Музыканта и певца Йона Йонссона в Исландии знают практически все: по крайней мере, за несколько дней, проведенных в Рейкья́вике, я не встретил ни одного человека, который о нем хотя бы не слышал. Его музыкальные видео собирают на YouTube по 60–100 тысяч просмотров, а это примерно 20–30 % населения страны. «Конечно, я знаю Йона Йонссона, — кивнул таксист по дороге в Селтьярнарнес — расположенный на живописном мысе пригород исландской столицы, где 33-летний певец живет с женой Хафдис и тремя детьми. — Но он не только музыкант, но а еще и экономист».
— Э-ко-но-мист? — хохочет Йон, когда мы устраиваемся в гостиной его белоснежного двухэтажного дома в 200 метрах от океана. — Так и сказал? Это очень смешно… Но я сейчас все объясню! Я действительно изучал экономику в Бостонском университете, и один исландский банк попросил меня проводить занятия по финансовой грамотности в школах. А когда новость попала в медиа, меня назвали «музыкант и экономист». Ни одного дня по этой специальности я не работал, хотя лекции для школьников читаю уже семь лет. Но вообще-то я скорее футболист, чем экономист!
Звездный путь
Две главные страсти Йона — музыка и футбол — родом из детства. В шесть лет он пошел в музыкальную школу, в восемь начал играть на гитаре, в двенадцать впервые попал на телевидение. «Я спел песенку собственного сочинения о том, что молодые люди ни в коем случае не должны курить!» — смеется Йонссон и тут же тоненьким голоском изображает, как пел тогда. В дальнейшем наш разговор то и дело превращается в шоу: Йон подражает разным голосам, изображает капризных детей, злых собак, американских туристов, футбольных болельщиков, выдавая при этом временами такого Джима Керри, что я просто лопаюсь от смеха.
Та песня про вред сигарет трамплином к всенародной известности не стала, и до поры до времени мальчик пел в школьных мюзиклах и продолжал писать песни. А еще он играл в футбол и даже стал в 2003 году чемпионом страны среди юношей в составе команды «ФХ», представлявшей его родной город Ха́бнарфьордюр, расположенный в десяти километрах к югу от Рейкьявика. Год спустя он получил футбольную стипендию в том самом Бостонском университете.
Именно в Америке появился на свет музыкант Йон Йонссон: он пел для друзей в общежитии, играл в барах, а в 2010-м, уже после окончания университета, выпустил первый сингл. «У меня есть младший брат, тоже музыкант. Он дебютировал в 2009 году, и я подумал: пора и мне на сцену!» — смеется Йон. Через два года он записал первый альбом, а в 2012-м музыканта заметил известный продюсер Эл-Эй Рид и подписал его на свой лейбл Epic Records, где тогда работали такие звезды, как Тони Брэкстон, Аврил Лавин и Сиара. К тому времени Йон уже жил на две страны: в Исландии он продолжал играть за «ФХ», а в Америку ездил заниматься музыкой. «У меня не было амбиций покорить мир или стать звездой в США. Чаще, наоборот, я рвался домой, кричал: „У меня игра!“ Мы как раз вышли в квалификацию Лиги чемпионов, а это фантастический успех для исландского клуба. Но самое главное — Хафдис была беременна, а ведь я собирался стать лучшим папой в истории! Так что узнать о рождении ребенка, сидя в поезде в нью-йоркском метро, точно не входило в мои планы».
Йон вернулся на родину, поет теперь в основном по-исландски и ни о чем не жалеет: ему нравится быть отцом, музыкантом (с футболом он недавно закончил), участвовать в теле- и радиошоу и… озвучивать мультфильмы. «От такой работы я никогда не отказываюсь. Представляете, ребенок приходит в кино, слышит мой голос и кричит: „Это мой папа!“ Ради такого я готов на все». В прошлогоднем мультике про Гринча он озвучивал рассказчика, а в недавней премьере «Куклы с характером» ему достался пес Зубастер Дог. «В оригинале он говорит голосом рэпера Pitbull, поэтому мне приходилось делать вот так!» На злобное рычание пса, которого изображает Йон, прибегают два белокурых ангелочка: его шестилетний сын Йон Триггви и дочь Мьодль, ей скоро исполнится пять. Вскоре к нам спускается и слегка заспанная Хафдис — их с Йоном младшей дочери Сигридур Соул всего шесть недель, и ее мама пока живет по распорядку кормлений.
— Каково это вообще — быть знаменитостью в Исландии? — спрашиваю я Йона.
