Что все кончилось, если честно не только благодаря ракетам, но и благодаря нам!
И, наверное, благодаря нам даже больше, чем благодаря ракетам – ракеты просто падали с небес, а мы…
Мы несли ужас!
Да и как иначе, если для этого мы шли в эти «страны» - нести ужас.
Нести так, чтобы отныне и впредь, любой политик открывший рот на соседа, получал бы по мозгам от собственного народа, твердо помнящего, что вертолеты могут прийти из ниоткуда, оставить свой неизгладимый след и исчезнуть в никуда!
И чтобы мысль: «Ведь они могут и вернуться»! в головах соседей держалась намного дольше, чем рабское «Хайль Гитлер», которое у них пока еще бродит в крови.
Ну, а как забудут…
Там уже не вертолеты, надеюсь, полетят…
Я прихлебывал горячий чай и мечтал об рассвете…
… И пришел рассвет!
Яркий-яркий!
Звонкий-звонкий!
А наглый заяц, лопоухий поганец, в наглую обжирал траву под брюхом «Нивы», демонстрируя то ли нездоровый пофигизм, то ли феноменальную непуганность!
Да еще и здоровый, зараза!
Шуганув серого камушком, разогрел гречку и принялся за завтрак, предвкушая, что оставшуюся часть дороги добью, если все будет нормально, часа за три, а там уже и цивилизация, глядишь, начнется!
Жаль, цивилизация так и не началась ни через три, ни через пять часов!
Просто, в какой-то момент, объехав уже изрядно подгнившее ограждение с остатками ржавой колючки, я подъехал к когда-то белоснежному названию города и встал, как вкопанный.
Встал, пытаясь понять, так что же все-таки не так?!
Не так с этой дорогой, через которую уже в наглую росли молоденькие деревца!
Не так с природой, выглядевшей так, будто последние пару десятилетий ее совсем не беспокоили люди, не так с воздухом, в котором висел странный привкус опасности и страха.
И, как назло, сеть в этом месте, совершенно не работала!
Заправившись «гематогеном», покатился по заросшей дороге.
Километр…
Три…
Семь…
Я на окраинах города!
Города, блин, призрака!
Пустые дома, с черными провалами выбитых окон.
Ржавые заправки.
Пустой аэропорт с похрустывающей под ногами, стеклянной крошкой…
Здоровенные собаки, провожающие меня настороженными взглядами.
Да что тут вообще случилось?!
На центральной улице – столпотворение битого автолома и развернувшийся поперек путей, бело-синий трамвай.
Мост…
Гм…
Творение далекого СССР пережило не только сам СССР, но и весь город!
Асфальт, конечно, так себе, но сама конструкция, как это не странно, стоит незыблемо, разве что в самом конце моста разошелся температурный контур, открывая провал в бурные воды, но…
Это-то меня точно остановить не сможет!
Переехав мост, оказался и вовсе в каком-то бредовом кошмаре!
Не будь полного привода – пришлось бы дальше тащиться и вовсе пешком, а так, пробившись через метровой высоты наносы грязи, снова выкатился с центральной, забитой грязью и кусками поваленных деревьев, улицы, на боковую.
Там тоже не очень быстро все получалось, но…
Еще поворот и, под радостный вопль – Помню ведь! – выехал на дорогу, ведущую к моему любимому по детству, волшебному в памяти, месту!
Проехав мимо так и застрявшего на выезде из депо, еще советского, квадратного, трамвая, вздохнул с облегчением.
Жаль, недолгим…
Дорога – осталась, а вот домов вокруг нее – нет!
А ведь я точно помню обычные, серые, пятиэтажки-панельки!
«Н-да-а-а-а… Может, все-таки стоило свериться с картами, да и вообще, глянуть, как тут история развивалась за последние сорок-то лет моего отстутствия!»
Чуть не сбив перебегающую в неположенном месте, здоровенную собаченцию, начал понимать, что случилось что-то не только ужасное, но и… Так до сих пор и не исправленное!
Еще два километра и, вместо привычной по детским воспоминаниям плотины – огромная дырка на ее месте.
Вместо белых стен – прокопченные и блестящие стеклом, скалы!
Добравшись до автобусного пятака-конечной, вышел из машины вздрогнул – на месте бывшего водохранилища – глубокое каменное корыто, по дну которого снова катит свои воды по привычному руслу, старина-Иртыш!
Привычно поискав взглядом тропинку, не нашел и распался туманом, чтобы собраться на вершине горушки, с которой было так мило и одухотворенно любоваться водной гладью.
А теперь…
Теперь тут стоял тяжелый гранитный валун, к которому на четыре костыля была прибита стальная пластина с надписью на трех языках…
Глава 22
- Слушай… - Заря склонилась надо мной, поправляя одеяло. – Все образуется! «Ниву» твою мы отмыли, тебе сейчас переливание сделаем, еще разика три-четыре, и будешь ты снова огурчиком!
- То есть зеленым и в пупырышку… - Я помотал головой и вновь попытался сесть на кровати.
- Ну-у-у-у… А кто тебе, Старейшине, мешал почитать сперва о тех местах, куда едешь?! – Заря вновь силой меня уложила в кроватку. – Так бы, глядишь, в самый эпицентр бы и не полез!
