– Ым, да. Нет. Ым, все у нас хорошо. Я же, ым, не должна с собой паспорт носить?
– А могу я поинтересоваться, куда вы направляетесь?
– Мы готовим сюрприз, – подключается к разговору Майя. – Чтобы маму удивить, и чтобы папа не ругался.
– Ым, нет-нет, просто на прогулку, ым, вышли.
Полицейский молча продолжает осматривать девочек. Его опытный прищур сканирует их сверху вниз и снизу вверх. Растрепанные волосы, из сумки торчит край кофты, поверх ночнушки натянуты джинсы, в качестве обуви домашние тапочки. Несвязный ответ и заплаканные лица.
– Рассказывай. Что случилось? – Его голос меняется, из официально-веселого становится мягким и свойским.
Полицейский соединил все факты воедино и о чем-то догадался. Он не притворяется, теперь он искренне хочет помочь.
– Не бойся. – Он приближается. – Говори, что стряслось. Я помогу.
Он подходит все ближе и ближе, нависает своей высокой дружелюбной громадиной.
Лилия чувствует запах спиртного.
Близко.
Слишком близко.
От него пахнет точь-в-точь как от отца. Ей еле удается сдержать рвотный позыв. Застенчивая виолончель оживает в голове и начинает играть свою едва уловимую мелодию.
Попались.
Не успели удрать, как их вот-вот доставят обратно. Прямиком в ад.
Лилия смотрит на полицейского. Его глаза смотрят в ответ сквозь дурацкие, старомодные, заляпанные чем-то очки. Он улыбается глупой улыбкой, как мультяшная рожица морского конька с картинки в спальне Майи. Он пытается их развеселить, а у Лилии на этот раз нет под рукой тяжелой вазы.
– Вов, не трогай девушку.
К ним торопится второй полицейский. Он выходит из магазина с двумя пакетами в руках и, спотыкаясь, практически бежит к своему другу.
Спешит.
Волнуется.
И не напрасно.
Одна мысль о том, что Брянцев узнает, в каком виде его подчиненные разгуливают по улице, заставляет его нервно моргать. Пьяные патрульные в служебное время да еще по форме.
В органах им не задержаться.
– Вов… кхм. Владимир. – Полицейский заикается от волнения.
Он перехватывает пакет, освобождает одну руку, чтобы отодвинуть друга в сторону.
Глеб знает, стоит девушке написать жалобу – полетят их погоны вместе с головами.
– Все в порядке, дамочка. Извините за беспокойство, – говорит он максимально вежливо. – Хорошего вам дня.
Владимир молчит.
Он смотрит на Лилию, ждет, что она скажет. Ждет, что девушка одумается и все-таки попросит помощи.
– Владимир, пройдемте. – Глеб подмигивает девушке и отводит друга.
Голова Лилии кружится. Сейчас от волнения она потеряет сознание и упадет на асфальт вместе с сестрой на руках. Виолончель пищит. Майя кряхтит от чрезмерно крепких объятий. Коленки дрожат, а мозг хладнокровно продумывает варианты побега.
Лилия сосредотачивается, справляется с паникой, и ее губы спрашивают спокойным тоном, без намека на волнение:
– Я могу идти? Нас не задерживают?
Полицейский что-то говорит другу и кивает Лилии, мол, да-да все нормально, можете уходить.
Лилия спокойно разворачивается.
Прочь.
Она старается не выдать волнение, идет в меру быстрым шагом. Украдкой косится в отражение витрины. Полицейские, кажется, не преследуют, но сердце все равно колотится.
– Майка, малышка, запомни. Если кто-то из взрослых нас о чем-то спрашивает, не отвечай.
– Почему?
– Просто молчи. Поняла?
Девочка виновато кивает и сильнее прижимается к шее сестры.
Лилия сворачивает во двор. Музыка в голове стихает.
– Я сама буду отвечать.
Руки и спина устали. Девушка спускает малышку на землю.
– Ты, ым, такая тяжелая уже. – Девушка говорит шутливым тоном. – Вымахала. Мне тебя уже не так просто таскать на себе.
– А ты тренируйся, – советует Майя.
Лилия смеется. От нервов. От облегчения.
Им удалось удрать.
Малышка тоже смеется. Раздувает щеки, показывает, какая она теперь тяжелая, и хохочет от того, что ее сестре весело.
– Лилочка. – Малышка виновато опускает глаза. – Лилочка, кажется, я очень кушать хочу.
Еще бы.
Уже почти обед, а они еще даже не позавтракали.
– Очень, ым, кушать, – повторяет Лилия за сестрой и показывает колечко из пальцев. – О’кей.
Как же Лилия боялась услышать эти слова, и как же глупо было удирать из дома без денег. Нужно было пробраться в родительскую спальню. Нужно было стащить отцовскую заначку. Нужно было хотя бы фруктов прихватить. Нужно, нужно, нужно. В тот момент было не до здравых рассуждений.
Она усаживает сестру на скамейку, рядом ставит сумку.
– Так. Посиди. Ым, я скоро.
– Что? – протягивает малышка. – Нет! Лилочка, я не хочу одна. Нет-нет. Я с тобой.
– Я, ым, еду принесу. А ты посиди, отдохни.
– Но я тоже хочу в магазин. Зачем мне здесь ждать?
Лилия не может сказать ребенку, что у них нет денег. Что этот поход за покупками не обычный. И что она ни за что не допустит, чтобы Майя была соучастницей преступления.