— Возможно, стать звездой здесь и легче, чем в других странах, нас ведь всего 330 тысяч, но вот продержаться в топе десять лет непросто — и я рад, что мне это удалось. В обычной же жизни я просто сосед: хожу в те же магазины и отвожу детей в тот же садик. Наверное, в супермаркете меня чаще узнают, чем других, а время от времени какой-нибудь подросток крикнет: «Эй, Йон, привет!» — и я с удовольствием сделаю с ним селфи. Но чтобы рвали на куски или толпа фанатов орала: «Смотрите, это О-О-ОН!!!» — такого не бывает.
И похоже, Йона такая жизнь вполне устраивает. Он вообще не совсем типичная звезда. Например, пропагандирует здоровый образ жизни. «Я не хожу на афтепати после концертов, провожу много времени с семьей, и да, я на ЗОЖе. У меня всегда было желание стать положительной ролевой моделью для молодежи и показать, что музыкант вовсе не обязательно алкоголик или наркоман. Вот уже девять лет я веду занятия для старшеклассников в моем родном городе: на них рассказываю не только о вреде сигарет и вейпов, но и о том, как сделать в жизни правильный выбор и повысить самооценку».
Любви хватит на всех
С Хафдис Йон познакомился в колледже: он только что окончил первый курс, увидел ее в толпе абитуриенток и сразу понял: вот она, та самая. «У меня даже песня про это есть, так и называется „Когда я первый раз увидел тебя“». Ему исполнилось семнадцать, а ей шестнадцать, Facebook еще не было, но в колледже была внутренняя сеть для студентов: сначала они болтали в онлайн-чате, потом стали встречаться. Йона еще никто не знал, за его плечами была лишь пара ролей в школьных мюзиклах. «Наверное, я ей просто понравился. Ну и потом, я старался показывать Хафдис свои лучшие стороны. Например, как-то раз перед ее контрольной по французскому небрежно заметил: „А у меня, кстати, было `отлично` за такую же работу в прошлом году. Хочешь дам тебе свои конспекты?“ Может, она подумала тогда: „Смотри-ка, а он еще и умный“», — смеется Йон.
А как удалось сохранить отношения, пока он четыре года учился в Бостоне? «Было непросто, — признается Йонссон. — Помогало правило: не звонить друг другу по пять-шесть раз в день, как делают многие. Нет, каждый должен был жить своей жизнью, но раза три в неделю мы обстоятельно разговаривали, обмениваясь новостями. Ну и виделись, может быть, три-четыре раза в год. Я приезжал домой на Рождество, летние каникулы тоже проводил в Исландии. В общем, мы это пережили».
Поженились Йон и Хафдис в июле 2017-го — к тому моменту они были вместе уже 15 лет. Почему долго тянули со свадьбой? «В Исландии так принято: люди годами живут вместе, заводят детей, а потом женятся. Мне нравится, когда все происходит не спеша. И потом, за это время можно скопить денег на шикарную свадьбу! — хохочет Йон. — Мы в свою вложились по полной. Подумали, что такое бывает раз в жизни, — и закатили крутую вечеринку на 200 человек».
У жениха и невесты уже было двое детей. Йон Триггви родился в июне 2013-го, и Йон-старший хотел провести с сыном полную отцовскую долю отпуска по уходу за ребенком — то есть три месяца. «Летом с ним сидела Хафдис, а я заступил на вахту в сентябре, чтобы жена смогла окончить медицинскую школу — она училась на дантиста. Я тогда работал главным редактором еженедельной молодежной газеты — там и взял отпуск. Проведя дома три месяца, я понял, что не хочу оставлять своего сына с незнакомой пожилой няней, и взял еще три месяца отпуска. А потом просто уволился из газеты. Всего я в тот раз провел с Йоном Триггви девять месяцев — с трехмесячного возраста до года».
Что было самым сложным в отцовском отпуске? Пожалуй, чувство одиночества в первые недели, считает Йон, когда не знаешь, чем себя занять. «Правда, у нас было постоянное развлечение: раз в день я возил сына к Хафдис на работу, чтобы она покормила его грудью. У нее как раз была практика — пациенты с восьми до пяти, так что это было непросто. Мы неслышно прокрадывались в кабинет, тихо ждали, пока Хафдис освободится, потом жена быстро кормила сына и, закончив, тут же кричала: „Следующий!“ А мы уезжали спать». Во время детского сна, кстати, отец Йона Триггви успевал переделать кучу дел. «Я носил его с собой повсюду: в тренажерный зал, на деловые встречи, в телестудию, на радио. Думаю, мой сын — рекордсмен по количеству теле- и радиоэфиров в столь раннем возрасте — пусть даже большинство из них он проспал в соседней комнате», — говорит Йон.
Спрашиваю у Хафдис, не волновалась ли она, оставляя совсем маленького ребенка с отцом.
