Западные СМИ говорили о неправомерности действий российских спецслужб, о "газе-убийце", о невинных людях, погибших якобы из-за нежелания властей решить конфликт мирным путем. Были и другие голоса — но именно "критике" штурма было посвящено внимание подавляющего большинства зарубежных изданий. Одна из центральных германских газет даже поместила заявление эмиссара террористов о том, что, не будь штурма, "чеченские повстанцы" отпустили бы заложников с миром.
Все же опасаясь явно поддержать террористов, западные СМИ прибегли к хорошо известному пропагандистскому приему: к публикации писем читателей. Судя по подбору этих писем, позиция большинства СМИ была однозначно антироссийской. The Times, Лондон: "Я считаю руководителя захвата заложников Мовсара Бараева скорее борцом за свободу, чем главарем террористов. Этот инцидент не имеет ничего общего с 11 сентября". Почему здесь нет ничего общего, объясняет другая лондонская газета — The Independent: "Если бы подобный инцидент произошел 20 лет назад, независимо от того, сколько невинных россиян оказалось бы заложниками в московском театре, Запад считал бы чеченцев не террористами, а борцами за свободу и союзниками в борьбе с коммунистической угрозой". Но "в России мало что изменилось", — продолжает мысль канадская The Toronto Star, а мюнхенская Suddeutsche Zeitung делает логичный вывод: "В Чечне… народ борется за независимость, как это делали и другие народы… Мы все молчим! Народ умирает!.."
У россиянина, читающего все эти пассажи западной прессы, поневоле возникало впечатление, что холодная война не только не завершилась — она в самом разгаре и что журналисты призывают к новому крестовому походу против Империи Зла.
Российские СМИ были осторожнее, однако общей картины это не меняло. На страницах газет праволиберальная интеллигенция непрерывно говорила о том, что власть совершила, как всегда, преступление, которое должно прикрыть кровавую бойню в Чечне; философ Владимир Бибихин заявил даже, что "люди оказались заложниками и со стороны государства, и со стороны этих молодых людей", как он с симпатией высказался о террористах.
Зрелище выглядело поразительным: праволиберальная интеллигенция настолько ненавидела свою страну, что даже ужасное преступление, совершенное чеченскими террористами, не могло поколебать их в стремлении склонить власть к переговорам с бандитами.
9 ноября 2002 года состоялась конференция "За прекращение войны и установление мира в Чеченской Республике", где было оглашено письмо Масхадова о том, что он якобы отдает под суд за совершенный теракт Басаева. То, что Масхадов элементарно пытался спасти свое лицо громким заявлением и Басаева, разумеется, арестовывать не собирался (да и попросту не имел подобной возможности), собравшихся правозащитников не волновало, о чем ясно говорили бурные аплодисменты в адрес Масхадова.
После аплодисментов собравшиеся перешли к обсуждению проектов прекращения войны; правда, проектов оказалось немногим меньше, чем самих участников конференции. Самым выдающимся было предложение Валерии Новодворской: в Чечню следовало ввести войска НАТО или ООН, а после "замирения" республики передать ее под протекторат британской короны.
"Правозащитники не обязаны думать, что должно сделать государство, чтобы его граждане перестали убивать и калечить друг друга. Это дело властей. Дело же миротворцев — принуждать власть к миру, давить на ее психику", — оправдывала участников конференции "Независимая газета"; по странному совпадению именно те же цели — "принуждать власть к миру, давить на ее психику" совсем недавно преследовали захватившие заложников террористы.
Далее собравшиеся критиковали правозащитную организацию "Международная амнистия", которая еще вечером 24 октября распространила заявление, согласно которому "часть ответственности за преступные действия террористов лежит и на российских властях, которые своими действиями в Чечне спровоцировали эскалацию конфликта". Это заявление российским правозащитникам не понравилось своей относительной умеренностью; им бы хотелось возложить на российские власти всю ответственность за теракт.
Все происходившее на конференции выглядело настолько диким, что лидер "Яблока" Григорий Явлинский, к боевым действиям в Чечне относившийся крайне негативно, но почвы под ногами не терявший, впал в крайнее изумление. "Мы должны отдавать себе отчет, что настаивать на переговорах с Масхадовым бессмысленно", — пытался он вразумить собравшихся. Явлинского не слушали. Лишь лидер "Яблока" в своем выступлении осудил недавний теракт и выразил соболезнование близким погибших заложников — все прочие, конечно говорили, что терроризм — ужасная вещь, но вот о конкретном преступлении "чеченских повстанцев" предпочитали не упоминать — или же прямо обвиняли в нем российскую власть.