- Толку-то от этого… - Я пожал плечами. – В один не влез, так мимо двух других проезжал. Не так хапнул, так эдак бы подцепил!
- Исповедь членоголового… - Буркнула, сидящая где-то за моей головой, Ника. – Ма-а-а-а-акс, а Ма-а-а-а-акс… Вот, как можно быть таким…
Женщина замерла, подбирая нужное слово.
- Многогранным? – Моя любимая «первая, положительная», уже начала давать о себе знать хорошим настроением и отодвинувшимся в сторону призраком лучевой болезни.
- Ну… Можно и так сказать. – Ника, судя по звукам, встала со своего стула и подошла ко мне.
Наклонилась и сладко-сладко поцеловала!
Вот, интересно мне, почему такие сладкие поцелуи получаются исключительно у живых?!
Вот Заря, сейчас, целуется отпадно!
Но Ника-же, блин… Просто одно касание и все, руки тянуться затащить и не отпускать!
Правда, не сейчас, не сейчас…
Действие живительной влаги закончилось и мир вновь стал серовато-сизым, давая понять, что радиация она и для вампира – радиация, со всеми ее последствиями.
Хотя, будь я «нормальным» вампиром, то за полсотни человеко-литров, запросто бы вылечился…
Наверное…
А так, лежать мне еще недельку, потихоньку прогоняя кровушкой – хворобушку.
Ну, тут я сам виноват, надо было мне историю тех мест, перед отъездом, все-таки глянуть, но… Кто же знал, что у «демократичных, глобализованных и специально обученных», ровно такой же бардак, как у нас, а точнее – еще круче! Вот и прилетели все четыре ракеты, что нацеливали на город еще в годы холодной-прихолодной войны, по установленным еще в 70-е, координатам, стирая с лица земли городок, что считался тогда А\Я…
Вместе с ГЭС!
А соседям и ответить-то было нечем – отказавшись от ядерной доктрины, остались беззащитными.
Конечно, перед ними извинились, дали денежку немалую на восстановление, только…
Когда нет заводов приносящих прибыль, кому надо чего там восстанавливать?
Правильно – никому!
Денежку попилили, а на остатки поставили быстро сгнившие заграждения и мемориальный камень, мол-де был город, да сплыл!
Эх-х-х-х…
Закрыв глаза, отдался во власть Морфея, тем более что на другое сил просто не было. Я, если честно, вообще не помнил, как умудрился вернуться назад-то, но…
В голову толкнула мысля и Морфей резво взял старт от меня подальше!
И правильно сделал!
Я в своем состоянии и без того маловменяемый, а уж когда мысль приходить и толкает, так и вовсе опасный для всего окружающего!
«Тень» встретила меня как своего любимого, единственного, желанного, но несколько туповатого, ребеночка!
И, в общем-то, была по своему права!
Ну, не привык я к магии и чудесам, не-при-вык!
Хотя, тут, в «Тени», тоже властвовала наука, просто несколько специфическая, извращенная, но вполне себе познаваемая, особенно если хоть слегка приложить усилия.
Правда, после «удохновения» тут богини, кое-что поменялось, но…
Как по мне, поменялось в лучшую сторону – «Тень» стала более насыщенной, но с легким налетом придурашливости…
Нет, не могу объяснить!
Стало легче дышать, стало легче двигаться, стало понятнее перемещаться – это самое простое и понятное, что первым приходит на ум.
Да, Мадраской вроде и не пахло, но появилась какая-то женская упряминка, которой так легко и просто управлять, когда искренне любишь.
«Любишьььь» - Протянула «тень», изрядно меня напугав. – «ЛюбишЬ!!!», «ЛЮбишь», «ЛюбИшь»!
«Тень» меняла ударения, как маленький ребенок играется с новым словом, крутит его на кончике языка, играется, привыкает и дает, точнее награждает, новыми смыслами.
«любишь» - Снова, почти шепотом, произнес я, пытаясь понять, а что для меня самого означает это слово?
Покорность?
Жаркий секс после разлетающейся в звонкие и острые осколки, посуды, ссоры?!
Равномерная череда одинаковых дней или яркие фейерверки редких встреч?!
Что мне с этого слова?!
Любишь…
Я представил Зарю и вздрогнул.
Рядом с ней «любишь» стало маленьким, но ярким солнышком.
Представил Нику и…
Окунулся в дикую, животную страсть, выматывающую своей необузданностью и быстрой вспышкой сверхновой, в которой канули и я, и солнышко-Заря.
Да уж…
Выбравшись наружу, слегка опешил – А где, собственно, «Тень»?!
Нет уж, то, что меня сейчас окружало, явно тенью не было!
Или это, как у Лукьяненко, чем глубже Сумрак, тем ближе Реальность? Или это Утолинский «Фарватер реальности», о котором, когда-то, в самом своем начале, столько мечтал и вычислял?!
Не похоже…
Не настолько прочно я стою на ногах, не настолько жажду Власти и Силы, не настолько мне интересна битва добра и зла, да и сторона моя, от сил Добра, как ни крути, весьма далекая.