— Нисколько, — отвечает она. — Мы заранее договорились, что я не буду писать ему сообщения с работы и узнавать, как дела. Если понадобится помощь, он сам позвонит. Вообще, мне кажется, это хорошее правило для мам: если оставляете ребенка с отцом, не надо постоянно доставать его сообщениями и звонками: «Ты бутылочку подогрел?» или: «Ну как там, он уже уснул?» Многие мои подруги жалуются на мужей: «Он все делает не так, как я сказала». Но он и не должен делать все так же, как вы! Если хотите, чтобы муж ухаживал за ребенком с удовольствием, надо ему доверять.
— Это очень важно, — кивает Йон, — знать, что жена тебе доверяет. И что ты не просто робот, механически выполняющий команды, а можешь сам находить решение проблем и делать какие-то вещи по-своему. Тогда и устаешь меньше, кстати.
Я рассказываю о том, что прочел в одном исследовании про исландских родителей: мол, многие здешние отцы так поверили в себя, что считают, будто могут справляться с младенцами лучше мам. «Вряд ли нам стоит устраивать подобное соревнование, — улыбается Йон. — Во-первых, мужчина не может кормить грудью. Во-вторых, у матерей с детьми с самого начала существует особая связь. Взять хотя бы нашу младшую дочь Сигридур Соул, которой всего шесть недель: часто ей достаточно просто услышать мамин голос, чтобы перестать плакать. Но детям нужна и материнская, и отцовская любовь, особенно когда они чуть-чуть подрастут. Например, сейчас со старшими чаще играю я, но стоит им ушибиться, как они бегут обниматься к маме. Это нормально. Мы растим их вместе, и нашей любви хватит на всех».
Cейчас жизнь семьи строится вокруг малышки Сигридур Соул: Хафдис делали кесарево, и первые пару недель она была очень слаба, так что Йон отложил все дела, чтобы ухаживать за женой. На ближайшее будущее все тоже распланировано: начиная с осени Хафдис будет работать один раз в неделю, а с января по март планирует вернуться в клинику на полный день — в это время Йон будет дома с тремя детьми.
— Похоже, вы действительно близки к тому, чтобы стать лучшим папой в истории. Но как же музыкант Йон Йонссон — он не страдает от того, что папа Йон сидит дома? Получается совмещать творчество с отцовством?
— Когда старшие в садике, а младшая спит, я вполне могу что-нибудь посочинять. Ну и потом, давайте честно: я поп-музыкант, пою в основном о любви и радости, и меня дети только вдохновляют.
— Но бывает же так, что приходится выбирать: отыграть классный концерт или побыть с ними дома?
— В подобных случаях я всегда советуюсь с Хафдис, стоит ли вообще соглашаться на эту работу. И если она действительно интересная, то мы ищем варианты: можно позвать на помощь бабушку или бебиситтера. А круче всего совместить приятное с полезным. Например, в августе нас с братом часто приглашают на музыкальный фестиваль на вулканический остров Хеймаэй, и я беру туда всю семью: мы приезжаем на неделю раньше и успеваем отлично отдохнуть. Там потрясающе красиво!
Папа выключает телефон
Йон признается, что больше всего любит не воспитывать детей, а играть с ними. Летом они гоняют в футбол и прыгают на батуте в саду рядом с домом, качаются на качелях, ходят на детский скалодром и, конечно, в открытые термальные бассейны — их исландцы обожают. Зимой, когда здесь светло максимум часа четыре в сутки, приходится более тщательно продумывать распорядок дня. Если выпадает снег, они катаются на лыжах или на санках, а по вечерам приходит черед мультиков, книжек и настольных игр.
А как же видеоигры? «Пока никаких планшетов и PlayStation — с этим у нас строго, — говорит Йон. — Мы стараемся объяснить детям, что гораздо интереснее сделать что-то по-настоящему в реальном мире, чем понарошку в виртуальном. Ведь намного круче самому забить гол, чем победить в компьютерном матче, сидя на диване. Вообще, мне сложно понять родителей, которые дают двухлетнему ребенку в коляске телефон или планшет с мультиком. Вокруг такая красота, а ваш сын или дочь вместо того, чтобы познавать мир, замечать что-то новое или необычное, смотрит в телефон! Поэтому мы строго ограничиваем использование гаджетов и сами стараемся ими не злоупотреблять на глазах у детей. Ведь очень часто родители дают детям телефон или планшет просто для того, чтобы иметь возможность самим уткнуться в гаджет. И тогда ребенок думает: мой папа весь вечер в телефоне, значит, это нормально. Недавно мы с Йоном Триггви играли в футбол, и я решил ответить на какое-то важное сообщение. Сын тут же возмутился и крикнул: „Эй, пап, сейчас не время для телефона!“ Я был совершенно счастлив его реакцией — и, конечно, телефон сразу выключил».
