У Тани засосало под ложечкой. При чем тут менты и что лежит в сейфе, от которого ей не могут дать ключи?
Она вышла во внутренний дворик, где все еще курила Лайма. Девушка оглядела Таню с головы до ног и сказала: «Странный выбор одежды. Но Нику понравится». Таня набралась смелости и спросила, что же лежит в сейфе, от которого у нее сегодня нет ключей?
«Пистолет, – ответила Лайма. – У нас клиенты несколько раз пытались кассу выгрести, с тех пор Ник нам пистолет оставил. Если что, в ящике стола в гостиной есть газовый баллончик и электрошокер. Но сначала надо научиться им пользоваться, а то одна девушка сама себя шокером ударила и потом два дня на работу не выходила».
Таня сжала вверенную ей трубку телефона и вернулась в гостиную. Она осмотрелась по сторонам и открыла ящик стола, в котором должны были лежать баллончик и электрошокер. Помимо вышеупомянутого в ящике лежала россыпь презервативов, дезодорант и туба с надписью «ANALyse me. Relaxin anal glide». Таня закончила иняз, поэтому знала перевод каждого слова по отдельности, однако в такой композиции эти слова встречала впервые.
Когда в дверь позвонили, Танино сердце забилось как у спринтера после забега. Она уже примерно представляла, что происходило в этом «парке развлечений» и решила, как можно скорее отсюда уйти, желательно даже катапультироваться.
«Если в дверь позвонили, – подумала Таня, – значит это либо любитель „каруселей“, либо Ник». И того, и другого она боялась, как огня. Трясущимися руками она открыла дверь и обнаружила на пороге улыбающегося парня с признаками легкого вырождения на лице. Из того, что она смогла разобрать в его нечленораздельной речи, она поняла, что он пришел к Инге. Но обнаружив на пороге Таню в очках, с пучком и в строгом черном платье, он готов был забыть об Инге. Таня оценивала, что будет стратегически верно в данной ситуации: добежать до ящика стола и не предупреждая подарить парню самую мощную в его жизни разрядку, но током. Или убежать отсюда прямо сейчас, не закрывая за ним двери.
Вспомнив про случай с предыдущим администратором, Таня схватила свою сумку и выскочила на улицу.
«По улице Пикадилли, я шла, ускоряя шаг,
Когда меня вы любили, я делала все не так».
А Таня не шла, она летела. Да так, что ее тугой пучок разлетелся и зеленые водоросли развевались на ветру. Ей было очень страшно, но вместе с тем легко и даже радостно. И чем дальше она удалялась от «парка развлечений», тем радостнее становилось у нее на душе.
Через несколько дней Таня шла из своего книжного магазина на Оксфорд-стрит и случайно встретила работниц индустрии развлечений. Она отвернулась, чтобы они ее не заметили. На Инге была та самая желтая куртка из универмага. Денег на которую Таня так и не заработала.
Питер Пэн
Маленькую Таню частенько отправляли к бабушке – в пригород Пензы, «подышать свежим воздухом». У бабушки был свой дом и огород, где можно и даже нужно было собирать полосатых колорадских жуков, мохнатых гусениц и поспевшую клубнику. Тане было шесть, когда ей начал нравиться соседский мальчик Дениска. Мальчишек вокруг хватало, но они были неинтересными. То ли дело Дениска: широкая улыбка, расстегнутая до пупа рубашка и воронье перо, торчащее из-за уха.
Дениска закончил второй класс школы с уклоном, каким – никто не знал. Тем летом он каждый день фланировал мимо дома Таниной бабушки на двухколесном велосипеде. Велосипед тоже был Тане очень интересен – из ручек торчали разноцветные пластиковые кисточки, а к бамперу был примотан безлапый пластмассовый остов крокодила Гены. Таня просила бабушку устроить ей на голове бант и несколько раз за день выбегала посидеть на скамейке у дома – ждала, когда мимо нее проедет улыбающийся Дениска, а потом долго смотрела вслед остову крокодила Гены.
Дениска тоже приметил городскую девочку с большими глазами и белым бантом, намертво приколотым невидимками прямо к темечку. Каждый раз, когда проезжал мимо нее, он улыбался шире обычного. А однажды Дениска так засмотрелся на Танин бант, что свалился с велосипеда и разбил в кровь коленки и локти. Не переставая улыбаться, он поднялся и уехал с улыбкой в направлении дома. Таня хорошо знала, каково это – разбить коленки о гравий. Ее самообладания обычно хватало лишь на то, чтобы дойти до калитки, из-за которой после доносился протяжный вой. Поэтому Денискину улыбку Таня оценила и с тех пор смотрела на него с замиранием сердца и непривычным восторгом.
Как-то бабушка принесла домой выдранный из школьной тетради листок, исписанный стихами. Листок лежал в бабушкином почтовом ящике. Ночью прошел дождь, поэтому бо́льшая часть послания намокла и разноцветные строчки, написанные фломастерами, потекли и размазались. Бабушка разобрала лишь несколько фраз, которые с выражением зачитала Тане. Одна из строк вызвала у девочки приступ тахикардии. «Чтоб она в меня влюбилась», – повторила за бабушкой Таня и заерзала на стуле. Имя отправителя было полностью смыто водой, но Таня была уверена, что автор послания – Дениска, кровавые коленки. А бабушка сказала, что, скорее всего, кто-то ошибся адресом, мол, подумал, что тут живет взрослая девочка, а не Таня. Однако письмо сохранила, засунула его на верхнюю полку серванта.
