Беньямин Улеманн родом из Ютландии, из небольшого городка Видбьерг. В университете он получил профессию социального работника и во время практики, которая проходила на Филиппинах, познакомился с Сарой: у нее тоже была практика, и, как оказалось, по той же специальности. Семья Сары переехала в Данию из Южной Америки, когда Саре было восемь с половиной, но она с детства чувствует себя настоящей датчанкой.
Новейшая история Дании
Через пять месяцев после знакомства наши герои вернулись в Данию. Беньямин решил перебраться из Видбьерга в Копенгаген. Но в датской столице довольно трудно найти жилье. Сара предложила поселиться у нее. Постепенно они стали парой.
Еще через три года родилась их дочка София, сейчас ей два. Беньямин стал отцом в 26 лет, по современным датским меркам это очень рано. Саре тогда было тридцать.
Официально они не женаты — как и многие другие пары в Дании. Сара говорит: «Зачем нам кольца? Чтобы доказывать свою любовь? Нам и так хорошо». Но об официальном браке они думают, просто не хотят торопиться: когда появится более-менее постоянное жилье, а не съемная квартира, вот тогда и устроят свадьбу.
Переехав в Копенгаген, Беньямин задумался о смене профессии и решил получить второе высшее образование. Ему всегда нравилось строить, и он когда-то, сразу после школы, даже планировал стать плотником — правда, отучившись полгода, не стал продолжать. А сейчас оканчивает университет, где изучает архитектуру и строительство. Параллельно проходит практику в международном архитектурном бюро — это полный рабочий день. И еще несколько дней в месяц он занимается социальной работой — поддерживает человека с ограниченными возможностями: готовит ему еду, убирается, помогает с личной гигиеной. В первую очередь для заработка, потому что молодой семье нужны деньги. Сара сейчас оканчивает магистратуру по психологии и ищет работу.
Мы встречаемся рядом с их домом, расположенным в спокойном районе. Кажется, что это не Копенгаген, а небольшой провинциальный городок. Лаконичные бетонные здания напоминают о баухаусе, но их брутальность оттеняют зеленые лужайки и высокие деревья.
София, черноглазая кудрявая хохотушка, общительная и любопытная, протягивает нам мяч и настойчиво предлагает с ней поиграть. Беньямин показывает велосипед с детской кабиной впереди — я много видел таких на улицах Копенгагена. А потом приглашает нас в гости: они живут в квартире на первом этаже.
Мы приехали к ним вечером, а днем я был в Национальном музее. Там в залах, посвященных новейшей истории Дании, я подслушал экскурсовода, которая показывала паре туристов детскую коляску и рассказывала о том, что в Дании многие отцы берут отпуск по уходу за ребенком и с самого рождения занимаются детьми. Потом она провела экскурсантов в реконструированную квартиру, типичную для Копенгагена семидесятых годов, усадила на диван и сказала: «Мы, датчане, закрытые люди. Мы можем знать человека довольно долго и хорошо и только через пару десятков лет пригласить его к себе домой. И это еще если повезет».
Нам тоже, думаю я, повезло. Квартира Беньямина и Сары выглядит практически так же, как квартира молодой семьи в Москве, Новосибирске или Костроме. Небольшая, почти с такой же мебелью, с узнаваемыми игрушками. И проблемы, о которых наши герои рассказывают, точно так же узнаваемы: они общечеловеческие. Только вот решения проблем эта молодая датская пара выбирает довольно необычные — даже для Дании.
Всё обсуждать и не бояться этого
«Когда я переехал в Копенгаген, у меня случился тяжелый кризис, — говорит Беньямин. — Это было очень непросто: поселиться в крупном городе, окунуться в совершенно другую социальную жизнь. Но еще большую сложность представлял для меня переезд к Саре. Я вообще не чувствовал, что готов жить в квартире у женщины. Для меня это стало переломным моментом. Я ощущал себя не очень уверенно, мне все время казалось, что надо быть каким-то другим человеком, а не самим собой. Обычно я общительный и легкий на подъем. А тут замкнулся, не хотел никого видеть и ни с кем разговаривать — впал в депрессию. С Сарой очень тяжело: она сильная личность, я сильная личность — нам было трудно ужиться вместе.
