– Чего долбаешься? Видишь, не открывает никто!
Полицейский достал удостоверение и сунул даме прямо в глаза, чтобы она смогла прочитать сквозь сигаретный дым.
– Я разыскиваю вашу соседку Анастасию Евлампьеву. Вы не знаете, где она?
– Понятия не имею. Здесь уже давно никто не появляется. Последний раз я видела её в конце июня, кажется. Вон сколько платежей, – дама стряхнула пепел прямо на площадку и снова глубоко затянулась. – А что случилось?
В первый момент Шапошников как-то растерялся, и правда, зачем он её ищет, какие вопросы хочет задать и что желает выяснить? Зачем ему ворошить дело двухлетней давности?
– Она делилась с вами своими планами, куда отправляется?
– Ничем и ни с кем она не делилась. Со мной это точно. Мы не особенно дружили, так привет – пока. Жила тихо, гулянок не устраивала, с друзьями громко не веселилась. Был у неё один парень, я пару раз видела их вместе, но она его давно отшила. Повадился к ней среди ночи и пьяный приходить, так она его быстро с лестницы спустила и из ухажёров уволила. С соседями была приветлива, здоровалась, денег могла занять, если кто нуждался.
– Может она к родителям уехала или замуж вышла?
– Если замуж, то я бы знала, – улыбнулась женщина, – а про родителей понятия не имею, может и к ним, – соседка задумалась на секунду.– Но знаете что странно, в этот раз она ключи мне не дала, чтобы цветочки поливать и за кранами с водой смотреть, вдруг что сломается. Обычно если у неё случались командировки, она просила за квартирой присмотреть и ключи мне оставляла. А в этот раз нет.
– Часто у неё случались поездки?
– Бывало по-разному. Раз в два месяца точно, но иногда и чаще.
– Как долго Анастасия обычно отсутствовала?
– Когда как. Один раз не появлялась почти полтора месяца. Вернулась вся худая, комарами покусанная, без маникюра, но видно было, что счастливая. Рассказывала, что группу туристов из Англии сопровождала в путешествии по озеру Байкал, жили в палатках, рыбачили и купались.
– В последнее время вы замечали что-нибудь подозрительное?
– Да вроде ничего, – дама щелчком выкинула окурок куда-то вниз лестничного марша и повернулась удалиться, как вдруг передумала и, подняв жёлтый от табака палец, сделала новое открытие. – Вы знаете, у неё подруга проживала, наверное, с месяц. Симпатичная такая с каштановыми волосами. Вся дорогая!
– Как это проявлялось? – полицейский усмехнулся и подумал, что от природы большинству даётся по одинаковой цене – зубы, кожа, волосы, руки, ноги. Только одни берегут то, что им дано, занимаются спортом, посещают парикмахерские и косметические салоны, сидят на диетах, а другие водку хлыщут почём зря, курят, как Ёкарный Бабай, пятки пемзой не шоркают и зубной врач для них страшнее Гитлера. – Я имею в виду дороговизну?
Соседка задумалась на секунду.
– Сразу и не объяснить. От неё пахло очень утончённо, волосы гладкие, с переливом. Да и вся она такая, как аристократка что ли. Я её видела несколько раз и то мельком. Ну, так постарше Наськи чуть-чуть. Потом они как-то вместе растворились. А в последний раз, когда я видела соседку, так она какая-то странная была. Выносила картонные коробки на помойку. Я ей кричу с балкона, мол, привет соседка, а она даже ухом не повела не повернулась и не поздоровалась со мной.
– Вы не помните, какого числа это было?
Женщина задумалась, закатила глаза к потолку и начала загибать пальцы, что-то подсчитывая в уме. Полицейский ждал терпеливо, засунув руки в карманы брюк.
– Вспомнила! – соседка просияла, вероятно, не ожидала от своей памяти такой услужливости. – Это было двадцатого июня после обеда. Я стояла на балконе, курила и ждала почтальона – он пенсию мужу приносит каждый месяц двадцатого числа. У меня муж парализованный лежит, так деньги ему на дом приносят…
– Извините, – полицейский как можно корректнее остановил речевой поток и напоследок решил уточнить. – Скажите, а что в коробках выносила Анастасия?
– Понятия не имею. Это только бомжи знают, помойка это их частные владения. А коробок было несколько. Настя несколько раз поднималась в квартиру. Сколько раз точно не помню, почтальон пришёл. Вы знаете, мой муж всю свою жизнь…
Но Шапошников уже не слушал, а поблагодарил соседку и поспешил к своей машине. Часы показывали половину пятого. Он надеялся, что попадёт в паспортный стол до закрытия. Полицейский знал этот район неплохо и, попетляв во дворах, скоро нашёл нужное крыльцо. И уже через полчаса он сел в машину и поехал в Управление. Время показывало пять часов с копейками, можно было отправиться домой, но он не хотел появляться в пустой квартире. Нина приедет с работы только через час, наденет фартук и начнёт готовить нехитрый ужин, вот тогда настанет время выхода главного героя – хозяина дома и семейства. Он долго жил один наслаждался свободой, а сейчас не понимал, чему радовался? Своему одиночеству? Как голодный неприкаянный пёс мотался по городу, собирая трупы, улики, показания. И только сейчас с появлением Нины, его жизнь стала полной и всю эту грязь, которая накапливалась за день, он смывал с душистым мылом над умывальником в ванной, а за спиной стояла его тёплая, родная женщина с полотенцем. О том, где они будут жить, спорили недолго. Шапошников даже не рассматривал вариант проживания в родительской квартире Нины. Он, как мужчина, должен привести женщину в своё жилище. И пусть оно не такое комфортное и роскошное, зато это по-мужски. И вообще по ключевым вопросам последнее слово было всегда за ним просто потому, что у него гораздо больше жизненного опыта. Он так был уверен в этом, что не замечал, как Нина мягко, с примерами и убеждениями, направляла полицейского к нужному решению.