За все хорошее, считает Йон, детей надо поощрять. Речь идет в основном о мелочах, объясняет он, о закреплении навыков, которые очень пригодятся в жизни. Например, оделся ребенок сам несколько дней подряд — получает стикер. А за десять стикеров — приз. Так же он научил детей преодолевать застенчивость и здороваться с воспитателем в детском саду. Поздоровался несколько раз — еще один стикер. «Другой пример — учиться разговаривать, использовать слова для выражения своих чувств, — продолжает Йон. — Дети в возрасте пяти-шести лет подвержены резким перепадам настроения, они часто капризничают и не могут объяснить, в чем дело. Тогда я говорю: „Пожалуйста, успокойся и расскажи мне, что случилось“. И если у ребенка получается — это тоже повод его поощрить». Конечно, в ход идут не только стикеры. После удачного матча (Йон Триггви занимается футболом) или успешного выступления (Мьодль ходит на балет) семья часто отправляется в кафе, бассейн или зоопарк, чтобы отпраздновать радостное событие.
— А как воспитать в ребенке ответственное отношение к деньгам? Что по этому поводу думает экономист Йон Йонссон?
— Мои дети пока малы для таких разговоров, но лекции, которые я читаю в старших классах, часто посвящены именно этой теме. На них я стараюсь объяснить, например, что если вы просите купить вам какую-то дорогую вещь, то вашим родителям придется работать на икс часов больше, и именно такое количество времени им придется провести не с вами, а дополнительно на работе. Мне кажется, это заставляет детей задуматься. Что касается Мьодль и Йона Триггви, то, когда за пару месяцев до Рождества они начинают просить все подряд, я делаю вот как. «Тебе нравится эта вещь? — спрашиваю я. — Хорошо, подержи ее, пожалуйста, а я тебя сфотографирую. И перед Рождеством спрошу снова, действительно ли ты хочешь ее в подарок». К празднику у нас набирается много фотографий, и дети должны сделать выбор. Так они учатся понимать, что им действительно нужно, а без чего можно обойтись.
Будем друзьями
Мы отправляемся на прогулку и через пару минут оказываемся на берегу океана. Впереди катят старшие дети на самокатах, за ними Хафдис с коляской и мы с Йоном. Он рассказывает, как некоторое время назад музыка и любовь к футболу привели его в Москву: они с братом отвечали за культурную программу для исландских болельщиков на чемпионате мира. «Нас было треть стадиона, еще треть аргентинцев, а остальные — китайцы в футболках с надписью „Messi“», — рассказывает он про матч Аргентина — Исландия в Москве. «Не совсем так, — говорю. — Еще там был я!» — «О, так вы это видели? Между прочим, Ханнес Халльдоурссон — вратарь, который взял пенальти от Месси, — мой друг. Вчера только вместе обедали. Что делать, маленькая страна. У нас все друг друга знают, особенно ровесники».
Я спрашиваю Йона, хочет ли он, чтобы Йон Триггви стал футболистом. «А почему только сын? Дочка недавно тоже заявила, что хочет пойти в футбольную секцию! — говорит Йон. — Гендерные стереотипы давно в прошлом. Хотя, честно говоря, мы хотели отдать сына на балет, но он один раз сходил на занятие и твердо заявил: „Только футбол“. Посмотрим теперь, понравится ли Мьодль гонять мяч. А по поводу спортивной карьеры сына… Знаете, лучшее мое воспоминание о детстве — это дни футбольных турниров. Обычно по утрам в школу нас провожала мама, но в такие дни отец брал выходной, будил меня утром, готовил овсянку, мы завтракали и ехали на соревнования. С тех пор многое изменилось, я успел поиграть на хорошем уровне и закончить с футболом, но знаете, вот это чувство — утро, я открываю глаза и понимаю: папа сегодня не пойдет на работу, и мы целый день будем вместе! — осталось со мной на всю жизнь. Таких же счастливых воспоминаний я хочу и для своего сына, и это гораздо важнее того, станет ли он футболистом. Хотя недавно у него тоже был первый турнир, и я страшно волновался!»
А еще Йон хочет быть другом для своих детей. «А так вообще бывает? — спрашиваю я. — Все же друзья — это одно, а родители — другое, разве нет?» Йон пожимает плечами и смотрит на океан, щурясь на не слишком, в общем-то, яркое исландское солнце: «Не знаю. Я очень стараюсь. Никогда не кричу на них, а спокойно все объясняю, потому что мне не нужно, чтобы дети меня боялись, — я хочу, чтобы они мне доверяли. И тогда, думаю, мы станем друзьями. Надеюсь, у меня получится».
Я практически в этом уверен.