Когда она забеременела, я совсем не обрадовался. Думал подождать с детьми еще года два. Мы тогда постоянно ссорились, я бы даже сказал, сражались друг с другом. Порой казалось, что вообще непонятно, зачем нам оставаться вместе, и мы бесконечно об этом говорили.
Сара находилась в постоянном стрессе. В общем, было сложно. Но и я, и она изменились и стали сильнее за время ее беременности. Мы решили, что аборта не будет и мы через все это пройдем. И я уже не мог дождаться, когда родится ребенок, хотя и не понимал до конца, что мне предстоит. Мы вместе во многом потому, что не прячемся от проблем: оба понимаем, что их нужно решать, и стараемся решить. При этом осознаем ответственность друг за друга и за нашего ребенка».
Как принять помощь от других
Когда Сара была на восьмом месяце, Беньямин, понимая, что самому не справиться, набрал в Google: «Психотерапия для мужчин». Сходил на прием к психотерапевту, узнал, что тот ведет и групповые занятия. С тех пор он регулярно посещает эту группу, или, как Беньямин ее называет, кружок. Здесь он не только слушает и делится проблемами, но и помогает психотерапевту в качестве ассистента.
«Мы говорим об отношениях, о сексе, работе, страсти, кризисе среднего возраста, — рассказывает Беньямин. — Среди нас есть двое молодых отцов. Они делятся переживаниями о том, какой это стресс — быть папой маленьких детей, у которого полная занятость на работе. Мужчинам важно собираться вместе и обсуждать свои проблемы. Мы с женщинами очень разные. Есть темы, которые больше волнуют нас, чем их, и наоборот. Представьте: в комнате сидят одни мужчины, а заходит женщина — разговор тут же меняется». Беньямин посещает не только этот кружок: он ходит на разные воркшопы, посвященные вопросам маскулинности и места мужчин в современном мире. И говорит, что именно эта мужская поддержка помогла ему измениться. Он понял, что надо не сражаться с чувствами Сары, а поддерживать ее. Поступать рационально, жить более осмысленно, не поддаваться первым эмоциям, не давать волю гневу, сотрудничать, а не соперничать. К тому же самому пришла и Сара — и во многом потому, что ходит в подобную группу, но только для женщин. Там обсуждают, к примеру, то, как месячный цикл влияет на эмоциональное состояние.
Отношения Беньямина и Сары сильно улучшились, и сейчас пара всерьез подумывает о втором ребенке. Они понимают, что теперь им будет гораздо легче, и думают, что от третьего тоже не откажутся.
Беньямин и Сара говорят с нами о своих групповых занятиях так просто, как будто мы их старые друзья, хотя знакомы с нами меньше часа. Мне уже начинает казаться, что для современной Дании это норма и что никто тут не стыдится делиться своими проблемами с посторонними.
— Нет, я бы так не сказал, — говорит Беньямин. — Поначалу для меня большим испытанием было даже просто присоединиться к группе. А когда я рассказываю о нашем кружке соседям или сокурсникам, они часто смотрят на меня как на чокнутого. Но когда узнаю́т подробности, им становится интересно. Благодаря феминизму женщины стали спрашивать себя, чего же они хотят в действительности, а теперь все больше мужчин тоже задаются вопросами о самих себе.
— Это еще и потому, что людям в современном обществе, в больших городах, не хватает социализации. Все живут отдельно, а людям нужны люди, — добавляет Сара.
— Но мы стали и гораздо более открытыми в общении между собой, — говорит Беньямин. — Обсуждаем проблемы друг с другом, честно рассказываем о своих чувствах — благодаря этому мы до сих пор вместе. Большинство разводов происходит из-за того, что люди забывают о себе. Время летит очень быстро, и женщина не замечает, как становится только матерью, забывая и о себе, и об отце ребенка, а мужчина погружается в работу и забывает о страсти, которая его когда-то соединила с женой. Люди больше не видят, не чувствуют друг друга, и это часто становится причиной развода. Благодаря разговорам с Сарой и в группе я начал более ясно видеть себя и свою семью, понимать, как определять приоритеты, распределять свое время и делать лишь то, что действительно имеет для меня ценность. У меня улучшились отношения не только с Сарой, но и с родителями, друзьями — и с самим собой, конечно. Мы с ней теперь очень хорошо знаем друг друга, и, хотя у нас не все бывает гладко — фантастические недели сменяются днями, когда нам тяжело вместе, — мы научились справляться с этими перепадами.
