Пытаясь понять это, давайте сразу оговоримся, что виноват не Закон. Павел говорит: «Закон свят и заповедь свята, праведна и добра» (ст. 12). С Законом всё в порядке, но что-то явно не в порядке со мной. Требования Закона праведны, но человек, к которому они предъявляются, неправеден. Беда не в том, что требования Закона несправедливы, а в том, что я не в состоянии исполнить их. Если правительство требует, чтобы я заплатил 100 фунтов, в этом нет ничего плохого, но если я могу заплатить из этой суммы всего 10 шиллингов, то это уже серьёзная проблема!
Я человек, «проданный греху» (ст. 14). Грех властвует надо мной. Конечно, если оставить меня в покое, то я вроде бы довольно хороший человек. Но когда вы попросите меня сделать что-то, вся моя греховность сразу выйдет наружу.
Предположим, у вас есть очень неуклюжий слуга. Если он будет просто сидеть и ничего не делать, его неуклюжесть будет не заметна. Конечно, если он целый день не будет ничего делать, от него не будет никакой пользы, но так он, по крайней мере, ничего не испортит. Но если вы скажете ему: «Давай, не сиди без дела; встань и сделай что-нибудь», то сразу же начнутся неприятности. Вставая, он опрокинет стул; сделав несколько шагов, он споткнётся о скамейку; взяв в руки дорогое блюдо, он разобьёт его. Если от него ничего не требовать, то его неуклюжесть так и останется незамеченной; но как только вы просите его сделать хоть что-нибудь, его неловкость сразу становится очевидной. Ваши требования совершенно нормальны; ненормален сам человек. Пока он сидел, он был так же неуклюж, как когда он взялся за работу, но именно ваши требования выявили неуклюжесть, которая всегда была присуща ему, независимо от того, делал он что-нибудь или нет.
По природе все мы грешники. Если Бог не просит нас ни о чём, то на первый взгляд всё хорошо, но как только Он требует от нас чего-то, сразу же возникает повод для проявления нашей греховности во всей полноте. Закон выявляет нашу слабость. Пока вы не трогаете меня и я спокойно сижу на месте, вам кажется, что со мной всё в порядке; но как только вы попросите меня что-нибудь сделать, я сразу всё испорчу, а если вы доверите мне какое-то второе дело, то я испорчу и его. Когда святой закон применяется к грешному человеку, тогда вся его греховность сразу же выходит наружу.
Бог знает, кто я; Он знает, что я с головы до ног полон греха; Он знает, что я воплощение слабости и что я ничего не могу. Беда в том, что этого не знаю я. Я допускаю, что все люди грешники и что поэтому я грешник, но я воображаю, что я не такой безнадёжный грешник, как некоторые. Бог должен подвести всех нас к такому моменту, когда мы увидим, что мы совершенно бессильны и безнадёжны. На словах мы согласны с этим, но мы не до конца верим в это, поэтому Бог вынужден что-то сделать, чтобы убедить нас в этом факте. Если бы не Закон, мы бы никогда не узнали, насколько мы слабы. Павел достиг этой точки. Он ясно показывает это, говоря в 7:7: «Грех я узнал не иначе как через закон; ибо и желания иметь чужое я не знал, иначе как из того, что закон говорил: „Не желай чужого“». Что бы Павел ни переживал в связи с остальным Законом, десятая заповедь, которая буквально переводится как «не желай», изобличила его. Тогда его полное бессилие стало для него совершенно очевидным!
Чем больше мы пытаемся соблюдать Закон, тем больше проявляется наша слабость и тем глубже мы погружаемся в 7-ю главу Послания к римлянам, пока нам не будет ясно доказано, что мы безнадёжно слабы. Бог знал это с самого начала, но этого не знали мы, поэтому Богу пришлось с помощью болезненных переживаний привести нас к признанию этого факта. Нам нужно, чтобы наша слабость была неоспоримо доказана нам. Вот почему Бог дал нам Закон.
Поэтому можно сказать (с чувством почтения), что Бог дал нам Закон совершенно не для того, чтобы мы его соблюдали, а для того, чтобы мы его нарушали! Он прекрасно знал, что мы не сможем соблюдать его. Мы настолько плохие, что Он не просит нас о благосклонности и ничего от нас не требует. Ещё никому не удавалось угодить Богу с помощью Закона. В Новом Завете нигде не говорится, что верующие должны соблюдать Закон; в нём говорится, что Закон был дан, чтобы появилось преступление. «Закон вошёл… чтобы изобиловал проступок» (5:20). Закон был дан, чтобы сделать нас нарушителями закона! В Адаме я, несомненно, являюсь грешником; «но грех я узнал не иначе как через закон… ибо без закона грех мёртв… но когда пришла заповедь, грех ожил, а я умер» (7:7-9). Закон — это то, что изобличает нашу истинную природу. Увы, мы настолько самоуверенны и считаем себя такими сильными, что Бог вынужден устроить для нас испытание и доказать, насколько мы слабы. В конце концов мы видим это и признаём: «Я грешник до мозга костей, и сам я не могу сделать ничего, чтобы угодить святому Богу».
Нет, Закон был дан не в расчёте на то, что мы будем соблюдать его. Закон был дан с полным пониманием того, что мы будем нарушать его; и когда мы полностью нарушим его и в результате убедимся в своей отчаянной нужде, тогда можно будет сказать, что Закон исполнил своё назначение. Он был нашим «детоводителем», который привёл нас к Христу, чтобы теперь Христос Сам исполнил его в нас (Гал. 3:24).