– Лилочка, я одна боюсь.
– Ым, Майка, послушай меня внимательно. И запомни. – Лилия говорит с той интонацией, которой умудренные опытом старики делятся со своим потомством важными истинами. – Никогда не бойся. Никого. Никогда-никогда.
Лилия наклоняется и, глядя в глаза малышке, продолжает:
– Не бойся. Иначе у тебя тоже будет дефект. Поняла?
Малышка молчит. Она думает. Она знает, о чем говорит сестра.
– Нет. Ты врешь. Это не заразно.
– Еще как, ым, заразно.
– Но я же не хочу ымкать, как ты.
– Тогда, ым, не бойся. Я предупредила.
Майя вот-вот расплачется.
Теперь малышке вдвойне страшно. Во-первых, девочка боится остаться одна в незнакомом дворе, во-вторых, теперь она боится собственного страха, ведь, если верить сестре, из-за него можно «заразиться» дефектом.
– Майка, перестань, ым, сопли разводить. Я на минуточку.
– Я с тобой.
– А за вещами, ым, кто присмотрит?
– Мы возьмем их.
– А Котофеич?
– А что?
– Сама посмотри. Видишь, как он устал? Зачем, ым, его заставлять? Посиди за старшую. И присмотри.
После фразы, что девочка должна присмотреть за Котофеичем, Майя успокаивается. Несмотря на всю неубедительность слов сестры, теперь она остается за старшую. За главную. И она справится.
– Ладно, Лилочка. Присмотрю.
– Молодец. Только жди и не уходи. Я, ым, скоро.
Лилия оставляет сестру во дворе и почти бегом возвращается на проспект к продуктовому магазину.
Воровать нехорошо. Она это знает. И она никогда не совершала ничего противозаконного. Но сейчас безвыходная ситуация. Не оставлять же ребенка голодным.
– Нужно действовать, – говорит себе Лилия и подходит к двери.
Она зайдет.
Затеряется среди толпы покупателей. Схватит хлеб и если повезет кусочек сыра. Обязательно не забудет клубничный йогурт. Именно клубничный – любимое лакомство Майи. Без йогурта можно и не надеяться, что сестренка согласится позавтракать.
Лилия убедится, что никто не видит, спрячет все продукты под кофтой и быстро удерет.
Звучит просто.
В крупных магазинах постоянно воруют. Ничего особенного. Не она первая, не она последняя.
Главное не трусить.
Лилия заходит в магазин. Идет, изображает спокойный решительный шаг.
Двери ползут в стороны. Запах от кофейного аппарата заставляет глотать слюну.
Впервые девушка идет в магазин с таким неприятным ощущением. Волнуется. Приходится смотреть под ноги, чтобы случайно не поскользнуться на плитке и не упасть. Руки млеют, на лбу проступают капельки пота. Кажется, все охранники смотрят только на нее. Предатели. Все камеры, хоть их и не видно, направлены строго на нее.
Развернуться бы сейчас да удрать.
Может, встать у входа и попросить деньги?
«Подайте на пропитание для меня и моей маленькой сестры».
Постоять с грустным лицом полчаса. И ведь подадут, мир не без добрых людей. Наверняка помогут. Но полчаса – это слишком долго. Майя не высидит. Забоится, разревется.
Образ всхлипывающей сестренки придает сил. Давай, трусиха, говорит она себе и проходит вдоль прилавков.
Отдел выпечки.
Лилия не станет привередничать и выбирать самую дорогую булку, хватает первую попавшуюся.
Теперь сыр.
Сыр она выбирает скромный треугольник, грамм сто пятьдесят.
И баночка йогурта. На упаковке, она по привычке проверяет дату изготовления и срок годности. Десять дней до истечения – подходит.
Теперь нужно как-то спрятать и вынести еду на улицу.
– Глеб, смотри, та девчонка.
Лилия приближается к кассе. Возле стеллажа с бутылками газировки она прячет продукты под одежду и, придерживая руками живот, направляется к выходу.
– Отстань. Мы сюда за покупками, а не следствие вести. Девчонка как девчонка.
Полицейские хоть и собирались, все еще не переоделись. Но и в гражданской одежде было бы сразу понятно, что они сотрудники.
Лилия смотрит на кассы, выбирает самую длинную очередь.
План заключается в том, что в густой толпе на нее никто не обратит внимания, и она без проблем протиснется к выходу.
– Глеб, я чувствую, ей нужна наша помощь.
– Успокойся, говорю. Две хватит или три покупаем?
– Нужно ей помочь.
– Крот, угомонись. Если она захочет, то помощь понадобиться не ей, а нам. Ты себя в зеркале видел?
Он звонко смеется и складывает дополнительные бутылки в тележку.
– Лучше бери три.
– Что насчет запивать? Сок возьмем?
– Запивать?
– Ну да.
– Виноградный. Вон, два литра на скидке.
Лилия идет, старается не привлекать внимание. Смотрит под ноги, изредка косится по сторонам. Она извиняется, пробирается через толпу.
Охранников вроде бы не видно.
Еще метров пять, и девушка благополучно покинет магазин.
Как только появятся деньги, она обязательно заплатит. Потом. Как только представится такая возможность.
Лилия встречается взглядом с кассиром, виновато улыбается и пожимает плечами, мол, простите, зря пришла, ничего не купила.