там? И рано или поздно захочет пройти в квартиру?
В голове Антона нарастал странный гул, отдаленно напоминая приближающийся поезд, в глазах, мигая, вспыхивали мельчайшие искорки. Ноздри паренька неожиданно уловили запах горелой бумаги, и, оглянувшись, он попятился к двери. Все его рисунки, разбросанные на полу, тлели и дымились, с хрустом съеживаясь в черные бесформенные комки.
– Мама!! Проснись, пожалуйста! – закричал Антон, и внезапно мама села.
Крик застрял в его глотке. Вместо привычного лица мамы на него пялилось огородное пугало с грязной мешковиной на голове. Вместо глаз – пуговицы, рот исчез, превратившись в грубый шов.
– Почему ты не спишь? – прокаркало ужасное существо, которое еще секунду назад было мамой. Из глаз-пуговиц стала просачиваться кровь, и Антон, визжа от страха, кинулся в комнату. Захлопнув за собой дверь, он прислонился к ней спиной. Мальчик тяжело и сбивчиво дышал, слушая стук собственного сердца – оно дробно колотилось, словно вот-вот было готово разорвать его худенькую грудь.
«Что случилось с мамой?!»
Глаза мальчика заполнились слезами.
Из коридора донеслась возня, будто кто-то полз по полу. Слышалось хриплое бормотание, среди которого отчетливо выделялось его имя. Антон догадался, что пугало ползет к его комнате, и по его ногам хлынула горячая струя мочи. Теперь он уже не сдерживал себя и громко плакал, размазывая слезы по лицу.
«Закрой дверь. У вас дверь с замком», – посоветовал ему чей-то незнакомый голос. Когда хриплый клекот был уже совсем рядом, Антону наконец-то удалось задвинуть щеколду.
«Этого ничего нет. Так не бывает!»
За спиной что-то колыхнулось, и он медленно развернулся.
Елка шевелилась, будто живая.
В дверь заскреблись.
– Открой, сынок, – прошелестело снаружи, но Антон не обратил на эти слова никакого внимания. Волоски на его затылке встали дыбом от всеобъемлющего ужаса. Словно загипнотизированный, он смотрел, как раздвигая ветки, из елки выбирается темно-зеленое существо. От него разило гнилью и тиной, сверкнули желтые глаза, наливаясь злобным весельем.
– Я прише-е-е-л, – растягивая слова, прошипела тварь. – За тобо-о-о-ой…
Сил кричать не было, Антон лишь чуть слышно всхлипывал, глядя, как Зеленый Упырь медленно приближался к нему, волоча свои зеленые, покрытые мхом ноги. Вскоре болотный смрад накрыл его с головой, и все погрузилось в промозглую тьму.
Рик открыл дверь разделочного цеха.
Зара даже не взглянула на него. Склонившись над очередным телом, она с помощью слесарного зубила и молотка раскалывала позвоночник, освобождая его от ребер. У секционного стола громоздились два здоровенных жбана, из которых высовывались окровавленные конечности. В глубоком тазу в луже густеющей крови лежали скальпированные головы. У другого стола трудилась помощница Зары, скрупулезно отделяя мясо от сухожилий и костей. Багровый туман из мельчайших частиц крови и внутренних испарений висел в воздухе тошнотворным облаком, постепенно заполняя все пространство бойни.
Донни стоял в углу. Покачиваясь как пьяный, он устало елозил заскорузлой от крови шваброй по кафелю, едва ли соображая, что никакого толку от этих манипуляций нет, и он только перемещает пузырящуюся багровую жижу с одного участка кафеля на другой.
Рик усмехнулся.
– Где ты нашел эту девчонку? – спросила Зара, втыкая зубило в бледные ягодицы трупа. Наклонившись над ведром с потрохами, она, зажав ноздрю, смачно высморкалась.
– Не я его привел, – отозвался Рик и махнул рукой стажеру. – Иди сюда.