— Да, — соглашается Сара, — мой кружок помогает разобраться в себе, понять, что такое быть женщиной и что такое быть матерью. Ведь всех женщин волнуют одни и те же вопросы. А обсуждение своих проблем с другими помогает быть более открытой с Беньямином и не избегать сложных разговоров.
Что значит быть активными родителями
Когда Беньямин готовился стать отцом, он читал книги для молодых родителей.
— Может, потому, что я интересуюсь педагогикой, а может, просто потому, что я очень любопытный. Помню, одна из книг была о том, как воспитывать мальчиков. А родилась у нас девочка, — говорит он, посмеиваясь над собой. — Но знаете, та книга помогла мне понять, в чем состоит моя задача как родителя. В ней много говорилось о том, что если к сложному подростковому возрасту у вас нет с ребенком близких отношений, то вы станете для него чужим.
— А еще, помнишь, — говорит Сара, — мы на ночь вместе читали книгу про то, как облегчить боль во время родов?
— Да, точно. Очень хорошая книга, — вспоминает Беньямин. — Удивительная ведь штука — как тело готовится к тому, чтобы дать новую жизнь. Я до этого не очень-то и задумывался, как все устроено. А когда знаешь, то понимаешь, как пройти через роды вместе, как поддержать Сару, что делать, когда ей становится больно. Да, эта книга помогла нам обоим.
Разумеется, при родах он присутствовал тоже, причем вместе со своей матерью. Первоначально Сара хотела рожать дома, но роды оказались сложными и пришлось ехать в больницу.
Отцовский отпуск — кроме двух первых недель после рождения — Беньямин не брал. В этом, говорит он, не было особой необходимости. Когда София появилась на свет, он учился и приходил после занятий довольно рано, а когда ей исполнилось пять месяцев, у него наступили летние каникулы — два месяца, во время которых они были втроем круглые сутки.
— Сейчас у меня работа с плотным графиком. Но теперь я хочу найти что-то другое, чтобы я был не так загружен и мог больше времени проводить с дочкой. Тем более что Сара должна скоро выйти на работу, и в ближайшие полгода отвозить Софию в садик буду я. Работа мне, конечно, важна, но совсем не так, как семья. Я сейчас очень увлечен идеей биодомов и хотел бы этим заниматься в будущем — лет через шесть, не раньше. Карьера может подождать — семья не может. София быстро растет, и, если я пропущу ее первые годы, этого мне никто не вернет.
Сара с ним солидарна:
— Я, например, не планирую заниматься карьерой, по крайней мере сейчас. Почему она меня должна волновать? Я очень хочу быть рядом с дочкой, хочу еще одного ребенка. Меня вполне устроит частичная занятость. Карьерой можно заняться и потом, когда дети подрастут. Я не феминистка. Феминисткам важны права женщин в том смысле, что женщины должны обязательно работать. В своих крайних проявлениях феминизм совершенно исключает мужские проблемы, но точно так же игнорирует женские. Нам с Беньямином важно быть семьей, быть вместе с нашим ребенком, потому что София требует много внимания. И потом, детство дочери — это невероятное время, нам совершенно не хочется его упускать.
Смысл активного родительства Беньямин кратко формулирует так: «Дочка помогает мне стать лучшей версией самого себя». Что это значит? Он объясняет: ему нравится, что он теперь не центр своей собственной жизни, на нем лежит ответственность за семью. Беньямин не скрывает, что скучает по тому времени, когда их отношения с Сарой были более спонтанными и они могли в любой момент сорваться и поехать на музыкальный фестиваль или отправиться в поход с палаткой. Очень скучает по свободе, но, как сам признаётся, только иногда. А значительную смену ценностей после рождения дочери считает подарком: «Быть отцом — это здорово. Моя жизнь теперь наполнена смыслом и ясностью. Рождение дочери помогло в том числе нашим с Сарой отношениям: мы же с ней вместе заботимся об одном и том же человеке».
