– Ксюша? – вполголоса позвал он, видя, как девушка шевельнулась. Веки Ксении задрожали, лицо исказилось от боли. Она открыла глаза, приподняв голову.
– Это вы, – прошептала она, вымученно улыбнувшись.
– Я просто… хотел тебя увидеть… – Рик замешкался, увидев крючок, застрявший в щеке несчастной дурочки.
«Неужели она ничего не чувствует?!» – в смятении подумал он.
– А я боялась… что не увижу вас, – снова шепнула Ксения. – Говорить… больно.
Она вздохнула, и, неуклюже подтянув к себе переломанные ноги, поморщилась. Глаза Рика не могли оторваться от ее неестественно вывернутых ступней. Сломанные кости выпирали уродливыми шишками, словно вот-вот, и они проткнут кожу.
«Звери. Звери, – безостановочно стучало в его мозгу. – Боже, что вы с ней сделали?..»
– Бог с тобой, дитя, – только и смог вымолвить он, перекрестив Ксению.
– Бог со мной, – разлепила губы пленница. – Но сегодня Он меня не спасет.
«Иногда Бог жесток, – с печалью подумал Рик. – И нам сложно понять, почему Он позволяет так рано уходить из жизни… особенно таким безвинным душам, как ты».
– Почему так… горит горло? – спросила она. – Будто там стекло…
«Потому что ты сорвала глотку от криков», – про себя ответил помощник шеф-повара.
Взгляд Ксении сместился ниже и она наконец спохватилась, неуклюже загораживая растерзанную грудь тонкими руками.
– Я поняла… что Бог бессилен… как только увидела этих… детей, – вновь заговорила она. Каждое слово давалось девушке с неимоверным трудом, словно ей приходилось волочить в гору мешок с камнями. – Никогда не думала… что в детях… столько зла…
Рику нечего было ответить. Да он и не пытался поддерживать беседу с бедняжкой, находящейся в полуобморочном состоянии. Он просто смотрел на нее с выражением подавленного безмолвия, чувствуя, как его душат слезы.
– Вы… не видели Свету?
Он качнул головой.
Ксения уставилась на изодранное крючками предплечье.
– Узнайте, пожалуйста, – всхлипнула она и приподняла дрожащую руку, разглядывая жуткие раны. – Вдруг ее посадили в другую клетку. И она зовет меня на помощь? А я… – Она перевела взгляд на искалеченные ноги. – Я даже ходить не могу…
Рик тяжело вздохнул.
«Твоя сестра наверняка сейчас спит и ждет пополнения счета на своей карте…»
– Вы… можете запомнить адрес? – вдруг спросила Ксения. – Если… вдруг получится, что вы с ней встретитесь? Скажите ей, что я… я все еще жду, что она меня заберет отсюда…
– Конечно, могу, дитя.
Ее искусанные губы вновь тронула слабая и неуверенная улыбка.
– Когда вы… так говорите, мне… очень спокойно. Как будто вы… меня давно знаете… Слушайте и запо… запоминайте.
Она продиктовала адрес, и Рик трижды повторил его про себя.
– Ты когда-нибудь слышала про Ксению Петербургскую? – спросил он.
Она покачала головой.
– У тебя есть тезка, – воодушевившись, продолжал Рик. – Православная святая, юродивая. Петрова Ксения Григорьевна… Любовь к ближним и их спасение стали основой ее подвига… Многие считали ее безумной. Но она со смирением терпела людские насмешки. В память о ней на Смоленском кладбище построили часовню… Твое имя не случайно. Оно дано тебе Богом, Ксения.
– Я ничего это не знала… – призналась пленница. – Наверное, быть святым… очень тяжело… Я бы так не смогла…
– Ты знаешь еще какую-нибудь молитву, Ксюша? – мягко спросил Рик. – Отче наш?
Девушка устало кивнула.
– Дай мне свою руку. И мы прочтем ее вместе, – сказал он, и Ксения, наклонившись, доверчиво протянула окровавленную ладонь сквозь решетку. Рик крепко сжал ее, поразившись, какими холодными были у девушки пальцы. Это чувствовалось даже сквозь материю перчаток.
– Отче наш… иже еси на небесах, – чуть слышно заговорил он. Рик специально говорил медленно, чтобы Ксения поспевала за ним.
– …да святится… имя Твое, – вторила ему она. – Да приидет Царствие Твое…
Когда молитва закончилась, она подняла на него преисполненные мукой глаза:
– Меня убьют?
В затхлом воздухе подземелья повисла липкая пауза. Впервые в жизни Рик не мог найти слов.
– Можете… не отвечать, – произнесла Ксения. – Я знаю… что это так.
Она хотела убрать руку, но Рик сжал ее узкую ладонь.
– Погоди… Я кое-что дам тебе, – торопливо сказал он, мельком глянув на часы. Если верить Грэйду, Ксению должны забрать на последнюю Игру с минуты на минуту. – Вот.
– Что… это?
Она без особого интереса смотрела на продолговатую белую капсулу, которую положил ей на ладонь Рик.
– Тебе станет легче. Это сильное обезболивающее. Просто проглоти ее, – сказал он.
Ксения вяло поднесла ко рту таблетку, но рука ее внезапно опустилась.
– Бог допускает, чтобы… чтобы я испытала боль?
– Наверное, – был вынужден согласиться Рик.
– Значит, на все Его воля, – чуть слышно промолвила она, разжав пальцы. Пилюля скатилась с ладони, угодив в застывающую лужицу крови.
