Он удовлетворенно хрустнул суставами пальцев.
– И к ее сообщникам тоже! – взвизгнул Мургатройд.
– Инспектор и вы, мистер Мургатройд, достаточно, – сказал Законнер. – Дело в том, что наша юрисдикция не распространяется на местных жителей. И поскольку они до нашего дела совершенно не касаются, то и мне до них нет никакого дела.
– Постойте, постойте! – перешел на крик Подзаконсон. – Если я не ошибаюсь, тут передо мной стоит Джозеф Джонс, уроженец Тутинга, ныне без определенного места жительства. Ведь ты, сынок, житель Лондона и, следовательно, наш клиент. Взять его!
Полицейские, уже успевшие выстроиться в шеренги, грозно стуча дубинками о щиты, двинулись на кучку путешественников.
– Откуда они про тебя знают? – прошептала Диба. – Неужели флегм-эффект на них не действует?…
– Есть много способов, как его обойти, – вполголоса ответил Джонс, пятясь назад. – Это такой народ… нас, кондукторов, они запоминают на всю жизнь и не прощают нам ничего.
– Мисс Решам, – настойчиво проговорил Законнер, в то время как полицейские в своих жутких, полностью закрывающих лица масках продолжали грозно наступать, – будьте благоразумны и послушайте меня. Я понимаю, у вас здесь могут быть некоторые интересы. Но существуют определенные круги, которые, как вы сами догадываетесь, недовольны вашими действиями. И я хочу заверить вас в том, что мы сможем предоставить вам защиту.
Он помолчал секунду, внимательно глядя ей в глаза.
– Вы меня понимаете? Позвольте мне помочь вам.
Глаза Дибы округлились; этого она никак не ожидала.
«Предоставить защиту…» – мысленно повторила она, и сердце ее неожиданно сжалось.
– Силы слишком неравны, – угрюмо процедил сквозь зубы Джонс. – Мы в ловушке.
– Подумайте о своих близких, – продолжал Законнер (шеренги полицейских продолжали между тем медленно приближаться). – Неужели вам не хочется вернуться домой?
Слова эти отозвались в душе Дибы острой болью, которую сменила надежда на спасение, и это не ускользнуло от внимательного взгляда старшего инспектора.
– Видите ли, – мягко сказал он, – у меня тоже есть дочь примерно вашего возраста. Представляю, что бы я чувствовал, окажись она здесь.
Он протянул ей руку.
Диба смотрела на него во все глаза. Ей больно было думать, что ее родные о ней совсем не беспокоятся; ей стало невыносимо обидно за себя. А Законнер мягкими движениями руки продолжал подзывать ее.
– Что касается остальных членов семьи этой преступницы, проживающих по ее адресу, – рявкнул Подзаконсон, – то мы разберемся и с этими врагами отечества! Во избежание всяких нежелательных последствий я буду добиваться их ареста и заключения под стражу.
– Оставьте их в покое! – в отчаянии закричала Диба. – Вы не смеете…
– Господин ин-спек-тор, пожалуйста, помолчите, – прошипел Законнер. – Мисс Решам, успокойтесь и позвольте мне во всем самому разобраться. Даю вам слово: я позабочусь о том, чтобы в деле о ваших родителях не допустить никакой бумажной волокиты. Ну, что вы на меня так вытаращились?! – повысил он голос, твердо глядя на Подзаконсона.
Его помощник не выдержал взгляда и угрюмо опустил глаза.
– Никто из нас этого отнюдь не желает, мисс Решам. Ведь и вы сами ни в коем случае не хотели, чтобы так все вышло! Я все понимаю, тут произошло какое-то страшное недоразумение, и я в этом обязательно разберусь. Уж предоставьте мне позаботиться об этом. А вы тем временем будете под нашей надежной охраной, в полной безопасности, в прекрасной камере! Вам предоставят возможность свидания с папой и мамой. Мы сделаем все, что в наших силах, мы оградим вас от любой опасности… и ваших друзей тоже. Вы меня понимаете?
– В камере, значит… – процедила наконец Диба. – Под охраной…
Законнер щелкнул пальцами, и надвигающийся строй полицейских остановился.
– Даю вам в этом полную гарантию, – убеждал он.
– Диба… – услышала она за спиной голос Хеми, но пропустила мимо ушей.
«Можно будет прямо сейчас отправиться домой, – думала она. – А там я встречусь с мамой и с папой, и тогда они сразу вспомнят обо мне».
– Пожалуйста, послушайтесь меня, – продолжал уговаривать Законнер. – Поверьте, мне больно видеть, что столь прекрасная юная леди находится в таком ужасном месте. И чем дольше все это будет продолжаться, тем сложней будет устроить так, чтобы в это дело не вмешивали ваших родителей…
Он округлил глаза, метнул взгляд на Подзаконсона и покачал головой: ты, мол, прости, но видишь, какие у нас бывают людишки.
– Ну пойдемте же с нами.
– Да что вы тут с ними рассусоливаете, – снова подал голос Мургатройд. – Хватайте их, и дело с концом…
– Успокойтесь, пожалуйста! – перебил его Законнер. – Это полицейская операция, и руковожу ею пока что я.
Он снова протянул Дибе руку.
– Ну же, мисс Решам, позвольте мне доставить вас домой.