Экологичная экономия
Домом Беньямин и Сара занимаются на равных, распределяя обязанности по способностям и предпочтениям. «На мне семейный бюджет, машина, велосипеды, — говорит он. — Стиркой тоже в основном занимаюсь я. А то, что дом хорошо выглядит, — это во многом заслуга Сары. Она пылесосит, вытирает пыль и вообще следит за порядком». Ужины готовит по большей части Сара, зато завтраки — Беньямин. А еще он отвечает за добычу продуктов, причем далеко не всегда имеются в виду покупки.
Дело в том, что Беньямин занимается дампстер-дайвингом, то есть спасением продуктов из мусорных контейнеров. «Большинство людей составляет план покупок на неделю и следует ему. У нас в семье наоборот: наши планы на ужин зависят от того, какие я найду продукты. В первый раз я пошел на дампстер-дайвинг шесть лет назад скорее ради забавы, но сам удивился, сколько хорошего можно найти на помойке. А когда я переехал к Саре, то первым делом исследовал окрестности и узнал, какие тут есть супермаркеты. Район, где мы живем, довольно богатый. Соответственно, здесь много магазинов с органическими продуктами. И все они выбрасывают очень много качественной еды! Представьте, два помидора в упаковке немного испортились — а они избавляются от всей пачки. Или что-то подходит к окончанию срока годности — но ведь не перестает быть продуктом хорошего качества».
Со временем хобби стало привычкой: собранные продукты составляют примерно половину рациона молодой семьи. Сара в этом Беньямина только поддерживает: «Спасая продукты, мы заботимся и об окружающей среде. Супермаркеты могли бы все это отдать на благотворительность, но им запрещает закон. И продукты пропадают зря».
Я не могу не поинтересоваться, участвует ли в дампстер-дайвинге дочка. «Время от времени, — отвечает Беньямин. — Я часто делаю это днем, так что сажусь на велосипед сам, сажаю ее, и мы едем вместе. Если она станет мне помогать, когда подрастет, это замечательно».
Обычная необычная семья
Дампстер-дайвинг, групповая психотерапия, активное родительство, открытость в обсуждении друг с другом любых проблем — для Беньямина и Сары все это взаимосвязано. Нельзя сказать, что они типичная молодая датская семья. Но, наверное, можно обнаружить в этой истории много общего с семьями в других странах Европы, да и в России тоже. Беньямин и Сара не укладываются в общепринятые рамки, они считают их тесными и устаревшими. Наши герои устанавливают свои собственные новые правила и чувствуют себя в них совершенно комфортно.
В том, что касается воспитания дочери, они тоже не совсем обычная датская семья. София ходит в детский сад с вальдорфской системой, потому что там ценят те же вещи, что и в семье Беньямина и Сары: дети много времени проводят на природе, играют друг с другом в самые обычные игрушки, занимаются творчеством. «В обычных датских детсадах уже с двух лет начинается цифровизация, — говорит Беньямин. — Детей учат обращаться с телефонами и планшетами. Но зачем? Они и так всему научатся, этого не избежать. У меня мобильный телефон появился в 12 лет. И я не думаю, что нашей дочке мы дадим его раньше, чем ей исполнится шесть. К тому же в доме много книг: ей нравится, когда мы читаем их вслух. Причем мы часто покупаем подержанные книги: неподалеку есть блошиный рынок, где многое можно найти почти задаром».
А еще они стремятся с ранних лет развивать в дочери самостоятельность, не страхуя от ошибок, предоставляя возможность столкнуться с последствиями своих поступков.
— Вот мы вместе режем на кухне помидоры — я даю ей нож. София должна знать, что с ним нужно обращаться осторожно, и учится этому — под нашим присмотром, разумеется. Ей нравится бегать и прыгать на улице, и пусть прыгает, сколько хочет, а если упадет — что ж, это тоже опыт. Мы с Сарой думаем одинаково: дочка должна все познавать сама. Гораздо легче делать что-то за нее, но пусть лучше она учится самостоятельно, хотя это и может занять больше времени.
Когда мы беседуем об этом в гостиной, София одна купается в ванной: слышно, как она разговаривает с любимыми игрушками и смеется. И заметно, что оба родителя чутко следят за звуками, которые доносятся из ванной комнаты, подтверждая то, о чем только что говорил Беньямин.