А в клетках и действительно, как в густонаселённом общежитии, в одних юркало множество норок, в других, хитрые, рыжие мордочки лис, в третьих лоснились толстенькие тельца баргузинских соболей. Василий с гордостью демонстрировал хозяйство. Помимо длинных прямоугольных помещений с клетками, отдельно стояли складские здания, в которых так же находились комнаты для ветеринарного осмотра, лаборатория и, конечно, цех для выделки и обработки шкурок. Неподалёку расположился двухэтажный, кирпичный дом для персонала – кабинет директора, столовая, душевая и комната отдыха. Иса первый раз посещал бизнес угодья подобного рода, и увиденное зрелище впечатлило размахом. Добротное хозяйство, оснащённое всеми необходимыми коммуникациями, тянуло не на один миллион долларов. Персонала он насчитал человек десять, это только кого он видел, а за ровными прямоугольниками клеток, вдалеке, адвокат рассмотрел ровные зелёные луга.
– Как правило, звероводческие хозяйства заготавливают невыделанные шкурки, так как для выделки шкурки нужно специальное, дорогостоящее оборудование. А наша ферма имеет законченный цикл производства от рождения животного до готового меха, который мы уже выставляем на российский аукцион «Союзпушнина».
Василий хвастался достижениями, как будто сам являлся хозяином всего этого богатства. Он потирал руки, прикрикивал на работников и ликовал, рассказывая, какие прибыли приносит продажа меха. Глядя на парня, Шапошников думал:
«Холуйская натура, радуется, будто это всё его, барыши подсчитывает, а у самого дыра в кармане. Ботинки китайский ширпотреб, сигареты – вонючая «Прима». Не особенно тебя Свешников балует за преданность собачью».
А вслух спросил:
– Каким способом вы животных умерщвляете?
Василий осёкся и не сразу сообразил, что ответить, замешкался на несколько секунд.
– Уколы ветеринар ставит. Эвтаназия так сказать.
– Название препаратов знаете?
– Конечно, дитилин.
– Кто имеет доступ к препаратам?
– Да никто, только ветеринар. Всё храниться в сейфе в лаборатории. Посторонние на территорию проникнуть не могут, и персонал весь проверенный. А у доктора всё под замком и надёжно закрыто.
– Мы можем поговорить с ветеринаром? Он здесь?
– Да, конечно, пойдёмте.
Кабинет доктора находился в стерильном состоянии, да и сам ветеринар, облачённый в белоснежный халат, пах каким-то остро-спиртовым одеколоном. Мужчина среднего возраста, среднего роста, среднего телосложения услужливо предоставил все сведения. Он отличался неимоверной акуратностью не только во внешнем обличье. Порядок царил в документации и в хранении препаратов. Из разговоров полицейский понял, что доступ в лабораторию имеет только он, во всяком случае, в его отсутствии никто не может туда попасть, кабинет запирается на миллион замков, а на ночь и выходные дни здание ставится на сигнализацию. Ни одного случая пропажи препарата у него не случалось. Он всё записывает, учитывает и контролирует. Но Шапошников позволил себе не поверить на слово ветеринару, но давить на него не стал, решил, что ещё появится время вплотную поговорить с этим доктором Айболитом. Полицейский был уверен, что смертельный препарат дитилин, которым убили Дмитрия Самойлова, убийца взял именно в этой лаборатории. По многолетнему опыту знал, таких совпадений не бывает в природе – яд дитилин, это тебе не зелёнку в аптеке купить. Когда вышли на улицу и уже направились к воротам, Иса вдруг махнул рукой в сторону угодий и обратился к здоровяку:
– Я слышал, что ваш хозяин осваивает новое производство и хочет наладить изготовление меха викуньи?
Управляющий проигнорировал вопрос и только пробурчал:
– Об этом вам может рассказать только хозяин и владелец фермы Свешников Сергей Сергеевич. А я не уполномочен давать комментарии.
«Надо же, – усмехнулся Шапошников, – слов умных нахватался, прямо лицо фирмы».
Прощаясь, полицейский напомнил Василию, что ждёт его и Софью на допрос в шестнадцать часов дня в управлении полиции.
Глава 5
Как только ворота за гостями закрылись, Василий вздохнул свободно и вытер пот, мысли его лихорадочно бегали, казалось, от их скорости поднимался ветер и шевелились волосы. Погода стояла жаркая, как всегда в середине лета и управляющий предпочёл думать, что вспотел он не от разговора с полицейским, а от духоты. Два узбека так и стояли рядом, открыв рот, ожидая очередных порций нотаций. Управляющий так углубился в свои мысли, что несколько минут не замечал их присутствия, а потом, сфокусировав на них взгляд, прикрикнул:
– Что стоим? Кого ждём? Пошли работать!
А сам сел в автомобиль и достал из кармана телефон.
– Ты не забыла, что сегодня нас вызвали в полицию по повестке? Будь готова, я заеду за тобой и подумай, что станешь рассказывать.
Софью раздражал тон этого идиота, и она ответила ему в такой же манере:
– Вот ты и думай. Я знаю, что, где и как говорить.
