Сьехав в неглубокий овражек, достал из рюкзака термос и плитку шоколада, загодя разломанную на кусочки, а то знаем, плавали – на морозе шоколад становится таким твердым, что фиг ты его укусишь, даже если ты вампир!
Глоток кофе, кусочек шоколада…
Идиллия!
Где-то над головой летит снежная крупа, а у меня тут – идиллия!
Фыркнув, закрыл термос и выбрался наверх.
Хорошо что палки оставил воткнутыми, а то бы совсем потерялся в этой круговерти!
Попрыгав, повернулся спиной к ветру и заскользил-поплыл, подталкиваемый ветром в сторону дома.
В животе тепло от кофе, сытно от шоколада – чего еще надо человеку, чего ему не живется в мире и гармонии даже с этой чертовой вьюгой, напевающей свою убаюкивающую колыбельную?!
Ветер засыпал спину снегом, подталкивал, превращая один легкий шажок в пять метров дороги, приближая меня к финишу.
Минут через пятнадцать понял, что не столько качусь по снегу, сколько лечу над ним, превращаясь в размытого, черно-красного призрака.
Представил себя со стороны и рассмеялся – получилось очень впечатляюще!
Белая круговерть и парящая черно-красная фигура, которая вот-вот развернется и воспарит к небесам, с которых и огласит второе пришествие!
Работая палками, впал в состояние между сном и явью, уже не особо соображая, что делаю.
Вперед ногой, толчок палками, вперед ногой, толчок палками…
Еще сильнее и еще сильнее оттолкнуться, оттолкнуться так, чтобы земля осталась где-то там, внизу, а я смог развернуть крылья и огласить приход второй зари человечества!
Я оттолкнулся и…
Полетел!
Полетел в снежной вспышке, в снежном выстреле, в снежном языке, поддерживающем меня и увлекающем…
Вниз!
… Грохот, вопли, припаркованные автомобили, засыпаемые снегом, летящим с небес!
И я, пробивший снежную стену трассы и сбросивший всю эту многотонную хрень на людей, мирно ожидающих, когда же их покормят.
Хотя, судя по запахам со всех сторон, у людей теперь реально другие проблемы – надеюсь, туалетной бумаги хватит всем!
- Оxуеть… - Выдохнул мужичек рядом со мной, резко выделяясь среди иностранцев, объясняющихся сейчас жестами и щелканьем языков. – Мужик… Ну, ты дал! Это же просто пиздец! Там же метров двести лететь! Во!
Мужик поднял два больших пальца вверх, давая понять, как у него нет слов.
- Знаете, шеф… - Заря смотрела на меня, как на сумасшедшего. – Если вы хотели привлечь мое внимание, то у вас не получилось… Могли бы просто пригласить на ужин…
- А вот мое Вы привлекли… - Женщина «интерполовка» смотрела на меня та-а-а-а-а-аким изучающим взглядом, что я, честно говоря, засмущался. – Это ведь спуск Линкейди? Правда, у Линкейди все закончилось инвалидностью, а вот у вас… Но Линкейди уверял, что собственными глазами видел прыжок лыжника почти с двухсотметровой отвесной стены… А здесь не больше ста!
- Простите… - Двое смуглых полицейских отодвинули плечами женщину и максимально вежливо попросили следовать за ними.
Радуясь возможности избавиться от назойливого внимания, разумеется, последовал…
До желтенькой машины «скорой», в которой меня сноровисто ощупали, посветили фонариком в глаза, смерили давление да и отпустили с миром, восхищаясь моим физическим состоянием.
Узнав, что повреждений нет, претензий не имеется, а сам я нахожусь в здравом уме, полиция сделала «под козырек» и исчезла в белой поземке начинающейся горной метели.
Почистив лыжи от снега, поплелся сдавать их, хотя, по сути, надо было оставить – уж больно удачно по ноге пришлись лыжи, но…
Не тащить же их через всю Европу, домой?
Да и когда мне еще удастся теперь покататься на лыжах, с моей-то нынешней работой?!
В общем, весь в радужных мечтах я приковылял к пункту выдачи и…
Лыжи пришлось оставить себе.
Еще и штраф заплатить!
Учитывая, что за окошком сидела визгливая, брызгающая слюнями через слово, страшная, как последствия ядерного взрыва старуха-испанка, я был рад, что отделался штрафом и получил свою личную обувь целой, а не запчастями!
Переобувшись, взвалил лыжи на плечо и, как в школьном детстве, потопал домой, к себе в номер.
- Вас подвезти? – Остановившаяся «скорая» из окна которой высунулась улыбающаяся голова медбрата, стала для меня удивительным подарком с небес, настолько мне не хотелось тащиться с лыжами эти чертовы полкилометра до отеля.
Забравшись в теплый салон, аккуратно уложил лыжи на пол, чтобы не мешались, а сам уселся на откидное сидение, напротив полусонной медички, дремавшей на сложенных, на носилки, руках.
По тому, как спит женщина, можно много что узнать, если знать, на что обращать внимание.
Например, Наташка всегда пыталась забраться повыше, развалиться на всю кровать и занять собой столько места, что двухспалка для нее была маловата.