Таня была в смятении весь день. Она одновременно хотела спрятаться от всех в шкафу и пулей выбежать на улицу, чтобы поскорее снова увидеть Дениску. Однако стеснение взяло верх, и за калитку Таня так и не вышла.
В тот день Танина мама отмечала день рождения, и бабушка отвезла внучку в город. Дома были гости, а бабушка с мамой при всех зачитали уцелевшие отрывки Денискиного послания. «Нашей-то уже джентльмены послания любовные шлют», – шутливо сетовали родственники и подмигивали друг другу. Пунцовая Таня в это время стояла в коридоре и не моргая смотрела в одну точку. Этой точкой был висящий на стене дагестанский кинжал, который отец привез из Абхазии.
Как оказалось, это был последний Танин визит в бабушкин дом. Тане не сказали, что он был под снос, чтобы не травмировать. Бабушка переселилась в бетонный муравейник, а на месте ее дома построили городской водоканал. Танины чувства были погребены под обломками снесенного дома. Письмо она сожгла в хрустальной пепельнице с надписью «Сочи 85» – чтобы его больше никто и никогда не прочитал.
Двадцать лет спустя москвичка Таня приехала навестить родителей и вместе с матерью попала на юбилей подруги маминой юности. «Пойдем, пойдем, сюрприз тебе будет», – сказала мать и хитро прищурилась.
Гостей было много. Таню расспрашивали о столичной жизни, успехах в карьере и планах на замужество. Дети разных возрастов носились по квартире, выбегали на лестничную клетку и с визгом забегали обратно. За дверью их поджидал какой-то отважный «капитан Блад». А потом кто-то из взрослых крикнул: «Дени-ис, иди поешь, а бегать потом будешь».
Дениса посадили напротив Тани. Она узнала его не сразу. Теперь это был крупный, чересчур подвижный мужчина с коротко подстриженной челкой. А когда он широко улыбнулся, Таня вытаращила глаза и с немым укором посмотрела на мать. Она поняла теперь, с каким уклоном была Денискина спецшкола.
«Денис, Таню-то помнишь?» – спросила мама. «Помню», – ответил Денис и весь растекся в улыбке. «Нравится она тебе?» – «Нра-авится», – прорычал он и попытался коснуться Тани рукой. А потом настойчиво звал ее поиграть в догонялки в подъезде. «Да какой капитан Блад, он же самый настоящий Питер Пэн», – подумала Таня. Она и хотела бы побегать с ним, но очень боялась, что он ее догонит.
Сюрприз
Существует теория, что кесарево сечение притупляет у человека инстинкт самосохранения и чувство опасности. Танин зять Дмитрий, капитан гражданской авиации, – живое тому доказательство. Больше всего в жизни он любил скорость, приключения и сюрпризы. Неожиданная радость, восторг близких были лучшим подарком и для него самого. Он и появляться любил внезапно, без предупреждения – это тоже было частью сюрприза.
Танины сыновья тоже были «кесарятами». Поэтому каждый раз, когда мальчики выливали на себя горящую пластмассу, взрывали пиротехнику или катились с горы вниз головой, Таня думала, что может и зря она не настояла на естественных родах. Дядю Диму они обожали.
«Мужикиии, – раздался за дверью знакомый баритон, – открывайте, у меня для вас сюрприз!» Танины сыновья подпрыгивали от нетерпения в прихожей. На этот раз сюрпризом оказались настоящие полуметровые мачете. При одном взгляде на них Тане стало не по себе.
Она плохо представляла себе, как мальчики восьми и пяти лет могут иметь в своем арсенале настоящие мачете, и хотела было возмутиться. Но дядя Дима ее опередил: «Спокойно мать, я же не тупой, я их затупил».
Мачете оказались не единственным сюрпризом. Дядя Дима привез новенький е-байк – электровелосипед, развивающий скорость до 60 км/ч. «Для испытаний. Сюрприз вам будет», – подмигнул он племянникам. «Испытывать будешь один. Мне сюрпризов хватит на сегодня», – отчеканила Таня и ушла накрывать на стол.
День сложился предсказуемо хорошо – мальчики с дядей Димой бегали по участку с мачете и по очереди «убивали» друг друга. Потом запускали квадрокоптер, задерживали дыхание на дне бассейна и учились делать сальто. К вечеру забавы иссякли, и парни вспомнили про новый велосипед. «Ну пусти, – канючили они, – просто покататься по поселку». Таня не устояла, отпустила.
– Дим, аккуратнее там! По поселку не гонять, не больше 10 километров в час. Мальчиков можешь покатать, но осторожно. Обещаешь?
– Конечно. По поселку гонять не будем. И будем все делать осторожно.
Когда парни ушли и дома воцарилась тишина, Танина мама заметила: «Чай уж не дурак он у нас, знает, что делает».
А дядя Дима привязал к е-байку две подушки: одну к раме, другую к багажнику, посадил на них племянников и повез испытывать новое средство передвижения.
Но кататься по поселку оказалось скучно. Дорожки был