ХРИСТОС — КОНЕЦ ЗАКОНА
В 6-й главе Послания к римлянам мы увидели, как Бог освободил нас от греха; в 7-й главе мы видим, как Он освобождает нас от Закона. В 6-й главе освобождение от греха было показано на примере господина и его раба; в 7-й главе освобождение от Закона показано на примере двух мужей и жены. Отношения между грехом и грешником подобны отношениям между господином и рабом; отношения между Законом и грешником подобны отношениям между мужем и женой.
Прежде всего обратите внимание, что в примере, которым Павел в стихах 1-4 иллюстрирует наше освобождение от Закона, фигурируют два мужа, но только одна женщина. Эта женщина находится в очень затруднительном положении, потому что она может быть женой только одного из этих двоих и, к сожалению, она замужем за менее желанным из них. Во избежание ошибки сразу оговоримся, что её муж — хороший человек; беда в том, что муж и жена совершенно не подходят друг другу. Муж — человек очень аккуратный и строгий, а жена явно легкомысленна. Он во всём любит определённость и точность, а ей во всём свойственны небрежность и необдуманность. Он требует, чтобы всё было так и не иначе, а она принимает всё так, как есть. Неужели такая семья могла бы жить счастливо?
И к тому же этот муж такой требовательный! Он всегда чего-то требует от жены. Однако его нельзя за это винить: муж вправе чего-то ожидать от жены; кроме того, все его требования совершенно законны. Ни в муже, ни в его требованиях нет ничего плохого; беда в том, что его жена — не тот человек, который мог бы выполнить эти требования. Эти супруги совершенно не в состоянии ужиться друг с другом; их характеры совершенно несовместимы. Поэтому бедная женщина постоянно мучится. Она прекрасно понимает, что часто она ошибается, но с таким мужем ей кажется, что всё, что она говорит или делает, неправильно! На что ей надеяться? Вот если бы она была замужем за тем, другим Мужчиной, всё было бы в порядке. Он не менее требовательный, чем её муж, но Он также и много помогает. Ей бы очень хотелось выйти замуж за Него, но её муж ещё жив. Что ей делать? Она «привязана законом к мужу», и, если он не умрёт, она не может законно выйти замуж за этого второго Мужчину.
Этот пример придумал не я, а апостол Павел. Первый муж — это Закон, второй муж — Христос, а вы — женщина. Закон предъявляет к вам высокие требования, но не помогает вам исполнять их. Господь Иисус требует не меньше, а даже больше (Мф. 5:21-48), но, когда Он чего-то требует от нас, Он Сам выполняет в нас Свои требования. Закон предъявляет требования и оставляет нас бессильными исполнить их; Христос предъявляет требования, но при этом Сам исполняет в нас Свои требования. Неудивительно, что женщина мечтает освободиться от первого мужа, чтобы выйти замуж за второго Мужчину! Но её единственная надежда на освобождение связана со смертью её первого мужа, а он усиленно держится за жизнь. Нет ни малейших намёков на то, что он может умереть в обозримом будущем. «Пока не уйдёт небо и земля, ни одна йота и ни одна чёрточка ни в коем случае не уйдёт из закона, пока всё не произойдёт» (Мф. 5:18).
Закон будет существовать вовеки. Если Закон никогда не уйдёт, как же я могу соединиться с Христом? Как я могу вступить в брак со вторым мужем, если мой первый муж просто отказывается умирать? Выход есть. Если не умрёт он, то могу умереть я, и если я умру, то брачные узы будут расторгнуты. Именно так Бог освобождает нас от Закона. Самое важное, на что мы должны обратить внимание в этой части 7-й главы, — это переход от стиха 3 к 4. В стихах 1-3 показано, что муж должен умереть, но в стихе 4 мы видим, что умирает на самом деле женщина. Закон не уходит, но ухожу, то есть умираю, я, и благодаря смерти я освобождаюсь от Закона. Мы должны чётко усвоить, что Закон не уйдёт никогда. Божьи праведные требования вовеки остаются в силе, и, если я живу, я должен соответствовать этим требованиям; но если я умер, Закон уже не может ничего требовать от меня. Он не в силах преследовать меня по ту сторону могилы.
Таким образом, при освобождении от Закона действует в точности тот же принцип, что и при освобождении от греха. Когда я умер, мой старый господин, Грех, продолжает жить, но его власть над рабом простирается только до могилы и не далее. Пока я был жив, он мог дать мне сто одно поручение, но теперь, когда я умер, он напрасно зовёт меня. Я навсегда освободился от его тирании. То же самое происходит с Законом. Пока женщина жива, она привязана к мужу, но с её смертью узы супружества расторгаются, и теперь она «освобождена от закона о муже». Закон по-прежнему может выдвигать какие-то требования, но для меня он потерял свою власть и уже не может навязывать их мне.
Теперь встаёт важный вопрос: «Как я могу умереть?» Здесь мы и видим всю ценность совершённой нашим Господом работы: «Вы умерщвлены для закона через тело Христа» (ст. 4). Когда Христос умер, Его тело было преломлено, а поскольку Бог поместил меня в Него (1 Кор. 1:30), я тоже был преломлен. Когда Он был распят, я был распят вместе с Ним. В глазах Бога Его смерть включала в себя мою смерть. На Голгофе это было совершено навеки.