Разобрать на перчатке можно было главным образом только отдельные слова или даже обрывки слов, но порой попадались и отрывки целых фраз. Она так часто читала их, что скоро заучила наизусть.
КИРПИЧА ЧУДЕСНОЙ СИЛОЙ
КАК ГОЛУБЬ НЕЖНЫМИ КРЫЛАМИ
МРЕШЬ, НО ТОЛЬКО ПОЖАЛЕЕШЬ
ЕЛЕГОК ПУТЬ НАВЕРХ, ПОДЪЕМ ТЯЖ
ВЗОЙТИ ПО КНИГ СТУПЕНЯМ, С ЯРУСА НА ЯРУС
ОТЛИЧНА ТЫ ОТ ПРОЧИХ
Снова и снова Диба перечитывала эти бессвязные строчки все в том же порядке, повторяя их про себя как некое загадочное стихотворение.
Занна скоро снова пошла в школу, а потом и Беке появилась в классе, и дружеские отношения между девочками кое-как восстановились. В течение двух примерно недель они общались нормально, как и прежде, словно ничего и не случилось. «Поди ж ты, — думала Диба, — будто и вправду ничего такого и не было».
Но все же она прекрасно понимала, что это далеко, ой далеко не так.
Беке все еще ходила в гипсе. Занну донимали головные боли, и на занятиях физкультуры, когда приходилось бегать и тяжело дышать, в груди ее слышались хрипы. И еще она стала какая-то вялая — не то что раныпе. И причина этого известна была одной только Дибе.
О том, что случилось, невозможно было даже заикнуться ни одной из ее подруг. Как только речь хоть немного касалась чего-нибудь необычного, странного, и Кэт, и Кейша, а уж тем более Беке сразу чего-то пугатась и замыкались в себе.
Как-то раз Диба была вместе с Занной одна.
— Ты, случайно, не знаешь, что означает слово «пгуази»? — осторожно спросила она, нащупав в кармане перчатку.
«Она по праву принадлежит тебе», — думала она.
Занна сморщила лоб. Потом открыла было рот, но ничего не сказала, зато лицо ее исказилось, глаза тревожно забегали, и в них даже промелькнул страх. Ее тут же охватил приступ гя-желого кашля.
«Она не хочет вспоминать, — поняла Диба, постукивая подругу по спине, чтобы облегчить кашель. — Она слишком напугана».
Конечно, ей было горько, невыносимо горько думать, что нет никакой возможности поговорить со своей лучпгей подругой о том, какие необыкновенные, невероятные приключения выпали на их долю.
Однажды они вместе ехали куда-то в автобусе. Стоя рядом с Занной на задней площадке, Диба смеялась и шутила, стараясь развеселить подругу, и ей с трудом верилось, что все эти удивительные события испарились из ее памяти. Ничего не оставалось, как убедить себя, что это только к лучшему. Теперь Диба старалась как можно меньше думать про тот автобус, в котором они с Занной еще так недавно мчались по воздуху навстречу неизвестности.
Иногда по ночам Диба сидела в своей постели без сна и смотрела на залитый лунным сиянием двор, и перед глазами ее представал иной город, в бледных лучах странной луньи-шалуньи. Она надеялась, что все, кого она узнала там, счастливы, что все у них хорошо и что борьба со Смогом идет в соответствии с разработанным планом.
Должно быть, им там очень нелегко, но под руководством его зонтейшества Зонтоломайстера и господина Нетвердайб-ла, а также с помощью секретного оружия кметов-шлемонос-цев Нонлондон должен одержать победу. Диба вновь и вновь читала и перечитывала таинственные слова, написанные на перчатке, епштой из вырванной страницы говорящей Книги. Пока еще она считала перчатку своей и, вдумываясь в смысл загадочных слов, от всей души желала нонлондонцам удачи.
Тогда, находясь среди них, она отчаянно хотела домой. А теперь, несмотря на то что была по-настоящему счастлива дома, она тосковала по этим людям и очень жалела, что никогда не сможет никому рассказать про Нонлондон, удивительный город, где ей посчастливилось побывать.
Теперь Диба была почти уверена, что никогда в жизни она больше не увидит ни Нонлондона, ни его славных обитателей.
33Будни берут свое
И конечно, глубоко ошибалась.
34Как далеко заводит любопытство, или Кто ищет, тот всегда найдет
Конечно, Диба скучала по Нонлондону и друзьям, которых там оставила, и поэтому она старалась как можно реже думать об этом. Но скоро она поняла, что это не так-то просто.
Идя по улице, она всматривалась в лица прохожих и мыс-ленно, задавала себе вопрос, а известно ли им о существовании этого странного и удивительного нонгорода. И ее распирало от гордости, что она теперь не такая, как все, что она принадлежит к кругу избранных.
Дибе очень хотелось как можно больше знать о Нонлондоне и его обитателях.
Она не могла не думать о Смоге и тайной войне, которую они ведут против него. Особенно часто она размьшшяла именно об этой войне. Ведь нечто подобное однажды уже произошло и в ее родном городе! Значит, не столь уж невероятны чудеса, которые им с Занной довелось увидеть.