Занятый такими мыслями, он не заметил, как подъехал к Управлению, поднялся в кабинет и в дверях столкнулся с Петрищевым и Рафиком.
– Привет. Мы пиво пить. Пойдёшь с нами, по кружечке холодненького, – предложил Петрищев.
– Задержитесь ненадолго, пиво подождёт. Надо переговорить.
Мужчины с явной неохотой вернулись на свои места. Шапошников рассказал им историю про Анастасию.
– В паспортном столе я выяснил, что Евлампьева родилась в Питере, детские, юношеские годы провела в деревне Самохваловка Ленинградской области. Рафик попытайся найти родителей этой женщины. Надо выяснить, почему её никто не разыскивает, и где она сейчас может быть. Петрищев, а ты прошерсти круг знакомых, узнай, что за подруга проживала с ней последнее время и куда она могла деваться.
– Не понял, – сквасился чернявый Рафик, – из каких соображений мы будем тратить время на поиски этой женщины? Она не проходит ни по одному из дел ни как свидетель, ни как потерпевшая, ни как подозреваемая. Может она уехала к жениху в другой город, с подругой на Чёрное море или к тем же родителям в деревню.
– Вот ты и выясни, где она и что с ней, – он жестом усадил мужчин, которые порывались выскочить из кабинета и наконец-то глотнуть пенистого пива. – Так рассказывайте, какие новости у вас.
– А новость у нас одна, зато какая! – замахал руками Петрищев, – наконец-то пришёл ответ из банка, в котором Свешникова хранила все сбережения. Она обнулила все счета в России и перевела деньги в филиал «Loyal Bank», который находится на острове Джерси. Средства упали на счёт недавно созданной оффшорной, международной, предпринимательской компании. Выяснить хозяина компании не удалось, потому что информация конфиденциальная, но по непроверенным данным владельцем является Свешников Илья Сергеевич. А сумма в переводе с рублей на иностранную валюту составляет больше пяти миллионов фунтов стерлингов. Вот такие дела.
– Ничего себе! – присвистнул Шпошников. – Что получается – до своей смерти Элеонора обобрала собственного мужа, украла две партии меха из Греции, продала свой салон вместе с товаром и с ворованным мехом тоже, родительскую квартиру в центре Питера, полностью вычистила свои счета и …умерла страшной смертью в Греции. Она что готовилась к смерти и потому спрятала деньги, может чего-то боялась? За какое-то время до кончины, Элеонора скрылась ото всех. Из дома забрала только драгоценности и вещи первой необходимости и удалилась с одним чемоданом, как сказала домработница. Даже не воспользовалась своим автомобилем, а уехала на такси. Где она жила всё это время до той поездки, после которой её нашли убитой?
– Я с тобой согласен, – почесал макушку Рафик, – стоит потянуть за эту ниточку и попытаться найти переводчицу Анастасию. Она может знать хоть что-нибудь.
– Всё! По домам, – подскочил Шапошников, глянув на часы. – Завтра вы знаете, чем заняться! – в его кармане запищал телефон. Он слушал несколько минут, – Всё понял! Хорошо поговорим позже, – сухо отвечал полицейский невидимому собеседнику и отключился. – Это Иса. Он ещё раз побеседовал с сотрудниками отеля «Дориан Инн» и узнал, что Свешникова красила волосы, перед тем, как покинуть отель.
– Стоп, стоп, – поднял руки Петрищев, – женщину, которую опознали близкие, имела тёмно каштановый цвет волос и по фотографиям Свешникова имеет тёмные волосы. А покрасилась в какой?
– В русую блондинку, – Серёга вкратце пересказал рассказ Исы,– только её никто не видел с новым цветом, в отеле, на фабрике, на записях с видео наблюдения женщина в платке по-модному – тюрбанчиком. А горничная, которая убирала номер, нашла тюбик, бутылочку, перчатки и упаковку, на которой название краски с цветом русый блондин. И вот скажи мне, зачем женщине, приехавшей на два дня по делам менять цвет волос? Ведь она не воспользовалась парикмахером, а без нужных принадлежностей, в гостиничном номере изменила цвет волос, – Шапошников, не дожидаясь ответа, поднялся и направился к двери. – Понятно, что ничего не понятно.
Его коллеги потянулись за ним, и только Петрищев задумчиво бубнил в затылок Серёге:
– Ну и что, что нашлась пустая тара из-под краски, ну полотенца выпачканные, ну волосы на полу ванной комнаты. Не факт, что Свешникова всю эту химию себе на голову смылила. Умерла-то она с тёмными волосами.