Статья журналистки Анны Политковской с этой конференции завершалась странно. "Все может измениться… Все даже очень может измениться… все может измениться совсем… И будет мир…" Читавшие эти строки люди никак не могли понять, что это — причитания неадекватно воспринимающего происходящее человека или злое пророчество о новых терактах.
Позиция большинства правозащитников была очень конкретна. "Утром 26 октября властями и силовыми структурами было совершено страшное преступление, — использование отравляющих веществ против мирного населения, — писала газета "За права человека". — Было и незаконное применение огнестрельного оружия против находящихся без сознания террористов, которое можно квалифицировать как массовую бессудную казнь. Руководство нашей страны сознательно принесло в жертву сотни граждан России и иностранцев — лишь бы спасти свои имперские амбиции, избежать начала мирного процесса". Таким образом, документально было зафиксировано, что те люди, которые именуют себя "правозащитниками", и террористы действуют солидарно, в одном строю. Впрочем, возможен вариант — не исключено, что "правозащитники" — просто добросовестно заблуждающиеся недалекие люди, которыми с легкостью манипулируют террористы.
По крайней мере, итоговые заявления, принятые конференцией, носили именно протеррористический характер. Никак иначе, чем как политическую подготовку к новым масштабным терактам, нельзя охарактеризовать, например, обращение к президенту США Джорджу Бушу, в котором "правозащитники" призывали американского президента на ближайшей встрече в Генуе "самым решительным образом поставить вопрос о массовых нарушениях прав человека в Чеченской Республике", а также принудить президента Путина начать немедленные переговоры с террористами.
Политика Соединенных Штатов традиционно очень прагматична. Для реализации своих "жизненных интересов" США не чуждается использования военной силы; возможно, если бы в американских интересах на тот момент было бы ослабление и последующее расчленение нашей страны, мы бы уже испытывали на себе последствия обращения российских "правозащитников".
Но именно в силу своего прагматизма в США понимали, что международный терроризм, субъектом которого являлись и чеченские террористические структуры, угрожает всему мировому сообществу. Терроризм — абсолютное зло, которое нельзя оправдать ничем. Американское руководство после 11 сентября 2001 года осознало эту истину в полной мере. После теракта в российской столице окончательно прояснилось: те силы, с которыми борется Россия в Чечне, — часть мирового террористического интернационала. Интересы России и США часто могли быть противоречащими друг другу, однако руководство обеих стран было солидарно в борьбе с терроризмом. Именно поэтому реакция администрации США была адекватной: лучшим ответом и террористам, и "правозащитникам" стало включение в феврале 2003 года трех самых крупных структур "чеченских моджахедов" в список террористических организаций.
В отличие от Соединенных Штатов, европейские страны не стремились пересмотреть свои взгляды на "чеченских повстанцев"; Россия была для европейцев кровавым монстром, а террористы — борцами за свободу и независимость. Организованный террористами Всемирный чеченский конгресс в Дании не был отменен, несмотря на все протесты российских дипломатов.
Посол Дании в России заявил, что поскольку конгресс проводится не официальными структурами, а общественной организацией, отменить проведение датские власти не могут. "Конституция Дании предусматривает ряд свобод, в том числе и свободу собраний, и тут наше правительство не может вмешиваться. Как и в других европейских странах, у нас есть разделение властей на исполнительную, парламентскую и судебную", — с недвусмысленным намеком объяснил журналистам посол.
На самом деле это была лишь отговорка: хотя основной организатор конгресса, Датский центр по изучению Холокоста и геноцида, формально и был организацией общественной, финансировался он из госбюджета. Датские власти попросту не имели никакого желания отменять конгресс; более того, делегатам Всемирного чеченского конгресса датские визы спешно выдавались по упрощенной процедуре, а на самом конгрессе выступали и датские парламентарии, и представители Королевской военной академии.
Еще более кощунственным было то, что этот организованный террористами конгресс при попустительстве датских властей прошел именно тогда, когда в нашей стране был объявлен траур по погибшим в ходе теракта в театральном центре на Дубровке людям.
Впрочем, если не считать этого намеренного оскорбления, Всемирный чеченский конгресс был уже почти безобиден. Изначально предназначавшийся террористами для обработки европейского общественного мнения перед операцией и легимитизации лидеров террористов после капитуляции российских властей, сейчас, после провала планов террористов, он был практически бесполезен. Террористы, правда, попытались продолжить политическое давление на европейскую общественность и российскую власть; Ахмад Закаев даже пригрозил терактами на ядерных объектах России.
Но теперь это была лишь неудачная попытка сделать хорошую мину при плохой игре.