Шаркая ногами, словно измученный старик, Донни проковылял к наставнику.
– Ну вот. Гляжу, начинаешь вникать в суть работы, да? – с серьезным выражением спросил Рик. – У тебя такой вид, словно тебя контузило при бомбежке. Все в норме?
– Пошел ты, – огрызнулся молодой человек.
Помощник шеф-повара улыбнулся.
– Идем со мной. Ты ведь хотел взглянуть на «солнышко». Самое время снять пробу.
Донни окинул его недоверчивым взглядом, не двинувшись с места.
Рик расценил это по-своему и вновь изобразил на лице широкую улыбку.
– Не бойся. Я ничего тебе не сделаю, пока ты сам меня не спровоцируешь. Так ты идешь?
Донни молча прислонил швабру к стенке и двинулся за наставником.
Спустя минуту они были на кухне. Повара искоса поглядывали на стажера, чья спецодежда была сплошь усеяна брызгами крови.
Рик остановился у стола с расположенным на нем огромным посеребренным подносом, накрытым крышкой.
– Среди клиентов «Эдема» это блюдо пользуется особой популярностью, – сообщил Рик. – Некоторые гурманы готовы выложить целое состояние за подобный ужин. Вуаля!
Он снял массивную крышку, и наружу мгновенно вырвался одуряющий аромат жареного мяса и тушеных овощей.
Донни поперхнулся и непроизвольно дернулся, будто наступив на доску с гвоздем.
– Это «солнышко»? – глупо спросил он, ошарашенно разглядывая содержимое ужина.
– Именно.
Стажер моргнул.
«Находка» для гурманов представляла собой детские ноги, аккуратно разложенные по кругу, словно лучи солнца. По-паучьи согнутые в коленях, они были обложены тушеными овощами и печеным картофелем, который был обильно посыпан жареным луком. Периметр подноса окаймлял ровный зеленый круг из перьев лука и укропа.
Взгляд Донни переместился на центр «солнышка». То, что он сначала принял за стопку блинов, оказалось совсем другим, и лицо парня посерело.
– Это… это, – пролепетал он, тыча пальцем в сердцевину экзотического блюда. Его желудок вновь заурчал, грозясь выплеснуть наружу остатки желчи.
– Это их лица, – спокойно пояснил Рик, с интересом наблюдая за реакцией стажера. – Вымочены и промаринованы. Чуток смазаны сливочным маслом, чтобы не слипались. Их можно есть, свернув в трубочку, как блинчики. Иногда для вкуса их сбрызгивают лимоном, как креветки. Кстати, к «солнышку» подается сметана и икра. Сегодня гости заказали черную. Хочешь снять пробу?
Рик щелкнул в воздухе пальцами, и к нему тут же шмыгнул один из поваров, услужливо держа перед собой противень, на котором в лужице масла лежала полуобглоданная нога.
– Ну? Чего застыл? – спросил Рик. – Мясо мягкое, хоть пальцами отщипывай. Как свежий хлеб. Ты же утверждал, что ешь все, кроме вареной капусты.
Донни замотал головой, отводя глаза от противня.
Не меняя выражения лица Рик махнул рукой, и повар, понятливо кивнув, исчез так же незаметно, как и появился.
Помощник шеф-повара с дребезжащим звоном накрыл поднос крышкой и повернулся к стажеру.
– Все еще мечтаешь спуститься вниз, мальчик? – прошептал он. – Вижу, что твой азарт немного поубавился. Я угадал?
– Извините… Мне нехорошо…
– Ну разумеется. Только имей в виду – грохнешься в обморок, считай, твоя работа в «Эдеме» закончена, – предупредил Рик. Выдержав паузу, он добавил:
– Надеюсь, ты уже понял, что это не твое. Ты выбрал себе не ту подработку. Мой тебе совет – иди домой и забудь о том, что ты сегодня видел. Довольствуйся снафф-видео и роликами с расчлененкой. На более серьезное ты не способен. А теперь вон с моих глаз.