А вот спящая напротив меня, вздрагивала, нервно дергала мышцами и вообще была настолько беспокойна во сне, что я совсем не завидовал ее парню – он же постоянно в синяках, поди, ходит!
Засмотревшись на женщину, как-то не заметил, что «скорая» стала ускорятся, включив сирены и мигалки.
Правда, долго наше ускорение не продлилось – секунд через пятнадцать нам в борт влетело что-то очень тяжелое, снося с дороги и переворачивая на бок.
В последний момент я успел поймать летящую на меня женщину, с одной стороны радуясь, что расстегнулся и ей будет мягко, а с другой печалясь, потому что лыжи, вылетевшие от удара, пришли мне точно повдоль спины!
Поймав женщину, прикрыл ее полой куртки, ожидая, что на нас сейчас посыплется все, что не прикручено, а что прикручено, то оторвется и посыплется, но, к счастью, обошлось!
«Скорая помощь» прокатилась на боку еще метров пятьдесят, и уткнулось в какое-то препятствие, на последок осыпав нас стеклянной крошкой из разбитых окон.
Женщина в моей куртке лежала тихо-тихо, но, вроде, дышала.
Из кабины доносился отборный мат на всех языках мира, включая русский.
Идиллия, блин!
Вздохнув, расслабился и принялся вытаскивать из своей куртки женщину, искренне надеясь, что меня за домогательство не привлекут!
- Сзади! Целые? – Водитель просунулся между своим и пассажирским креслом, вытирая кровь из разбитой брови. – Анна? Сэр?
- Живы… - Я облегченно вздохнул, потому что лежащая у меня на груди Анна, при звуках голоса водителя начала подавать признаки жизни, правда, покидать уютное гнездышко из моей куртки и меня в основании, она, почему-то, не спешила. – Не горим?
Водитель помотал головой и, хрустнув суставами, прокрался мимо нас, сгибаясь в три погибели, и, в три пинка, выбил люк на крыше, открывая дорогу наружу.
Через минуту, мы, все четверо, устроились на бордюре, рассматривая мир через призму людей, у которых только что случился второй день рождения.
Мигель, Себастиан и упорно кутающаяся в мои куртку Анна, тихонько переговаривались между собой, а я просто смотрел в небеса, прикидывая, сколько еще сегодня меня ждет интересных ситуаций и не могут ли они подождать меня либо в другом месте, а еще лучше – подождать кого-нибудь другого!
Уж больно странно как-то на меня ворохом посыпались мелкие неприятности, словно ограждая от чего-то совсем большого, разбивая его на мелкие кусочки, которые я точно смогу пережить.
Ну, или меня кто-то точно сглазил!
Снующие вокруг нас ребята в форме поглядывали на нас, но не лезли – Себастьян уже познакомил двух славных морских пехотинцев со своими кулаками, когда те, выбравшись из своего «Хамви» попытались качать права.
Сержанта, что схватился за свою «Эмку», вырубил Мигель, этой же «Эмкой» врезав по носу.
В общем, веселье бурное, но скоротечное…
А до чертовой гостиницы всего-то десять метров, но пройти их у меня чего-то совсем нет сил…
- Джентльмены, дама… - Выросший рядом с нами мужичок-с-ноготок в идеально сидящем черном, «с искоркой», костюме и с планшетиком в тонких, почти птичьих, лапках-ручках излучал дружелюбие, умиротворение, понимание и всепрощение.
То есть – был подозрительным до усрачки!
- Армия Соединенных Штатов не будет предъявлять никаких обвинений, если Вы примете, в качестве извинения, оплату медицинских расходов и страховку за повреждения…
Остальное мы уже не услышали – Анна, в одно мгновение, словно отмерла, посмотрела на нас с парнями, словно спрашивая поддержки, а потом, даже не выбираясь из моей куртки, распрямилась, как взведенная пружина и влепила птицеподобному снизу в челюсть!
Влепила так, что мы все услышали хруст несчастных позвонков мужичка, полюбовались его неспешным отрывом от земли, недолгим противоборством с силой притяжения и жесткой посадкой в аккурат на темечко!
Начищенные ботинки еще пару секунд смотрели в зенит, но потом опали и они.
- Ненавижу юсовцев! – Пробормотала Анна и снова уселась меж нами, спрятав нос в воротник.
Ну, так-то я тоже не большой любитель заморского аттракциона демократичных вторжений, но не настолько же!
Еще раз украдкой оглядевшись по сторонам, вздохнул и применил то, чего давно хотел попробовать – «отвод глаз», что в купе с другим, недавно открывшимся талантом – «Прах», сейчас помогло избавиться от тела.
Конечно, остался грязно-пыльный контур, да планшет пришлось отправлять пинком подальше, в толпу, где его тут же подхватил, воровато озираясь по сторонам, расфуфыренный турист в вязанной, звездно-полосатой шапочке…
Переглянувшись, мужчины протянули мне свои руки, которые я с удовольствием пожал.
Через пятнадцать минут медитации на падающий снежок, в поле нашего зрения появилась целая процессия машин «Скорой помощи», которая дружно перегородила проезд, а высыпавшие из нее медики живенько достали плакатики с очень нецензурными надписями, объясняющими, куда именно могут идти доблестные морские пехотинцы великой страны окончательно победившей демократии.