Василий почувствовал её раздражение и примирительно сказал:
– Да не злись ты, я тоже волнуюсь. Мы с тобой попали в крутую переделку. Если отбрешемся перед полицией, то получим проблемы от хозяина, а если хозяин будет доволен, то суши сухари.
– Не каркай! Надо всё отрицать. Ты только держи язык за зубами, я буду говорить.
Софья отключилась и со злостью бросила трубку на стол. В отсутствии домработницы, ей пришлось готовить завтрак для всей семьи, потом возиться с посудой и наводить порядок на кухне. И если с завтраком она кое-как справилась, то вкусный обед она не сможет приготовить никогда. И Софья решила эту проблему просто – заказала еду из ресторана. Она, конечно, рассказала о произошедшем инциденте Свешникову, но его реакция не оправдала надежд секретарши, он только ответил, что сам должен поговорить с домработницей.
«Пусть беседует и выясняет причины, – думала Софья, – только я найму новую прислугу, которая воспримет меня соответственно, как хозяйку дома и станет беспрекословно выполнять все указания и прихоти. А что Свешников, так его голова забита другим – похороны жены и сын занимают почти всё время, долги в банке растут, как опара на дрожжах и зрение стремительно падает! При таком раскладе он всё больше и больше попадает в мою зависимость. Пока всё идёт по её плану, по нашему плану. Осталось только решить вопрос в полиции, но и это испытание я пройду успешно. Страсть, любовь и надежда придаст силы!»
Софья привела себя в порядок, надела узкую юбку, туфли на высоком каблуке и вышла на просторную площадку двора, где уже ждал Василий, сидя в автомобиле. Женщина брезгливо дёрнула плечами:
«Опять эта тупая оглобля машину на ферму загоняла, весь салон провонял животноводческой тухлятиной».
Софья молча села, не выказывая раздражения, понимала, что сейчас не время собачиться – объединяться надо.
К всеобщему удивлению разговор или допрос прошёл для обеих сторон удачно. Шапошников узнал, что хотел, а парочка не сказала того, что желала сохранить в тайне. Но для полицейского это не имело значения, китайских пыток к ним он применять не собирался, он и так знал практически всё, осталось дождаться протоколов с показаниями нескольких свидетелей из Греции, вот тогда можно считать, что дело раскрыто. Но и всё-таки находилось ещё много «НО». В эту конструкцию никак не вписывалось убийство Дмитрия Самойлова и не становились прозрачными мотивы. Напоследок Софья твёрдо заявила:
– Я хочу написать заявление.
Шапошников сделал вид внимательный и услужливый, он представлял, что за заявление дама хочет нацарапать! Полицейский молча протянул чистый лист бумаги и ручку.
– Конечно, пишите, имеете право. Можно полюбопытствовать по поводу чего?
– Я застала домработницу в тот момент, когда она хотела совершить кражу, – женщина полезла в сумку и достала фотоаппарат. – Я сделала несколько снимков, обличающих её.
– Вы держите в своей квартире прислугу?
Шапошников смеялся про себя, но вид сохранял серьёзный. Женщина смутилась на секунду, потом сбивчиво начала объяснять:
– Нет, это не в моей квартире, домработница Изольда в доме Сергея Сергеевича Свешникова залезла в сейф и хотела украсть деньги!
– Так, а вы здесь причём?
– Как причём? Я застала её в момент кражи!
Софья начала терять терпение от тупости белобрысого мента, а тот, как ни в чём не бывало продолжал:
– А вдруг домработницу попросил взять что-нибудь из сейфа сам хозяин? Почему он сам не пришёл написать заявление? У него что-то пропало?
– Но она хотела обворовать Свешникова, я точно знаю!
– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Если у хозяина дома есть претензии к прислуге, он должен лично заявить об этом. А засим хочу попрощаться с вами, так как невероятно занят делами.
Шапошников выписал пропуска и распахнул дверь.
***
Иса проснулся рано, когда солнце только-только начало запускать свет в балконную дверь через щели в тяжёлых портьерах. Он лежал не двигаясь. Несмотря на ленивую дрёму, мысли одна за другой прытко заскакивали в его голову. А одна из них самая ясная, вдруг заставила Ису сесть на кровати и обхватить голову руками. Он отчётливо понял, что хочет сию минуту оказаться рядом со своей женой Ларисой в их доме на Кипре.
«Какого чёрта я здесь делаю? В чужой стране, в незнакомом городе, один в номере отеля? – адвокат осознал, что его засосало, закружило это дело, он увлёкся и совсем забыл, зачем здесь. Иса мучительно заскучал по Ларисе, по своей собаке, по своему саду, он хотел сейчас же подскочить и умчаться в аэропорт. – То, о чём меня просил Константин, я выполнил, насколько это возможно. Женщины нет в живых, забрать деньги я при всём желании не смогу, потому что на руках нет ни одного официального документа, нет запроса греческой полиции, да и сам я здесь на полулегальном положении. Хорошо, что люди попались душевные, в нос им тыкаю корками на греческом языке, а они доверчиво делятся со мной информацией. По большому счёту, пользы здесь от меня немного. А то, что в «Эрмитаж» так и не попал, да Бог с ним! В следующий раз приедем вместе с Ларисой и пройдём не торопясь по всем красивейшим местам Санкт-Петербурга».