– Мне надо идти, – выдавил Рик. Меньше всего на свете он хотел произнести эту фразу, но по-другому он не мог. В любой момент могли появиться дежурные «свиньи», и тогда они точно пожалуются на него Коху, ведущему Вечеринки. А тот, в свою очередь, настучит еще кому повыше, и у Рика возникнут серьезные проблемы.
– Подождите…
Угасшие до этого момента глаза Ксении внезапно ожили, засверкав, словно звезды на безоблачном небе.
– Вы сказали… – горячо зашептала она. – Что тут есть богатые… а есть бедные… А знаю, что… я бедная… А кто вы? Кто… вы?
И снова Рик был поставлен в тупик, казалось бы простым, и даже наивным вопросом умственно отсталой девушки.
– Я никто, – хрипло ответил он, поднимаясь на ноги. – Я простой работник… Слуга. Я… Просто я увидел в твоих глазах огонь Божий. Прости меня, что не могу тебе помочь.
– Как вас зовут? – Ксения смотрела на него снизу вверх.
– Николай.
Собственное имя слетело с языка, прежде чем мозг успел среагировать на вопрос пленницы.
– Николай, – повторила она, словно пробуя это имя на вкус. – Вы… можете снять маску? Я хочу… посмотреть на вас. Мне кажется… мы где-то виделись.
«Виделись. Двадцать лет назад, дитя», – с безысходной тоской подумал Рик.
– Извини. Эти маски не снимаются, – сказал он, пряча взгляд.
– Николай, – шепотом повторила Ксения. – Не оставляй меня… мне страшно… Прошу тебя. Пожалуйста.
В конце коридора раздался лязг открываемых дверей.
«Прощай, дитя. И прости меня», – подумал Рик и, не оглядываясь, быстро зашагал к лифту.
Доверчивый взгляд Ксении жег ему спину, и глаза Рика были мокрыми от выступивших слез.
На грудь что-то сильно давило, затрудняя дыхание, и Светлана, хватая воздух ртом, широко открыла глаза.
Отец сидел на ней скрючившись, словно огромный паук. Взгляд старика был голодным, губы блестели от слюны.
– Думала, что избавилась от меня, стерва? – дребезжащим голосом спросил Алексей Сергеевич, приставляя к ее горлу столовый нож. – Думала, со мной покончено?!
Он захихикал, обдавая ошалевшую от ужаса дочь зловонным дыханием.
«Он же парализованный!» – пронеслось в голове Светланы.
– Папа… не надо, папа, – захныкала она, безуспешно пытаясь спихнуть с себя внезапно ожившего родителя. – Не надо!
– Папа? – ухмыльнулся старик. – В последний раз ты называла меня папой год назад. После этого я от тебя слышал только «старый пердун» и «развалина».
Оскалив грязно-желтые зубы, Алексей Сергеевич с торжествующим уханьем всадил нож в живот дочери. Затем еще и еще. Из глубокой раны выплеснулся фонтанчик крови. От нестерпимой жгучей боли тело Светланы выгнулось дугой, искромсанный живот онемел, наливаясь огненным шаром.
– Довольна, тварь? – прошептал отец, извлекая нож из разверстой раны. По широкому лезвию текли струйки дымящейся крови. – Я давно мечтал это сделать с тобой…
Она села, вздрогнув от истошного вопля.
Потерла заспанные глаза, поймав себя на мысли, что источником крика была она сама.
Никакого чудом «ожившего» отца, разумеется, не было и в помине.
Светлана медленно огляделась, морщась от ноющей боли в затекшей шее. Еще бы, провести полночи на полу…
«Неплохие „колеса“ ты подогнал, Герман», – угрюмо подумала она, поднимаясь на ноги. Несколько секунд девушка молча смотрела на раскиданные по кухне рисунки, размышляя, стоит ли убрать их сейчас или оставить на потом, затем махнула рукой.
Налив из чайника воды в стакан, с жадностью его осушила.
И лишь только после этого вспомнила о Ксении.
– Контракт, – вслух произнесла Светлана, взглядом выискивая смартфон. – Чертов контракт. Только не говорите мне, что все это было понарошку…
Трясущимися руками она схватила мобильник, пробуждая экран касанием большого пальца. В почте было три непрочитанных сообщения, и, затаив дыхание, Светлана открыла одно из них. Это оказалось спам-рассылкой какой-то гребаной рекламы, и она торопливо нажала на второе.
– «Мы рады сообщить вам о выигрыше в нашу лотерею!» – прочитала она, и ее сердце заколотилось с утроенной силой. – «Поздравляем!!! Ваш выигрыш с учетом налогов составил 50 миллионов рублей!!! Приводите своих друзей в наш клуб и участвуйте в лотерее!!!»
В коленях появилась слабость в коленях, перед глазами заискрились голубоватые точки. Ковыляя, она дотащилась до табуретки и грузно на нее плюхнулась.
Неужели дело выгорело?!
«Да, так оно и должно быть». Лотерея. А ты как думала?
Она слышала, что во избежание проблем с банками и надзорными органами «Эдем», страхуясь, начисляет премию за Вечеринку в качестве лотерейного выигрыша. Все необходимые документы, подтверждающие этот факт, клуб также высылает на электронную почту.
– О боже, – шепотом произнесла Светлана, возвращаясь в список сообщений. – Не верю своим глазам…
Лишь с третьего раза ее палец попал в нужное место, открывая письмо.
«…карта ВИЗА № …04:35… зачисление… 50 000 000 рублей… баланс… 50 000 012 рублей…»