«Раз уж там есть люди, которые перебрались туда из Лондона, значит, в нашем городе должны быть и коренные нон-лондонпы, которые предпочли жить здесь, — вдруг однажды подумала она. — Может, у нас даже существует тайное общество, в которое я тоже могла бы вступить. Скажем, „Друзья Нонлондона“ или что-нибудь в этом роде».
По крайней мере, теперь она понимала, что тайные общества существуют не только в книжках.
Пока родители смотрели телевизор, Диба устроилась в гостиной перед компьютером, зашла в Интернет, чтобы поискать кое-какую информацию. На ключевое слово «Нонлондон» открылось несколько веб-сайтов; она тщательно изучила их и поняла, что к нонгороду они не имеют никакого отношения.
«Не может быть, чтобы вообще нигде ничего не было», — подумала она. Но факты — упрямая вещь.
Все сноски на фамилию Нетвердайбл оказались ошибками в имени. Все отсылки на слова «кмет» и «шлемоносец» говорили о вполне реальном старинном рыцарском ордене и к тайным защитникам города также не имели никакого отношения. Диба попробовала различное написание слова «пэчевэ», но и тут не нашла ровным счетом ничего.
Тогда, чтобы докопагься до истины, она стала искать другие подходы к тайне: например, попыталась внимательно изучить различные технологии повышения прочности зонтичной ткани (и разумеется, мало что там поняла). Или набрала выражение «заклинатели погоды» и получила целую кучу ссылок, но все это оказалось полной чепухой, так что и тут зацепиться было не за что.
— Мам, — крикнула она, — а как называется наука, которая изучает погоду?
— Метеорология, детка, — ответила мама и потом еще раз произнесла это слово по слогам. — Тебе это что, в школе задали?
Диба не стала ей отвечать. Она ввела в поиск слово «метеорология» и вздохнула: безнадежно, на это слово, оказывается, существует четырнадцать с липшим миллионов сайтов. Тогда она поставила рядом со словом «метеорология» слова «смог» «общество» и «Лондон». И опять получила сотни тысяч адресов.
Это удивительно, сколько в Британии людей и организации, которые занимаются погодой! Метцетггр, метеорологические отделы при университетах, департаменты при мэрии Лондона, Королевское метеорологическое общество! Она щелкала по некоторым из них наугад и бегло просматривала газетные и журнальные статьи, посвященные лондонскому смогу 1952 года.
Вдруг ей бросился в глаза адрес одного сайта, который она в тот момент собиралась просмотреть: «кмето. орг.».
А рядом стоял логотип «КметО», и вверху страницы было написано: «Королевское метеорологическое общество».
Выпучив глаза, Диба уставилась на логотип.
Так вот она, эта загадочная организация так называемых «заклинателей погоды»! Это у них учился господин Нетвердайбл! Вот оно, это слово «кмет»! И к старинным воинам, прозванным «шлемоносцами», оно, оказывается, не имеет никакого отношения!
«Просто это слово со временем стало звучать немного иначе, — подумала она. — Вместо „кмето“ удобней произносить „кмет“, а нонлондонцы подумали, что организация названа в честь старинных воинов-шлемоносцев. Обыкновенная ошибка, ничего более».
Но радость, которую принесло Дибе ее гениальное открытие, тут же несколько омрачилась.
«Минуточку, — подумала она, — по ведь Нетвердайбл говорил, что изучал у кметов магию. А теперь выясняется, что никакого тайного общества кметов не существует. Впрочем, как и „заклинателей погоды“. Ни магии, ни тайного общества. Все это лишь какое-то недоразумение».
А это значит…
Это значит, что Нетвердайбл все наврал.
35Спрашивайте, и вам ответят
«Может, я что-то не так поняла, — размышляла Диба. — Может, он говорил, что работал в КметО, ая просто осльшгаласъ».
Четыре раза она набирала телефонный номер организации под этим названием, и каждый раз робела и клала трубку обратно. На пятый все-таки дождалась гудка. Ответил мужчина.
— Простите, нельзя ли поговорить с профессором Лип-стер, — попросила Диба.
Слава богу, голос ее не дрожал. Нет, нисколько не заметно, что она очень волнуется. К счастью, Диба как следует подготовилась к звонку, предварительно списав с веб-сайта несколько имен.
— Будьте добры, а по какому вопросу?
— Мне требуется кое-какая информация о человеке, который у вас работал… кажется, работал в вашей организации.
— Боюсь, ничем не смогу вам помочь, — холодно ответили на другом конце провода.
— Его фамилия Нетвердайбл, — сказала Диба. Услышав это имя, мужчина сразу переменил тон.
— Минутку, пожалуйста, — сказал он гораздо мягче, и Диба услышала, как он набирает внутренний номер.
— Алло? — раздался в трубке женский голос. — Ребекка Липстер слушает. Мне передали, что вы хотели поговорить со мной о Бенджамине Нетвердайбле. Это правда?
— Да, — ответила Диба. — Будьте добры, не могли бы вы рассказать, над чем он работал. Для меня это очень важно. Мне бы очень хотелось узнать об этом побольше…
— Послушайте, — прервала ее профессор Липстер. В голосе ее зазвучали подозрительные нотки. — Я не могу говорить о таких вещах. Кто вы?
— Я его дочь, — соврала Диба.