«Домой, – думала Диба, и сердце ее ныло такой сладкой болью, что слезы наворачивались на глаза. – А что, если… – Ей вдруг стало страшно оттого, что она уже вполне серьезно обдумывает эту возможность. – Что, если я возьму и соглашусь? Что, если я его послушаюсь? Вот прямо сейчас возьму и отправлюсь с ним? Если я откажусь, они арестуют маму и папу, – в отчаянии размышляла она, разглядывая противное лицо Подзаконсона. – А этого допустить нельзя, ни в коем случае… Если бы даже была возможность сейчас убежать, то, скорее всего, мне уже никогда больше отсюда не выбраться… а маму с папой посадят в тюрьму, и они даже знать не будут, за что их посадили, и они забудут обо мне».
Эта мысль была для нее невыносима. Она не отрывала взгляда от Законнера и избегала смотреть на своих товарищей.
«Разве я смогу в одиночку справиться со Смогом? – думала она. – Даже с помощью таких верных друзей, как Джонс, и Хеми, и все остальные? У нас слишком мало сил. А дома меня защитит наше правительство, наша полиция, и я буду в безопасности».
– Диба, не делай этого, – отчаянно шептал Хеми.
Она даже не посмотрела в его сторону. Не смогла. Побоялась. Наступило молчание. Полицейские ждали.
– Мне очень жаль, Хеми… – сказала она наконец едва слышно. – Прости меня. Но мои родители, моя семья… Так хоть у меня есть возможность вернуться… И посмотри на меня. Посмотри на всех нас. Ведь я действительно не Шуази. И против Смога у нас нет никаких шансов… А там меня смогут защитить. И Занну тоже.
– Ты что, слепая, ты посмотри на них! Разве не видишь, что тебе вешают лапшу на уши? – горько пророкотал Джонс.
– Вспомни, что говорил Смог! – горячился Хеми. – Он же продолжает наступать! Он рано или поздно доберется до тебя и в Лондоне!
– Но меня там защитят, – прошептала она едва слышно.
– Идемте, мисс Решам, – мягко сказал Законнер. – Вас ждут дома.
«Это мой единственный шанс, – думала Диба. – Хеми, Джонс, не сердитесь на меня, это мой единственный шанс…»
Она уже сделала маленький шажок вперед, к ожидающим ее полицейским, и тут бросила взгляд на Джонса. Диба даже вздрогнула, увидев выражение его лица.
«Нельзя просто так уйти и позволить им забрать его, – подумала она. – Но… но если я сейчас же не отправлюсь домой, то у меня никогда больше не будет такого шанса».
Она посмотрела на Подзаконсона, на самодовольное и жестокое его лицо, потом перевела взгляд на Законнера. Тот все еще протягивал ей руку, и лицо его выражало гримасу озабоченности. Губы его шевелились.
«Пойдем, пойдем, детка», – казалось, шептал он, и Диба послушно двинулась к нему.
Но вдруг на какое-то неуловимое мгновение Законнер скосил глаза на Мургатройда, и они обменялись быстрыми взглядами. Это длилось буквально долю секунды, но выражение их лиц не оставляло никаких сомнений.
В глазах обоих сияло торжество! Это был миг их общей победы, победы союзников, Мургатройда и Законнера!
Сердце ее сжалось, она замедлила шаг и остановилась.
– Что в вами, мисс Решам? – тут же спросил Законнер все тем же мягким голосом, но Диба его уже не слушала; она в ужасе смотрела на своих несчастных друзей.
Быстрый обмен взглядами полицейского и чиновника вдруг обнажил перед Дибой правду, которой она не желала знать и тем не менее прекрасно знала ее и раньше.
«Они действуют заодно, ну конечно, боже ж ты мой», – пронеслось у нее в голове.
Ну да, это Роули приказала Законнеру арестовать ее и ее друзей! Ведь Роули со Смогом в сговоре! Да, со Смогом, который еще недавно пытался зажарить Дибу живьем.
«Они все на его стороне, – лихорадочно думала она. – Все до одного! Это ловушка, они меня обманывают! Так, значит, Законнер обещает мне защиту? Это ему я собиралась передать своих друзей? Какая я дура! Они все – одна шайка-лейка! Да и с какой стати они будут меня защищать?»
Крепко сжав рукоятку нонпушки обеими руками, она подняла ее, посмотрела Законнеру прямо в глаза и нажала на спусковой крючок. Раздался громовой выстрел, усиленный многократным эхом, отраженным голыми стенами пакгаузов. На этот раз Диба стояла на ногах тверже, но все равно не смогла удержаться: сильная отдача отбросила ее назад.
Из ствола револьвера вылетел яркий столб пламени.
И в ту же секунду – о чудо! – прямо из земли вокруг растерявшихся полицейских вверх полезла кирпичная стена! Кирпичи ложились рядами, один на другой, один на другой, кирпич – раствор, кирпич – раствор, и стена, будто из ничего, вырастала все выше, все выше и выше, причем невероятно быстро!
На глазах ошарашенных офицеров полиции и не менее потрясенных Дибы и ее друзей буквально за несколько секунд смятенные лица ничего не понимающего Законнера и его подчиненных вместе с обезумевшим Мургатройдом скрылись за стенами высокого здания – и вот уже черепицы ровно ложатся на стропила, словно чешуей одевая крышу. Их преследователи оказались в ловушке!
А землеройный экипаж, в котором они прибыли, стоит себе неподалеку, и он совершенно пуст!
На стенах этого здания (перекрывшего, кстати, выход на соседние улицы) виднелись очертания окон, только стекла в них отсутствовали. Было такое впечатление, будто оконные проемы кто-то заложил кирпичом уже очень давно, много лет назад. И дверь! Дверь тоже была замурована.